Алая нить - Энтони Эвелин (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– Я знаю, – отозвалась Клара. – Я хочу, чтобы его нашли, папа.
Он повернулся и посмотрел на нее. Зеница ока, единственное дитя. Он видел, как она страдает, надрывает сердце из-за Стивена Фалькони. Внезапно он подумал: а моя девочка – умница. У нее есть голова на плечах. Она их расколола. Он начал как-то по-новому гордиться ею.
– Мы найдем его, – сказал он. – Но сначала сведем счеты со всеми негодяями. Уберем их.
– Да, – сказала Клара. – И мы завладеем всем, что у них есть.
Он обратил внимание, что она сказала «мы». Это прозвучало вовсе не так дерзко, как могло бы показаться. Когда они подъехали к дому, он сказал:
– Ты нагрубила маме. Я тебя не виню, но ты должна попросить у нее прощения.
– Конечно, – пообещала она. Как только мать вышла в прихожую им навстречу, Клара обняла ее и сказала: – Прости меня, мама. Я не хотела. Ты – лучшая мама на свете.
Она взглянула на Альдо, который удовлетворенно кивнул. Он любил, чтобы в семье был мир. Он уселся и предоставил женщинам хлопотать вокруг него. Он сидел и потягивал вино – мужчина, отдыхающий у себя дома. И планировал в уме убийство всего клана Фалькони – всех мужчин до единого.
Тино Сполетто не хотел оставлять свой дом во Флориде и ехать в Нью-Йорк. Жена была очень недовольна, что нужно срывать с места детей-школьников и продавать такой красивый дом. Дела у них шли хорошо. Они владели сетью ресторанов и баров, где заключались нелегальные пари. Тино никогда не нанимал бухгалтеров. Он сам достаточно хорошо разбирался в цифрах. Он все держал в памяти и никогда не ошибался ни на цент.
Он никогда не попадал в неприятные истории, даже в детстве. Он был самым тихим в семье Сполетто, всегда хорошо учился в школе. В нем почти не сказывалась кровь Фалькони. Его жена, Нина, была счастлива с ним, довольна жизнью и преданна троим детям. Они были частью «семьи», но где-то на ее задворках. От них мало требовалось: разве что время от времени оказать какую-нибудь услугу, которая была платой за безопасность бизнеса. Никто не отказывался уплатить долг Сполетто. Никогда местная полиция не устраивала налетов на задние комнаты, где заключались пари.
Но когда пришел вызов, Тино понял, что должен подчиниться. Это была честь: сам дон Лука просил его занять место, освободившееся после старшего сына. От такой возможности нельзя отказываться. Они продали дом, подыскали хороший интернат для дочерей и школу для сына. Нина хотела поселиться в таком районе, где она могла бы завести подруг. Они купили дом в Малой Италии. С ними жила ее мать. Она так и не научилась говорить по-английски, а там, по крайней мере, могла делать покупки и сплетничать с другими старушками.
На переезд ушло несколько месяцев, после чего они зажили счастливо. Дон и его родные полюбили их. Их приглашали на воскресные семейные сборища, их дети играли с детьми Пьеро. Нина и Лючия Фалькони вместе ходили по магазинам и обсуждали женские дела. Тино не перебрался в кабинет Стивена. Его занял Пьеро, который должен был стать наследником Дона. О Стивене никогда не упоминалось. Тино не задавал вопросов. Что-то связанное с позором и бесчестием. Не пристало дальнему родственнику выспрашивать о подробностях.
Он работал очень хорошо. Дон Лука был доволен им, а Пьеро хлопал его по спине и приглашал в тратторию Минолетти пообедать и поговорить о делах. Тино уважал Пьеро, который когда-нибудь станет главой клана. Он старался угодить ему, а к старому Дону привязался. Старик был так добр к ним, великодушен, ласков с детьми. Настоящий хозяин в семье. Когда они приходили к нему в воскресенье, Лука, приветствуя Тино, целовал его.
В тот погожий летний день они сидели в саду; окруженном стеной. Под деревьями стоял большой стол, накрытый белой скатертью; женщины хлопотали на кухне, а мужчины сидели вокруг стола в одних рубашках, пили кьянти и разговаривали.
– Я получил вчера письмо от двоюродной сестры, дон Лука, – сказал Тино. – Она пишет, что Фабрицци устраивают большое сборище в Санта-Фе.
