Любовь, соблазны и грехи - Сойер Мерил (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Лакомясь тирамису и обсуждая с мужчинами достоинства различных десертов и ресторанов, Лорен подбадривала себя мыслью о том, что Райан уже отобрал две картины Игоря для коллекции Гриффита. Но она прекрасно знала, что неблагоприятные отклики критиков способны обескуражить самого талантливого художника. Критикам ничего не стоило заклеймить полные живости работы, назвав их фривольными, серьезные обвинить в претенциозности, а яркие краски обозвать «кричащими».
– Я должен бежать, – объявил Ретерфорд. После его ухода Лорен сказала Финли:
– Мне пора возвращаться в галерею. Спасибо за ленч. – Чувствуя, что ей так и не удалось завязать нужные знакомства, она неожиданно для самой себя добавила: – Сегодня вечером я приглашаю вас на «Мисс Сайгон». У меня отличные места!
Консультант по контактам с прессой доктор Дентон Дигсби был недоволен: клиент по имени Игорь Макаров, которому было назначено на час дня, опаздывал. Дигсби дожидался его в специальной нише, перед двусторонним зеркалом, за которым восседала секретарша. Дигсби взял за правило минуту-другую наблюдать за новым посетителем без его ведома: обращение клиента с секретаршей говорило о нем больше, чем самая пространная беседа.
Как-то в детстве Дигсби забрел в гостиную, где его мать смотрела телепроповедь преподобного Малколма Оггстоуна. Преподобный, как водится, завершил проповедь просьбой к пастве прислать по фунту и обещанием молиться за расщедрившихся. Как ни странно, мать откликнулась на просьбу, и Дигсби немедленно усмотрел в этом прекрасную возможность поправить свои дела с помощью религии. Так родилась цель – самостоятельная телевизионная проповедь и платная молитва!
Преследуя свою цель, он поступил на богословский факультет и благополучно закончил его, получив звание доктора богословия. Но Дигсби был слишком умен, чтобы поверить, будто его диплом станет пропуском в волшебный мир телевидения. Он два года копил деньги и в результате поступил на телевизионные курсы. Когда подошла его очередь, он сел перед камерой, полный решимости попрактиковаться в прибыльном жанре телепроповеди. Но аудитория начала покатываться со смеху еще до того, как он закончил вводную тираду. Посмотрев запись, Дигсби понял, в чем дело. Близко посаженные глаза с темными кругами и задранный нос делали его похожим на енота. Он был попросту не создан для роли телезвезды! Досадно: ведь он так хорошо знал, что нужно делать, чтобы добиться успеха на экране…
Тот год был для Дигсби полон разочарований, зато следующий принес надежду. Он решился предложить свои услуги – бесплатно, так как не имел опыта, – Уилберу Маккалистеру, владельцу магазинов «Мутси-Тутси» на станциях подземки. В этих крохотных лавчонках торговали по дешевке непритязательной обувью.
Краснолицый и тонкошеий Маккалистер неизменно появлялся перед телезрителями в белой рубашке с галстуком-бабочкой, но никого не мог обмануть своим фальшивым Итонским акцентом. Реакция аудитории была отрицательной: никто не желал отовариваться у торговца обувью, физиономия которого похожа на старый башмак.
Дигсби проводил с Маккалистером в телестудии долгие часы. Он настоял, чтобы Уилбер оделся совсем просто – так, как одеваются его потенциальные покупатели, – и убедил отказаться от фальшивого акцента. «Целься в клиентуру!» – так звучал девиз Дигсби. Ведь Маккалистер продавал свою обувь далеко не королевской семье, так зачем прикидываться лордом?
Усилия Дигсби очень скоро дали плоды: сбыт товара пошел в гору. Постепенно Дигсби переключился на политиков, которые, насмотревшись на президента Кеннеди, открыли для себя новое понятие – харизма. С годами несостоявшийся проповедник обзавелся огромной паствой: телевизионные сенсации вытеснили традиционную журналистику. Дигсби расширял размах своего консультационного бизнеса: теперь к нему обращались спичрайтеры, костюмеры, гримеры и организаторы опросов.
Наконец Дигсби увидел в своем зеркальном окне интересную брюнетку и коренастого мужчину, закрывавшего драный зонт; у мужчины сразу вызвала интерес репродукция Шагала над столом секретарши.
– Я – Виола Лейтон, а это Игорь Макаров. У нас назначена на час дня встреча с доктором Дигсби.
