Кружево - Конран Ширли (чтение книг TXT) 📗
На следующее утро Джуди и Ги пришли в мастерскую как ни в чем не бывало. Ги разыгрывал из себя модельера, совершенно потерявшего голову от расстройства, а сотрудники принялись за обычную работу. Хосе, и сегодня все еще выглядевшая действительно испуганной, принялась извиняться перед Ги за то, что накануне ночью не впустила его в квартиру.
— Забудем об этом. Я не должен был приходить. Я просто выпил немного лишнего.
Ги отправился в банк, взял там несколько небольших купюр и вложил их в конверт, уже плотно набитый обычной чистой бумагой.
Всякий раз, когда начинал звонить телефон, все в мастерской замирали, швейные машинки переставали жужжать. Тот звонок, которого все так ждали, раздался в середине дня. Просили снова Джуди.
— Будьте перед входом в кинотеатр «Одеон» на Елисейских Полях сегодня вечером, без пяти пять. Приходите одна, иначе мы не подойдем. Стойте лицом к витрине справа от входа. Белый конверт с деньгами держите в левой руке, опустив ее вниз. И не поворачивайте головы. Конверт у вас возьмут. После этого оставайтесь на месте еще пять минут.
— А где гарантия, что мы получим вещи назад?
— Вещи нам ни к чему. Когда деньги будут у нас, мы вам сообщим, где они находятся.
Обо всем этом они рассказали тетушке Гортензии.
— Умно придумано, — сказала она. — Сеанс, наверное, заканчивается в пять, так что вокруг Джуди окажется толпа выходящих из кинотеатра, и тот, кто придет за деньгами, сможет в ней затеряться. Джуди скорее всего даже не почувствует момента, когда у нее выхватят конверт, и, безусловно, не сможет определить того, кто это сделает. Вещи они, конечно, возвращать не собираются: это было бы вещественным доказательством против них. Полагаю, они намерены утопить одежду в Сене. Что ж, планируем встречный удар!
Вечером, без четверти пять, Морис остановил «Мерседес» за две улицы от квартиры Хосе и уступил свое место тетушке Гортензии, на которой было темно-синее пальто, такой же темно-синий берет и огромные черные очки. Она повернулась к мертвенно-бледному Ги и ободряюще сказала:
— Справедливость зависит от того, в чьих руках весы правосудия. Запомни три вещи, дорогой. Во-первых, если тебя задержит полиция, не говори ничего, даже не называй своего имени; требуй только, чтобы вызвали твоего адвоката. Во-вторых, делай в точности то, что станет приказывать тебе Морис — старший он. Если Морис тебе ничего не приказывает, делай свое дело и через пять минут выматывайся оттуда. Не ввязывайся ни в какие драки. Если все будет нормально, то, когда пройдет пять минут, я дам три коротких гудка, вы должны будете их услышать. И наконец, — добавила она спокойно, как будто уговаривая, — запомни: ты всего-навсего забираешь назад свою же собственность. — Она со скрежетом включила передачу, заставив Мориса поморщиться. — Вдарим по ним без десяти пять, они, голубчики, будут в это время уже всеми мыслями перед «Одеоном».
Когда они подъехали к дому, в котором находилась квартира Хосе, Джуди — тоже в черных очках и темно-синем берете — первой выскочила из машины и встала на тротуаре, держа в руках пачку мешков, в какие обычно складывают мусор. Ги направился вслед за Морисом под арку во внутренний дворик. Они поднялись по лестнице и прошли по узкому темному коридору. Морис внимательно осмотрелся, оглядел грязно-серую дверь, приложился к ней ухом, слегка подергал рукой замок, потом замер. Затем он небрежно прислонился к противоположной стенке коридора, поднял левую ногу на уровень замка и внезапно изо всех сил ударил ногой по двери. Она распахнулась, и Морис одним прыжком очутился в двери, вначале левой рукой распахнув ее до отказа, а потом еще и прижав ее к стене собственной спиной.
Жалюзи на окнах были опущены, в квартире стоял спертый воздух. Все было тихо, только с улицы доносился шум транспорта. Мебели в квартире было очень мало: диван, обитый цветастой материей, два кресла, обычная лампа под абажуром, сделанным «под пергамент», сервант, несколько картинок на стенах с изображениями святых.
Морис обернулся назад, к коридору, сделав Ги знак входить.
— Вы осматриваете ту комнату, что слева; я — ту, что справа.
