Репей в хвосте (СИ) - Стрельникова Александра (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
— Хорошая попытка. Только неудачная. Пистолета у тебя нет. Теперь нет и ножа. Самое время побеседовать по-мужски, — ухмылка его превратилась в волчий оскал, и незнакомец стал пружинисто пританцовывая обходить Кощея, потихоньку приближаясь к нему.
Сознание уплывало от меня. Невнятно ругнувшись, я ухватила его за самый кончик хвоста и поволокла назад. Только не сейчас! Пусть сумасшедшие перегрызают друг другу глотки, разумный человек сумеет воспользоваться этим! О да, сумеет! Или, по крайней мере, будет очень стараться. Я перекатилась на живот, потом подтянула под себя коленки и локти. Уже стоя на четвереньках, постаралась унять головокружение. Когда же оно униматься отказалось, я с сожалением поняла, что вертикального способа передвижения, характерного для человека разумного мне от своего организма не добиться. Хотя, может оно и к лучшему? Поползла к двери, слыша за спиной ругань, сухие звуки ударов, грохот мебели и всякий раз втягивая голову в плечи. Но, похоже, никому я уже действительно не была нужна. В коридоре, который вел к наружным дверям, было темно, хоть глаз коли. Неуверенно двинулась вперед, но уже через мгновение кто-то сграбастал меня, подхватил, зажимая рот, и прижал к неровной стене. Короткая слепящая вспышка фонарика. Вздох — то ли облегченный, то ли разочарованный… Последнее, что я услышала, от неожиданности все-таки упустив хвост упорно не желавшего оставаться на своем месте разума, был топот, лязганье оружия и яростный рев:
— Не стрелять! Он мой!
— Порвал как Тузик грелку, — просипела я и вдруг поняла, что, выдав подобный перл, очнулась.
Откуда это взялось у меня в голове? Кто порвал и что? Или кого? Попыталась открыть глаза. Послушался сначала только один, левый. Правый было заленился, но потом тоже встал в строй. Я была в больничной палате. Причем показалась она мне подозрительно знакомой. Настолько, что когда в открывшуюся дверь сопя и переваливаясь вкатился Витаминыч, я почти не удивилась. Если бы не боль во всем теле, я бы наверно даже решила, что и не покидала Склиф, а последние полторы недели, были лишь сном. Кошмаром. Простым ночным кошмаром. Совершенно обычным. Даже рядовым… Похоже, я заплакала, потому что Витаминыч заспешил и, присев рядом, засопел еще громче.
— Чего ревешь без толку? Не гневи Господа — все же по большому счету обошлось.
— Больно.
— А вот мы сейчас укольчик, голуба душа, и сразу получше станет.
— Юрий Вениаминович, а Вася где?
— Дома. Мальчику, конечно же, потребуется серьезный реабилитационный курс. Помощь психолога. Но в целом все в порядке. Он у вас молодец.
— А остальные — Наташа, отец с матерью? Мне сказали…
— Все хорошо, Мария Александровна. Вот только спасу от них нет. Целыми днями порог обивают. Но уж не обессудьте, к вам никого не пущу.
— Я?..
— Ничего непоправимого. Пара переломов, серьезные ушибы и… и ребеночка…
— Какого ребеночка? — я просто обмерла.
— Э… я хотел сказать, что если захотите заводить ребеночка, то нужно будет повременить, пока все подживет.
— А… Я уж было подумала… Юрий Вениаминович, я ведь не была беременна?
— Нет. Нет, что вы. Стал бы я врать? — возмущенно пожал плечами и поднялся. — Отдыхайте. Сейчас пришлю сестру с обезболивающим.
Ушел, а я осталась с отвратительным чувством, что говорил он все-таки неправду. Начал было, потом спохватился, поняв, что я ничего о своем положении не знаю, и, быстро сориентировавшись, выдал гладкую и вполне логичную полуложь. И самое скверное, что теперь я всегда буду сомневаться, метаться между тем, что он сказал, и тем, что я подумала. Ребенок от Ивана… Последний подарок, маленький комочек его плоти, последнее дыхание жизни…
Приход медсестры прервал мои причитания над самой собой и собственной жизнью, вернув к реальности. А, оглядевшись, я вдруг поняла, что не узнала у Витаминыча еще одну более чем любопытную деталь.
«Господи! Как я здесь отказалась-то?!»
