Спецзадание для истинной леди - Каммингс Мери (электронная книга .TXT) 📗
Джек, увидев, что все попытки утешить жену вызывают только новые потоки слез, сопровождаемые невнятным всхлипыванием по поводу того, что она его обманула — и быстро поняв, что покаяние относится к подмененной за его спиной помаде, а не к чему-то более серьезному и задевающему семейную честь, решил оставить Глэдис в покое и пока что подготовиться к переезду. Прежде всего он стащил со шкафа и запер в клетку Панча, а затем спокойно начал укладывать заново вытряхнутые во время тщетных поисков помады чемоданы.
С переездом, правда, возникли некоторые сложности: Глэдис категорически отказывалась выйти из номера, не приведя себя предварительно в порядок. Любая же попытка использовать косметику неизменно вызывала у нее непрошеные ассоциации, порождавшие новые потоки слез.
В конце концов Джек принял радикальные меры: запихнул жену под горячий душ, вытер, накрутил на нее банный халат и полотенце на голову — обессилев от слез, она не могла даже толком сопротивляться — и в таком виде повел на двенадцатый этаж.
В номере оказалось полно народа, но у Глэдис не было сил даже рассердиться на предателя-мужа, показывающего ее людям в халате и с ненакрашенным лицом. Хочет позориться — пусть позорится! Ни слова не говоря, она с достоинством удалилась в спальню и снова заползла с головой под одеяло.
Джек, естественно, остался в гостиной — нет, чтобы несчастную жену утешить! Оттуда доносились невнятные звуки, даже смех — небось, похабные анекдоты травят, чего еще от них можно ожидать!
Под эти звуки она постепенно задремала, уже в полусне придя к выводу, что мама была права: мужчины — существа, стоящие на куда более низкой ступени эмоционального и нравственного развития, а посему ждать от них сочувствия и понимания бесполезно.
На самом деле никаких анекдотов в гостиной не рассказывали. Лэнгфорд, сопоставив все обстоятельства, пришел к не слишком приятному умозаключению: похоже, что помада, которую миссис Четтерсон случайно прихватила в номере Веллера, и является ключом ко всему делу!
Ведь если допустить, что именно в ней содержатся сведения, за которые неизвестный покупатель готов был вывалить полмиллиона долларов — тогда все становится на место! И повышенный интерес Раймека к миссис Четтерсон, и неудавшаяся попытка обольщения и похищения, и даже растерзанные помады — все это блестяще вписывается в картину!
А значит, теперь эти сведения в руках у преступника и все, что ему остается — это благополучно выбраться с острова! Возможно, он попытается уехать первым же катером…
— Первый катер пойдет часов в шесть… — произнес Лэнгфорд, ни к кому конкретно не обращаясь. Он был давно уже не рад, что в недобрый час (по рекомендации Симпсона — вот кто будет в случае чего во всем виноват!) решил положиться на столь расхваливаемую фэбээровцем миссис Четтерсон.
— Через пару часов она будет в норме, — отмахнулся Джек. Ему не слишком нравилась вся эта история, но не поддержать честь жены он не мог. — Если появится тот самый тип — она его заметит, не беспокойтесь, глаз у нее надежный!
— Я тоже в первый раз не верил и переживал! — вмешался Симпсон, не подозревая, что именно его готовят на роль козла отпущения.
— Ну хорошо, когда, по вашему мнению, она придет в норму, позвоните — я пришлю визажиста, — с этими словами Лэнгфорд удалился, про себя подумав — а не является ли нормой именно нынешнее состояние Глэдис Четтерсон?…
Проснувшись, Глэдис поняла, что плакать ей больше не хочется. Напротив, она была переполнена яростью и желанием отомстить преступнику. И дело было вовсе не в двух совершенных им убийствах. Противного склочного старика Веллера она вообще не знала, а мерзавец Тимоти, укравший у нее помаду, пытавшийся напоить ее всякой гадостью и нагло выдававший пистолет за безобидную зажигалку, вообще заслуживал своей участи!
Но злодейское похищение помады — такого Глэдис не могла простить никому! — тем более что, сидя под домашним арестом, она не имела возможности даже сбегать в универмаг и восстановить утерянные запасы!