– Сегодня? – спросила секретарша, разыграв удивление.
– Да. Извините за опоздание. Такой дождь…
Секретарша начала листать журнал приема, а Виола оглянулась на русского и сконфуженно улыбнулась. «Вот оно что…» – подумал Дигсби, заинтересовавшись посетителями.
Секретарша сказала, что ей надо проверить записи, и вышла.
– Не забудь сообщить мне, как только допишешь этот последний портрет, – сказала Виола, явно стараясь отвлечь Игоря от каких-то невеселых мыслей.
Посмотрев на нее, он перестал хмуриться.
– Как только закончу, сразу позвоню. Он почти готов.
– Хорошо. Надо будет включить его в каталог и найти для него место в экспозиции. – Виола снова улыбнулась и обеспокоено посмотрела на дверь.
Секретарша вернулась, бормоча извинения.
– Пройдите, пожалуйста, в кабинет доктора Дигсби, мистер Макаров. А вам, миссис Лейтон, недавно звонила мисс Уинтроп. Ей надо немедленно с вами переговорить.
Дигсби наблюдал, как Виола набирает номер.
– Что случилось, Лорен? – спросила она пронзительным голосом и сказала, выслушав ответ: – Ну, разумеется! Если это поможет Игорю, я согласна. Иди с Финли, я уже видела эту пьесу.
Дигсби дождался, пока Виола перейдет в его кабинет, и вошел следом за ней. Он сразу заметил подозрительное выражение на лице русского, которое тот, впрочем, и не пытался скрыть. Здороваясь, Дигсби не протянул клиентам руку. Он вообще опасался дотрагиваться до кого бы то ни было, кроме своей жены, которая работала его секретаршей с первого дня существования консультационного кабинета: в наши дни осторожность не повредит.
– Скажите, мистер Макаров, – Дисгби сразу приступил к делу, – как вы поступите с деньгами, которые получите за выставку?
– Куплю «Порше», – последовал незамедлительный ответ.
Дигсби тут же понял, с кем имеет дело. Клиент еще не удовлетворил своих материальных потребностей.
– В чем вы видите главную свою проблему в случае, если вас ждет громадный успех?
Игорь вынул из кармана потертого пиджака часы и подал Дигсби. Огромный циферблат представлял собой дешевую репродукцию «Иосифа-пастуха» Марка Шагала – той самой картины, которую сам Дигсби повесил у себя в приемной.
– Меркантилизм – враг любого художника. Русского – вдвойне. Я не привык к капиталистическим порядкам. Это… бьет по голове.
– Уверен, что знаю, как вам помочь. Но вы должны в точности следовать моим советам. – Игорь насупился.
– Он будет смотреть вам в рот, – поспешно заверила Виола и широко улыбнулась Игорю, который подозрительно покосился на нее. – Райан считает, что это будет полезно.
– Хорошо, я буду слушаться, – пообещал Игорь.
– Как вы боретесь со своим акцентом?
– Каждый день хожу к преподавателю, а по ночам читаю тексты: «Ехал Грека через реку, видит Грека…» Твержу как можно быстрее.
– Совершенно бесполезное занятие! Прекратите брать уроки. Самая полезная практика – как можно больше беседовать с разными людьми. Одна из причин вашего плохого английского – то, что ваша работа не способствует общению. – Дигсби проигнорировал вопросительный взгляд Виолы. – Как можно чаще смотрите выпуски новостей, а потом берите зеркало и практикуйтесь, повторяя то, что только что слышали.
– Притворяться, будто меня снимают? – усмехнулся Игорь.
– Именно. Ведь скоро вас действительно начнут снимать. Не забывайте смотреть прямо в камеру. Когда человек смотрит в сторону, создается впечатление, что он что-то скрывает или врет. – Дигсби встал и поманил Игоря. – Сейчас вы пойдете в мою студию. Вами займется моя команда. А мы пока останемся здесь.
После ухода русского Дигсби бесцеремонно спросил:
– Вы влюблены в Игоря, миссис Лейтон?
Виола отвела взгляд и робко кивнула.
– Тогда позвольте мне дать вам бесплатный совет. Избавьтесь от фальшивых локонов. Чужие волосы никого не украшают. Пользуйтесь перманентом, если хотите, но не усердствуйте. – Дигсби прищурил под очками глаза. Очки он носил не потому, что этого требовало зрение, а чтобы скрыть темные круги вокруг глаз, превращающие его в енота. – Кстати, что вы прячете под таким слоем косметики?