— Девушка, — робко позвала я сестричку.
Она обернулась. Взгляд сочувственный. Даже странно. Обычно у медиков уже что-то вроде брони — за всех, кто проходит перед ними, переживать сердца не хватит.
— Вы не знаете, как я сюда попала?
— Мужчина привез. И вас и мальчика. В приемном было заругались, но он сынка вашего так от себя отпустить и не согласился. Во-от. Позвонили Юрию Вениаминовичу — мужчина, значит, об этом попросил. Сначала вас на обследование отвезли, а потом сюда определили.
— А тот мужчина, он назвался? Как он хоть выглядел?
— Не знаю. Я-то не в приемном. Мне уж, честно сказать, просто любопытно о вас узнать стало. Вот я подружку и расспросила.
— Ну и что она говорит?
— Сказала — красивый, — сестра улыбнулась. — Только у нее все, кто в штанах — писанные красавцы. А так… Здоровенный, темноволосый, чернобородый. Ну в общем и все, что я из ее трескотни запомнила.
— Спасибо… — пролепетала я и прикрыла глаза.
Здоровенный, темноволосый и чернобородый… «Порвал как Тузик грелку». По всему выходит, что грелкой был Кощей. Ведь это рев его неизвестно откуда взявшегося противника я слышала: «Не стрелять! Он мой!» А еще я очень хорошо помнила все, что он говорил перед этим… Теперь Вася с ним. Более того, он наверняка втерся в доверие всем моим домашним, как спаситель невинных и победитель дракона. Господи! Что же делать?
Позвонить! Мне нужно срочно позвонить! На этаже должен быть телефон! Я аккуратно спустила ноги на пол. Села. Плохо дело! Ну ничего, нужно постараться. Привычным маршрутом — вдоль спинки кровати, потом по стене до двери. Вот и коридор. Теперь осторожнее. Я уже вышла на лестничную клетку, где, как мне казалось, я раньше видела телефон-автомат, когда услышала быстрые шаги вверх по лестнице, потом из-за поворота появился человек. Сначала голова — коротко стриженная, темноволосая; черная, такая же короткая борода на смуглом лице и манера двигаться хищного зверя, вышедшего на охоту… Я бросилась бежать, но споткнулась и грохнулась на покрытый затертым линолеумом пол больничного коридора. Стремительное движение за спиной и… мое сознание в очередной раз трусливо покинуло поле сражения.
Когда я опамятовалась, рядом ругались. Чей-то смутно знакомый голос, то удалявшийся, то приближавшийся — видно человек ходил взад-вперед по комнате, приглушенно рычал:
— Она испугалась меня! Почему она меня испугалась, черт побери? Я что похож на привидение?
А вот и Витамины:
— Я же говорил вам — что после всего, что с ней случилось, нервы у нее ни к черту! Говорил, что надо повременить со встречами! Так вы же все умные! Все лучше всех знаете!
— Ну говорили… Простите…
— А что мне ваше «простите»? На стенку в сортире прибить?
Смирения Витаминычева собеседника хватило не на долго, и он снова вспылил:
— Если тут у вас для нее рай земной, то куда ее черт понес? Почему я обнаружил ее на лестничной площадке?
Витаминычу явно было нечем крыть. Он смолчал, зато тот, другой, продолжил.
— Все ваша охранительная политика! Тащить и не пущать.
— Ну знаете, голубчик!
— Ладно, ладно, простите еще раз. Погорячился… — и вдруг в совершенно иной тональности. — Но позвольте мне побыть здесь хотя бы немного.
— Ладно, раз уж вы все равно уже здесь, — Витаминыч вздохнул и начал разводить пары, что было верным признаком того, что он собирается уходить.
Уйти и оставить меня… С кем? С замиранием сердца я приоткрыла один глаз. Он стоял у окна. Спиной ко мне. Темный силуэт на фоне неба. Витаминыч, уже приоткрыв дверь, напомнил:
— Не больше пятнадцати минут, Иван.
Дверь захлопнулась, а я вскочила на кровати как ужаленная. Он сказал «Иван»? Еще один? Но голос…
— Почему ты так смотришь?
Он? Неужели это он? Но как?
— Я ничего не вижу без очков… Это действительно ты?
В два шага он оказался рядом и присел на край постели. Такой незнакомый и странный с короткой стрижкой и бородой на обветренном, дочерна загорелом лице.
