Не отдавай меня - Рузанова Ольга (читать книги онлайн без сокращений .txt, .fb2) 📗

Удовлетворяю физиологические потребности и, умыв лицо и руки, возвращаюсь в комнату и снова подхожу к окну. Солнце начинает клониться к закату, и двор заметно пустеет. Откуда-то издалека доносится собачий лай, да слышатся короткие, похожие на выстрелы, хлопки.

При этом, расхаживающие по территории мужчины никакого внимания на это не обращают, и я делаю вывод, что это, скорее всего, какие-то учения.

Отвернувшись от окна, подхожу к кровати и снова на нее сажусь. В самом ее углу лежат подушка, сложенное одеяло и стопка белья, но я не могу заставить себя расправить постель, потому что это будет означать, что я остаюсь здесь, что смирилась.

А я не хочу!.. Я не смирилась! Раскачиваясь из стороны в сторону, я продолжаю ждать неизвестно чего.

В коридоре мимо комнаты постоянно кто-то ходит. До меня то и дело доносятся приглушенные мужские голоса и тихий смех. И каждый раз я сжимаюсь в комок от ужаса.

Вечером, когда солнце с небосклона исчезает, дверь моей комнатки внезапно распахивается.

Не успевшая как следует испугаться, я с силой впечатываюсь затылком в стену позади себя.

Однако это не Лютый, чьего визита я ждала с содроганием, а молодая женщина. Толкнув дверь бедром, она протискивается в комнату с подносом в руках. Останавливается на пороге, рыская по помещению глазами и, заметив меня на кровати, проходит внутрь.

Поставив поднос на низкую тумбочку, выпрямляется.

– А че без света сидишь?

Размыкаю губы, чтобы ответить, но из зацементированного горла не вылетает ни звука.

Возвращается к двери и нажимает на клавишу выключателя. Комнату тут же заливает яркий свет. Я инстинктивно жмурюсь, а она идет в окну и, перебирая пальцами серую тесемку, быстро опускает жалюзи.

Симпатичная. Немного полновата, но в нужных местах. Ее они тоже так трогают и оскорбляют?..

– Давно так сидишь?

Пожимаю плечами.

– А че на кухню не спустилась? Мне только что сказали, что кого-то привезли.

Отрицательно мотаю головой, не в состоянии объяснить ей, почему я не выйду из этой комнаты даже под страхом собственной смерти.

– Ты немая, что ли? – склоняет голову, упирая руки в бока.

– Нет. – отвечаю тихо.

Подходит ближе и, обхватив мое запястье, переворачивает руку ладонью вверх.

– Тебя били?

Кожа на них стесана, на коленях тоже.

– Нет.

– У тебя есть еще какая-нибудь одежда? Ощущение, что тебя из кровати ночью вытащили.

– Нет ничего…

– Я принесу футболку и джинсы, свои старые. Потом попросишь, чтобы купили.

– Я здесь не останусь. Я домой вернусь.

– Кто сказал? – изумляется она.

– Я не знаю, зачем меня привезли. Я ничего плохого не сделала. – начинаю тараторить осипшим голосом.

– Значит, мужик твой сделал. Кто он, кстати?..

– Нет у меня никакого мужика…

– Ну… не знаю… – отходит на два шага назад. – Мне вообще-то велели с тобой не болтать.

– А Лютый? Он здесь?.. Ты можешь попросить его зайти ко мне?

– Яна?.. – округляет глаза. – Я?.. Попросить зайти?.. Ты в своем уме или головой сильно ударилась?

Боязливо оглянувшись на дверь, она тихо нервно смеется.

– Произошло недоразумение…

– Слушай, я не знаю, что там у тебя произошло, но Лютый сам решит, когда и что с тобой делать.

– Но он здесь?

– Нет. И появляется здесь не каждый день. – говорит негромко, но четко проговаривая каждое слово. – Когда приедет снова, никто тебе не скажет.

– Он в больнице?

– Не знаю! – рявкает раздраженно. – Завязывай болтать о нем! Здесь это не приветствуется. Накажут так, что на всю жизнь запомнишь!

Крутанувшись на пятках, вылетает из комнаты, а я еще минут двадцать смотрю на закрывшуюся после нее дверь.

Почему она так трясется? Кто такой этот Лютый? И чем он занимается, если все его тут боятся?..

Или ее он тоже изнасиловал?..