– Дьявольщина, откуда она знает? – резко спросил Пьеро.
Они ничего не слышали об этом. Простая вежливость требовала, чтобы им хотя бы сказали об этом, если уж их не приглашают.
– Она занята в общественном питании. Ее муж и брат связаны с поставками для свадеб, годовщин и прочих празднеств. Они сами не получали заказа от Фабрицци, но кто-то из их знакомых получил. Она пишет, что там будет восемьдесят человек, и все «семьи» в том числе.
– Что они празднуют? – медленно спросил Лука.
– Она не сказала.
– Хотел бы я знать, кого туда пригласили, – сказал Лука Фалькони. – И зачем. – Он не подавал виду, что рассержен. Все же они партнеры и свойственники. По крайней мере, фамилия Клары – Фалькони. Альдо Фабрицци ничего не говорил ему о большом празднике.
– Почему Санта-Фе? – вопрошал Пьеро. – Какого дьявола люди попрутся в такую даль без особых причин?
– У них там дом, – ответил отец.
Пьеро взглянул на кузена Тино. Тот всегда смотрит в оба и держит ушки на макушке. Он не зря обратил внимание на Фабрицци и их «праздник». Пьеро умел чувствовать в человеке неверность. И верность тоже. Тихий, спокойный Тино напоминал сторожевого пса. Пьеро это нравилось в нем. С первого же дня он дал понять кузену, что думает о Фабрицци.
– Не доверяю я этому старому мерзавцу Альдо. И никому из них. Так что смотри в оба, Тино. Мы не век будем партнерами с этой кучей дерьма.
– Может быть, именно потому, что это далеко, – предположил Тино. – Может быть, они решили, что так мы об этом не узнаем. – Он взял бутылку и наполнил стакан Дона.
Пьеро стукнул кулаком по столу.
– Думаешь, это семейный совет? – спросил он. – Думаешь, собираются, чтобы о чем-то договориться втайне от нас?
– Возможно, – сказал Тино.
Лука Фалькони наклонился к нему.
– А эта твоя двоюродная сестра не может сделать, чтобы среди поставщиков был наш человек? Чтобы смотрел и слушал, а потом дал нам знать, что они замышляют?
Вид у Тино был смущенный.
– Я это уже устроил, дон Лука. Я надеялся, что вы одобрите. Просто чуял, что там дело нечисто.
– Хороший мальчик, – тихо сказал Лука. – Голова работает. Мне это нравится. Молодец. Правильно сделал.
Он увидел, что к ним подходят его жена, сноха и жена Тино с блюдами салата и сыра, и сказал:
– Женщинам ни слова. Моя жена неважно себя чувствует; доктор сказал, что ей нельзя волноваться. Этот год был тяжелым для нее. Он был тяжелым для всех нас.
– Предоставьте это мне, – сказал Тино. – Я разузнаю, в чем там дело. Кузина понимает, что мы отблагодарим ее.
За столом было шумно, все говорили одновременно, дети Пьеро и Лючии требовали внимания деда с бабкой, а старшие отпрыски Сполетто вели себя чинно. Женщины улыбались с довольным видом, и над всеми царил Дон, окруженный тремя поколениями родных. И среди них племянник, который все больше и больше заменял ему сына. Если и есть опасность, он будет предупрежден.
Это дело чести, говорили старики. Седовласые говорили торжественно, пользуясь высокими словами древней культуры. Молодые отвечали на языке гетто и задворок: «Они у нас наложат в штаны!»
Праздник устроили на берегу. Весь день работал большой буфет; дети с мамашами, подружки и сестры загорали или гуляли по окрестностям. Их смех и визг доносился в комнату, защищенную ставнями от яркого летнего солнца.
Альдо Фабрицци говорил, и все слушали в тяжелом молчании, пока он не кончил. Никто, даже из самых молодых, не щелкнул зажигалкой, пока он говорил. Он вызывал одного за другим – главарей восьми дочерних групп, входивших в клан Фабрицци. Восемь могучих мужчин, державших в повиновении маленькие империи и армии. Все они присягнули на верность Альдо Фабрицци. Он был их Доном. На старой родине их деды платили дань таким людям. Приносили в дар лучшее вино, сыр, живой товар – добычу грабежей и набегов. А также свои жизни и жизни своих сыновей, если требовалось.
