Ловцы фортуны - Терри Каролин (читать книги онлайн без .txt, .fb2) 📗
— Вы по-прежнему не желаете принимать вознаграждение за услуги? — спросила она.
Загипнотизированный красотой Тиффани, одетой в синее платье сапфирового оттенка, на которое бросали радужные переливы гроздья бриллиантов, сияющих в ее ушах, Рэйф даже вздрогнул, когда она обратилась к нему. Но Тиффани приняла его рассеянность за равнодушие, и решила, что его мысли далеки от нее и сосредоточены на ином, более приятном свидании. Она сердито бросила перед ним гроссбух и постучала кончиком ручки по странице.
— Это мой долг перед вами, капитан, а я предпочитаю платить долги.
Рэйф пренебрежительно взглянул на страницу, но против воли был восхищен дотошностью, с которой она отмечала каждую посылку, отправленную им со времени их встречи в Лондоне прошлым летом.
— Я не хочу получать от вас деньги, — повторил он, возвращая ей книгу записей.
— О, я не знаю никого, кто столь крепко цеплялся бы за свои принципы и свою гордыню, — воскликнула она, раздраженная его упрямством. К тому же она терпеть не могла оставаться в долгах, ни в моральных, ни в денежных.
— Вы считаете эти качества грехом, а не добродетелью?
— Я считаю их ненужной роскошью, которую вы, к сожалению, можете себе позволить, — отрезала она, с шумом захлопывая переплетенный в кожу гроссбух.
Некоторое время они молчали, каждый по-своему ведя борьбу со своим неуступчивым характером. Кто-то из них должен был сделать шаг навстречу другому, иначе оставалось только по возможности вежливо распрощаться. Но оба они не хотели этого.
— Если вы сегодня свободны, — словно издалека услышал Рэйф свой собственный голос, — я был бы рад позволению отплатит вам за ваше лондонское гостеприимство, пригласив вас пообедать.
— Да, конечно, — оживленно ответила Тиффани. — Благодарю.
— И я был бы очень рад, если бы к нам присоединился ваш отец или кузен.
— О нет, я не хотела бы этого, — откровенно призналась она. — Я предпочла бы быть одна.
Рэйф слегка улыбнулся.
— Как хотите, но должен предупредить, что этот обед пройдет в обстановке не столь интимной, как в прошлый раз.
Как только они расстались, их настроение изменилось и каждый пожалел о проявленной слабости, молчаливо обвиняя другого в непроходимой гордыне, испорченности и несносности, злясь на себя за слишком легкую уступчивость перед очарованием противника.
Однако встретившись вновь, они опять ощутили странную притягательность друг друга. Они чинно обедали в пальмовом саду «Уолдорф-Астории», но затем поднялись наверх, где в стороне от шумного оркестра и гирлянд фонариков стоял укрытый от холодного ветра столик. Они сели рядом, очень близко друг к другу, притворяясь, что разглядывают лица сидящих за другими столиками, но на самом деле не видели никого, кроме друг друга. Затем совершенно неожиданно — случайно или намеренно, они не знали, — их руки соединились, и они погрузились в странную расслабленность, в негу, которая, казалось, полностью овладела ими.
Рэйф крепко сжал ее руку, а затем поднял ее так, что их сомкнутые пальцы оказались в мягких теплых складках ее меховой накидки. Он наклонился поближе к ней, и его рука проскользнула под накидку и опустилась на тонкий шелк платья. Очень медленно он начал водить рукой по ее бедру, ощущая тепло ее тела под тончайшей тканью, задерживаясь на выступающих подвязках, и каждый раз, когда в этих томительных ласках его рука шла вверх, она все ближе приближалась к той запретной зоне, где Тиффани так жаждала его прикосновения. И все это время он смотрел прямо перед собой, так что ни один посторонний наблюдатель не мог бы предположить, чем на самом деле заняты его руки. Тиффани закрыла, глаза, заставляя себя сидеть совершенно неподвижно, хотя все ее существо стремилось в объятия Рэйфа. Лишь ее рука, по-прежнему лежащая в его ладони, не оставалась неподвижной, а судорожно извивалась, лаская его руку, словно она была всем ее телом, заключенным в его объятия. После целой вечности, показавшейся им одним мгновением, пальцы Рэйфа прекратили блуждание по интимным уголкам ее тела, и его рука крепко прижалась к ее бедру. Она услышала его глубокое шумное дыхание.