Еще через несколько минут она возвращается со стопкой одежды в руках.

– Вот. Наверное, тебе немного велико, но потом попросишь, чтобы тебе новое привезли.

– Спасибо. – выдавливаю без особого энтузиазма.

– Из обуви только резиновые тапки. Больше у меня ничего нет. – объясняет она и, бросив взгляд на поднос, что принесла до этого, сильно хмурится. – Ты почему не поела?

– Сейчас поем.

– Все остыло уже. Я греть не буду.

– Не нужно. Спасибо.

– Посуду позже заберу. – говорит, направляясь к выходу. – И мой тебе совет: меньше болтай, меньше высовывайся и делай все, что говорят. Целее будешь.

Кивком подтверждаю, что приняла совет к сведению. Поблагодарить за него язык не поворачивается.

Женщина уходит, а я заставляю себя съесть то, что она принесла – тарелка мясного супа, рис с овощами и стакан холодного чая.

Затем, кое-как настроив теплую воду в душевой лейке, моюсь и надеваю ее одежду. Укороченные голубые джинсы, длинную футболку и серые носки. Сорочку, которая была на мне, стираю и вешаю на край раковины.

После этого все же заправляю постель и залезаю с головой под одеяло. Пытаюсь расслабиться, но я все еще будто оглушена. Мышцы задеревеневшие, и, кроме болезненно саднящих коленей и ладоней, ничего не чувствую.

Закрываю глаза и возвращаюсь мыслями к своему домику в деревне. Так хочется проснуться завтра и понять, что это очередной кошмар. Спуститься к реке, умыться холодной водой, накормить Шерика и после чая с бутербродом пойти на работу.

Как он там, мой песик? Что будет делать, когда закончится упакованный в полиэтилен сухой корм? Догадается пойти к соседям или так и будет, сидя под крыльцом, ждать свою хозяйку?

Неожиданно всхлипнув, зажмуриваюсь и чувствую первые слезы. Хватаю порцию воздуха губами и уже не могу сдержать рвущие грудь рыдания.

Реву глухо в прикушенную ладонь. До боли в ребрах и рези в горле. Затихаю, испытывая неимоверное опустошение. И только с первыми лучами солнца отключаюсь.

Глава 10

Глядя в стену перед собой, вожу подушечкой пальца по шероховатой штукатурке. За три дня я, кажется, выучила ее рельеф наизусть.

Уже Трое суток длится моя пытка неизвестностью.

Кроме этой женщины, имя которой Дарья, я больше никого не видела. Она приносила мне еду три раза в день и забирала грязную посуду. Ни о чем не спрашивала и сама ничего не рассказывала.

Похоже, ей действительно запретили разговаривать со мной.

Про Лютого я ничего не слышала и в окно не видела, чтобы он приезжал. Скорее всего, в больнице. Он там постепенно выздоравливает, а я тут постепенно умираю.

От внутренних терзаний и переживаний болит сердце и постоянно скручивает живот. Ночами тихонько плачу от страха, днем – сижу на кровати или подсматриваю в окно.

Каждый день начинается одинаково – с построения тридцати человек во дворе здания. После переклички их главный озвучивает задачи на день и назначает ответственных за их выполнение.

Как я поняла, это какая-то военная база или что-то типа того. Мужчины постоянно тренируются и ходят везде с оружием.

Что здесь делаю я, остается загадкой.

Сегодня Дарья принесла ужин позже обычного и была суетлива и взволнована. Я, учуяв ее настроение, мгновенно заразилась  нервозностью и теперь никак не могу успокоиться. Во дворе ничего необычного не происходит, но по моей коже все равно гуляет морозец.

Выпив полстакана воды и еще раз выглянув в окно через щелки жалюзи, я снова ложусь кровать.

Не сплю, как обычно, до тех пор, пока дом полностью не засыпает. Забываюсь поверхностным сном и внезапно распахиваю глаза, когда слышу, как щелкает дверная ручка.

Мгновенно задохнувшись от ужаса, я скатываюсь с кровати и бросаюсь в угол за ее изголовье. Бешено колотящееся сердце ломится в ребра и рискует вот – вот развалиться на части.

Замерев, я не дышу.

Дверь в комнату открывается, зажигается свет, а затем я слышу неторопливые мужские шаги.

Это он.

В мозгу воют сирены, оглушая до состояния невменяемости, по телу проходит неконтролируемая судорога.