Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" (библиотека электронных книг txt) 📗
— Здравствуйте! — Поприветствовала старушек Лиза, подходя ближе.
— Ой, Лизка, на скользкую дорожку ступаешь! — Завздыхали те, недовольно качая головой. — Ой, на скользкую! Это где же видано-то! Хоть телеграмму Валентине отсылай, чтобы на внучку управу нашла. А то, так и девкой продажной стать не долго.
Лизавета помрачнела, задетая столь жестокими словами.
— Но…Что я такого сделала?
— Она еще и спрашивает! Средь бела дня, при всем честном народе, хахаля к себе в квартиру ведешь. Так еще, и дома не ночевала!
— Он не ха…
— Ступай в дом, Лиза. — Холодно отчеканил Борзый, не в силах наблюдать со стороны, как ей приходиться отчитываться перед совершенно чужими людьми. — Собирай вещи. Я позже поднимусь.
Благодарно кивнув, Карпова скрылась в подъезде.
— Не стыдно тебе, морда бандитская?! — Накинулись на него женщины, стоило Лизе уйти. — Такую девчушку хорошую портишь!
— Она моя! — Процедил сквозь зубы. — Думаю, этим все сказано!
— Не для тебя Лизка! Отцепись от нее. Наиграешься ведь, и бросишь. Знаем мы таких. А ее потом, кроме как шал*вой, и не назовет никто.
Дмитрий с силой стиснул челюсти. До противного скрежета. Внутри поднималась волна яростного протеста. На языке вертелось столько «весомых» слов и аргументов, но мужчина сдержался.
— А кто вам сказал, что я играю?
***
Казалось, после их примирения, уже ничто не сможет испортить Лизе настроение. Она была счастлива, когда Дмитрий сказал, что не пойдет сегодня на работу, исключительно ради нее. Чтобы провести этот день вместе. Решение Похомова отправиться на пляж, привело ее в неописуемый восторг. Девушка, от радости, едва в ладоши не захлопала. Ей двигала лишь эйфория. Но, после сцены у подъезда, в душу закрались сомнения. Осадок остался. Приятного мало. Не смотря на это, Лизавета продолжила собирать пляжную сумку. Полотенце, сланцы, парео, и даже, крем от загара, были аккуратно сложены в небольшую стопку, ожидая своего часа. А вот с выбором купальника, хоть и было их всего два, девушка засомневалась. Разложив вещи на диване, Карпова застыла, не зная, какому все же отдать предпочтение. Оба черные. Оба…
— Раздельный. — Уверенно произнес за спиной мужской голос. Лиза, испуганно схватившись за сердце, развернулась к Борзому. Он стоял в дверном проеме, небрежно облокотившись на косяк. Скрестив руки на груди, внимательно наблюдал за ней.
— Давно ты здесь? — Смогла, наконец, выдавить из себя девушка.
— Несколько минут.
— Надо же, не заметила…
— Ничего удивительного не вижу.
Его взгляд был суров. Но голос…Голос обволакивал, словно нежнейший кашемир.
Вздохнув, девушка схватила раздельный купальник, и направилась в ванную, намереваясь переодеться. Вместо того, чтобы подвинуться, мужчина, наоборот, преградил ей путь. Не успев остановиться, Лизавета со всего размаха врезалась в Дмитрия. Отскочила. И если бы не реакция Похомова, точно распласталась бы на полу. Схватив ее за талию, он предотвратил падение. Однако, и отпускать не спешил.
— Расстроилась?
— Из-за чего?
— Из-за них.
Лиза сразу поняла, о ком говорит мужчина. Став вмиг серьезной, она освободилась от его захвата, и отступила на шаг.
— Нет.
— Не лги мне.
— Немного. Самую малость.
— Можем все отменить, и остаться дома.
— Нет! — Выкрикнула девушка, — Не обращай внимания. Мной здесь всегда не довольны. Что бы я ни делала, что бы ни одевала, во сколько бы ни приходила. Все знают. Все видят. Иногда раздражает. Особенно, когда они меня с мамой сравнивают. И сравнение это, явно, не в мою пользу…
— С мамой? — Дмитрий насторожился, — Старухи ее знали?
— Да. Дело в том, что раньше эта квартира принадлежала нашей семье. Бабуля рассказывала. Мама родилась и выросла здесь. К моменту, когда она закончила институт, и начала работать, дедушки уже не стало. Здесь их ничего не держало. Поэтому, они продали эту квартиру, а сами перебрались ближе к центру. Там уже и я родилась. Через несколько лет, после переезда. До сих пор тот дом помню. После того, как мамы не стало, мы с бабушкой перебрались в деревню.