— Завтра, — начала она, и собственный голос показался ей чужим, — вы должны будете посмотреть на результат своих поисков и моих усилий. Я устраиваю в своей студии презентацию коллекции. В семь часов. Макдугал-аллея, пятнадцать… и постарайтесь остаться, когда все разойдутся.
Найти нужный ему дом оказалось весьма несложно: он выделялся из окружавших его строений не меньше, чем орхидея среди одуванчиков. Окна сияли огнями, стены и двери, судя по всему, были недавно выкрашены, улица перед входом заполнена автомобилями и модными колясками, давая понять, что сегодня в Гринвич-Вилледж собралось высшее общество. Подойдя ближе к своей цели, Рэйф обнаружил, что дом под номером пятнадцать перестроен из трех стоявших рядом зданий и, зная о склонности Тиффани к внешним эффектам, не сомневался, что внутреннее убранство дома будет еще более грандиозно.
С невзрачной улицы он вошел в мечту, в роскошный мир щелков и бархата, опьяняющего аромата множества цветов и дорогих духов, блеска драгоценностей и сияния ярких холстов на обитых штофом стенах… На фоне удачно подобранных драпировок цвета бледного пергамента радужно переливающиеся украшения, выставленные под стеклом в центре комнаты, и картины на стенах смотрелись весьма эффектно.
Тиффани нигде не было видно, и Рэйф подошел к выставленным украшениям. Замечательные произведения ювелирного искусства, оригинальные, прекрасно задуманные и исполненные, они несли в себе безошибочную примету прихода нового столетия. Неожиданно для себя он почувствовал радость, что внес свой вклад, пусть и небольшой, в создание этого сияющего моря света и красок, и попытался разыскать добытые им камни, хотя и понимал, что это безнадежная задача. Как глупо, ошеломлено размышлял он, ведь это же всего-навсего бесполезные побрякушки, которые носят пустоголовые женщины, не знающие, на что бы потратить деньги. Но его радость и не думала исчезать, и когда в комнату вошла Тиффани, Рэйф все еще находился под обаянием мерцающих, сияющих, блестящих камней. Впервые после войны он сделал крошечный шажок из тьмы и отчаяния в мир, где дарила не печаль, а красота.
Тиффани, вся в белых кружевах и бриллиантах, подошла к нему ближе.
— Ну как? — спросила она, кивая на украшения.
Он взял ее руку и крепко пожал.
— Поздравляю! — просто сказал он.
Его одобрение, ясно читавшееся в крепком рукопожатии и искреннее восхищение в голосе и серых глазах, значило для Тиффани больше, чем все восторженные похвалы, услышанные ею сегодня.
— Понимаете, я люблю их, и вовсе не из-за их ценности.
Рэйф взглянул в ее сияющие глаза и понял, что ее душа полностью принадлежит этим побрякушкам, что бриллианты являются смыслом ее жизни. Он высвободил свою руку.
— Понимаю. Это вы организовали перестройку дома?
— Конечно. В отличие от некоторых людей, — и Тиффани бросила на него характерный для нее насмешливый взгляд, — я не принадлежу к категории бездельников. За прошедшую зиму мне удалось очень многое сделать.
— Эти дома, их расположение в Гринвич-Вилледж просто идеальны для ваших целей. Вам повезло, что они продавались.
— Повезло?! Бог мой! Возможности создаются, — они ведь не придут к вам и не постучатся в дверь, и они не валяются на улице. Эти дома не продавались. Я потратила уйму времени и денег, убеждая владельцев, что продажа определенно в их интересах.
— А главное — в ваших.
— В данном случае, — внушительным тоном произнесла Тиффани, — наши интересы счастливо совпали. А теперь позвольте показать вам все остальное.
Смежная комната была меньше размером, и украшений там не было, только картины. Дальше находилась мастерская, где изготавливались украшения, а наверху располагались комнаты Джерарда и нескольких других художников.
— У меня также есть небольшая студия, где я разрабатываю эскизы украшений, — как бы между прочим сообщила Тиффани, — но ее я покажу вам позднее.