Впрочем, ярость ее была обращена не только на неизвестного брюнета с пронзительными глазами. Ведь если бы Джек не стал подмигивать той противной старухе с сигаретой, да еще нагло врать, что он, видите ли, «смотрит на звезды» — так ничего бы этого не было!
А Лэнгфорд — тоже хорош! Ведь это его преступник похитил у нее помаду — а он даже не извинился! И уж конечно, ему и в голову не пришло предложить ей новую помаду взамен утерянной!
«Неохваченным» остался только Симпсон — Глэдис никак не удавалось придумать, в чем же виноват он — кроме, естественно, принадлежности к мужскому полу.
В результате в гостиную она выкатилась в самом воинственном настроении, готовая высказать первому встречному — хоть маньяку, хоть собственному мужу — все, что она о них думает.
Джек и правда был там — сидел, пристроив на коленях Панча и уставившись в телевизор. Они смотрели мультфильмы!
Увидев ее, оба обрадовались — один заулыбался, а второй потянулся и привстал на задние лапы, всем своим видом показывая, что его срочно нужно взять на ручки. От такого трогательного зрелища сердце Глэдис несколько смягчилось.
— Там визажист ждет… или ты хочешь сначала пообедать? — поинтересовался Джек.
Желание высказать мужу в лицо все, что она о нем думает, начало утихать — и тут он окончательно добил ее, вытащив откуда-то цветной пакетик.
— Вот… это я тебе в киоске внизу купил…
Это была новая помада — в перламутровом футлярчике с орхидеей…
Правда, всего два тюбика (похищено было двадцать два), и цвета не самого лучшего — но все равно… Все равно — поняла Глэдис — у нее лучший в мире муж! А она его не ценит и обижает! И даже не помазала с утра йогуртом! И пошла вчера на свидание с Тимоти, оставив его, больного и одинокого! И зря сейчас сердилась на него!
От этих мыслей слезы снова сами потекли из глаз.
— Гы чего, ты чего… не надо! — заволновался Джек, не ожидавший подобной реакции. — Не вздумай снова реветь! Что, цвет не тот?!
— Ты у меня самый лучший! — завопила она, бросаясь ему на шею. — Я больше никогда на тебя сердиться не буду! И… и… и каждый день буду йогуртом мазать! — больше Глэдис ничего придумать с ходу не могла.
Все ссоры и обиды были забыты — она решила даже пренебречь подлым враньем по поводу драной кошки с сигаретой.
Тем более что он все-таки сознался и покаялся, и объяснил, что это было давным-давно…
Новый номер Глэдис не понравился. Во-первых, он оказался меньше («их» номер был полулюксом!). Во-вторых, обивка мебели была не эстетично-голубого, а поросячье-розового цвета, при виде которого вся тонкая художественная натура Глэдис содрогалась от омерзения. И кроме того — вид! Окно (кстати, тоже меньше размером!) выходило не на море с яхточками и романтическим закатом, а на дурацкий теннисный корт и бассейн, с которым у Глэдис были связаны неприятные воспоминания.
Но когда она высказала Джеку свои претензии, он лениво отмахнулся.
— Это же всего на несколько дней! Как только эта история закончится, мы переберемся обратно — я договорился с Лэнгфордом, что тот номер на тринадцатом этаже пока останется за нами!
На этот раз Глэдис даже не обиделась — только вздохнула: мужчина есть мужчина!
В присутствии визажиста Джек повел себя крайне неприлично. Ну кто же мог знать, что он (то есть визажист) окажется мужчиной! И вообще — что тут такого?! Известно же, что самые лучшие парикмахеры (а также повара и модельеры) — всегда мужчины!
Но нет — стоило симпатичному смуглому молодому человеку с большой сумкой появиться на пороге и сообщить, что он пришел «поработать» с миссис Четтерсон, как Джек для начала сделал такой жест, словно собирается захлопнуть прямо у него перед носом дверь. И это только для начала!
Вынужденный все-таки — дело есть дело — впустить визажиста в номер, этот ревнивец не нашел ничего лучшего, чем припереться в ванную, где должен был происходить весь процесс, и усесться с мрачным видом в углу.