Находившаяся справа от них дверь вела в крохотную пустую кухню и в уборную. Дверь слева открывала проход в большую комнату, где стояли двухспальная кровать с висевшим над ней распятием, небольшой гардероб, яркое расписное трюмо из клена с тройным зеркалом и висел еще один псевдопергаментный абажур, но на этот раз с темно-бордовой бахромой. Из спальни был проход еще в одну комнату меньшего размера. В царившем тут полумраке Ги разглядел только, что в комнатке есть еще один небольшой гардероб, кухонный стол и односпальная кровать — а на ней была кучей свалена вся его новая коллекция.
Он издал торжествующий вопль и принялся лихорадочно открывать ставни, запоры которых поддались не сразу. На его крик в комнату прибежал Морис.
Распахнув наконец окно, Ги увидел Джуди. Она стояла на тротуаре немного в стороне. Он крикнул, она услышала и сразу же подбежала и встала под нужным окном. Тетушка Гортензия включила мотор, «Мерседес» медленно подъехал и встал рядом с Джуди, не глуша двигателя.
Мужчины принялись торопливо вываливать одежду в окно, она падала на тротуар так быстро и в таком количестве, что Джуди не успевала подбирать ее и рассовывать по мешкам. Тогда она бросилась к машине, распахнула ближайшую к ней дверцу и стала подбирать с тротуара и мостовой костюмы, платья, шляпки, туфли и кидать их прямо в машину — так быстро, как только могла. Несколько пораженных этим зрелищем прохожих застыли на месте. Наконец тетушка Гортензия дала три коротких сигнала, Джуди плюхнулась на заднее сиденье, прямо на всю груду одежды; мужчины выскочили из подворотни и втиснулись на переднее сиденье «Мерседеса». Тетушка Гортензия надавила на газ, и машина рванулась с места, оставив позади, на мостовой, зеленый шарфик и розовую атласную туфельку. На. первом же углу тетушка свернула так круто, что «Мерседес» чуть было не встал на два колеса.
— Аккуратно, мадам, аккуратно! — сказал Морис. — Не хватало только, чтобы нас сейчас остановили за превышение скорости.
Но тетушка Гортензия наслаждалась своей ролью. На полной скорости она домчала их до химчистки, которая обычно обслуживала Ги и его мастерскую. Там они оставили Джуди вместе с одеждой. Джуди испытывала прилив возбуждения, совершенно неведомого ей раньше. Теперь она узнала, что это такое — азарт действия. Перед началом их операции она думала, что, когда наступит время действовать, она испугается. Ничего подобного — ей откровенно понравилось! И они победили!
— Кажется, ничего не пропало, — сказал Ги, когда тетушка Гортензия везла их назад в мастерскую. — Только ленты на шляпках испорчены.
Тетушка Гортензия затормозила, потом неохотно уступила место за рулем Морису.
— Не обязательно рассказывать об этом полиции, — сказала она как бы между прочим. — Они не любят взломов и самовольных действий. А кроме того, они могут захотеть забрать туалеты как вещественное доказательство. Пусть у них будет одним нераскрытым делом больше!
Ги кивнул, соглашаясь, и помчался через две ступеньки наверх, надеясь застать Хосе, если она еще не ушла с работы. Мария и закройщик уже ушли, а Хосе как раз застегивала пояс на своем бежевом плаще. Одного взгляда на Ги ей оказалось достаточно, чтобы понять: он знает все. Ги подбежал к Хосе, грубо схватил ее за руки и потащил к телефону.
— Если не хочешь, чтобы я вызвал полицию, рассказывай, зачем ты это сделала и кто тебе помогал, — сказал он, кипя от бешенства.
— Отпустите меня! Вы с ума сошли, месье Ги, пустите! Я закричу.
— Кричи сколько хочешь: тогда кто-нибудь наверняка вызовет полицию! — Она попыталась было высвободить руки и ударить Ги, потом в отчаянии повернулась к окну, продолжая бороться. Задыхаясь, Ги проговорил: — Я не дам тебе выброситься в окно, Хосе, мне это ни к чему. Я даже не причиню тебе никакого вреда. Я только хочу знать все подробности. Я знаю, что не ты это придумала. И знаю, что ты не хотела делать этого. Но мы нашли все вещи. Они были на кровати в маленькой комнате в твоей квартире. — От удивления Хосе перестала сопротивляться и смотрела на Ги испуганно, но и с какой-то усталостью. — Какая мне будет польза, если ты попадешь в тюрьму, Хосе? Я вернул назад все свои вещи. Но я хочу знать, что же на самом деле случилось. Если ты мне все расскажешь, может быть, я не стану звонить в полицию. Но, если не расскажешь, я прямо сейчас вызываю легавых, а это тюрьма как пить дать. Так что выкладывай всю правду, Хосе. Это ведь твой муж придумал?