— Ничего не понимаю. — Нахмурился Похомов. — Андрей говорил, что ваша троица неразлучна с детского сада. Но, ведь вы переехали, по моим скромным подсчетам, когда тебе исполнилось восемь…
— И что? — Пожала плечами девушка. — Деревушка находиться в тридцати километрах от города. Мне не пришлось даже школу менять, и танцы бросать. Мы каждый день добирались сюда на электричке. Иногда оставались ночевать у Алмазовых. А когда я стала самостоятельной, то сняла эту квартиру, и перестала таскать бабушку по поездам. К счастью, хозяйкой оказалась подруга бабули, которая теперь обеспечивает мне крышу над головой, за весьма символическую плату.
— И когда же ты стала самостоятельной?
— В семнадцать.
— С ума сойти. — Присвистнул мужчина, вспоминая себя в семнадцать лет.
— А по поводу местных бабушек не переживай. — Весело прощебетала Лиза. — Соня им тоже не нравиться.
Дмитрий слабо улыбнулся, в очередной раз, поражаясь ее наивности.
— Почему?
— Наверняка, ты заметил, как она любит…э…носить вызывающую одежду. Вот старушки ее пару раз и пристыдили, сказав, что она выглядит, как распутница. Соня же, с улыбкой на лице, ответила, что рыбак рыбака видит издалека. С тех пор, она их злейший враг.
Дмитрий двинулся вперед, и не остановился до тех пор, пока Лиза не уперлась спиной в стену. Он расставил руки по обе стороны от головы девушки, с интересом наблюдая, как забегали от растерянности ее глаза. До ужаса хотелось стиснуть в своих руках, да так сильно, чтобы затрещали все косточки. Но, сейчас Борзый сдержался, понимая, что иначе, просто не остановится.
— Дима…
— Почему бы тебе, не брать пример с Алмазовой?
— Что?
— Не молчи, когда тебе говорят подобные вещи, Лиза! Если я еще хоть раз услышу, что с тобой разговаривают в подобном тоне, ты навсегда распрощаешься с этим местом!
— Я не обижаюсь на них…
— Научись меня слушать, Лиза! Я ведь не шучу сейчас. Очень плохо, что ты готова проглотить все это. Но, я никому не позволю, обливать грязью мою женщину! Никому. Еще раз они свою пасть в твою сторону разинут, я от этого места камня на камне не оставлю.
***
Без предупреждения, Алмазова вломилась в кабинет мужчины. Беглым взглядом окинула помещение, прекрасно понимая, какой будет реакция Гордеева, если она вновь сорвет переговоры. Плевать! Потом пусть хоть убивает. Главное, чтобы сейчас обнял. Прижал к себе. Успокоил. К счастью, его встреча уже закончилась. Он стоял у окна, и задумчиво смотрел на соседнее здание. Облегченно вздохнув, и не говоря ни слова, она бросилась в, столь желанные сейчас, объятия. Практически намертво, вцепилась в Алексея. Не оторвать. Не сдвинуть. Девушку колотило, как от сильнейшей лихорадки. Глаза покраснели от слез. Гордеев же помрачнел, при виде ее состояния.
— Что случилось?
— Мне плохо…
— Вижу. Причина?
— Лешик…
— Кто обидел тебя? — Процедил сквозь зубы мужчина.
Его буквально трясло от ярости, при виде ее слез. Она — его девочка. А его девочка не должна плакать. Он не допустит!
— Скажи мне, Соня! Не молчи.
Алмазова прикоснулась ладонью к его груди, ощущая пальцами мощное биение сердца.
— Знаешь, — начала она тихо, — Этот звук…ведь самый важный для меня. Я не переживу, если кто-нибудь, из моих близких, перестанет…издавать его.
— Ты сейчас о пульсе говоришь? — Недоуменно уставился на нее Алексей.
— Я боюсь, что однажды…чье-то сердце перестанет биться.
Алексей нахмурился, и сильно сжал ее нежные пальчики своей крупной ладонью. От чего-то, ее слова задевали за живое. Ранили.
— Не знаю, с чего вдруг ты задумалась о смысле бытия…Твою мать! Соня! Что за бред ты несешь, девочка?
Алмазова испуганно взглянула на мужчину:
— Пусти. — Прошептала, пытаясь вырвать руку. — Мне больно!
— Извини. — Гордеев тут же ослабил хватку. — Все мы однажды там будем, Соня. Кто-то раньше, кто-то позже…
