Тупик - Джоансен Айрис (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Вы блефуете, — пролепетал Зонтаг.
— Давайте проверим. — Тревор пошел к двери. — Я позвоню вам через несколько часов и продиктую, что сказать на пресс-конференции, которую вы созовете сегодня вечером. Слово в слово. Никакой отсебятины. Никаких корректив. Вы должны держаться естественно.
— Я ничего не обещаю.
— Обещаете? Я не поверил бы вам даже в том случае, если бы вы дали мне честное слово или поклялись на Библии. Вы сделаете это, потому что уже поняли: я слов на ветер не бросаю.
— У вас ничего не получится. Мои помощники знают, что в последнее время никаких раскопок в районе театра не было.
— Потому что вы наняли бригаду марокканцев, которая скрытно работала под покровом ночи. Это открытие должно было стать венцом вашей карьеры, и вы хотели сохранить тайну до тех пор, пока не будет сделано официальное заявление для прессы. Карпентер делает вам щедрое предложение. Он согласен остаться за кулисами и хочет лишь денежного вознаграждения. А вся слава достанется вам.
— Согласен, говорите? — Зонтаг умолк и задумался. — Пожалуй, я смогу сделать так, что это прозвучит убедительно, — наконец осторожно сказал он.
— Обязательно прозвучит. Готовьтесь морально. — Тревор открыл дверь. — Подробности сообщу позже.
Зонтаг.
Альдо жадно пробежал глазами статью в римской газете. Он смутно помнил, что слышал о Герберте Зонтаге от отца, и пытался вспомнить, что именно. Кажется, тот говорил, что Зонтаг — авантюрист и поэтому они могли бы работать вместе. Но из этого так ничего и не вышло. Отец открыл тоннель Пресебия и не собирался привлекать к этому делу другого археолога.
А теперь Зонтаг снова появился на сцене и хвастался своей великой находкой. Профессор все еще говорил о своем открытии так, словно это была большая тайна. Не назвал имя актрисы, найденной в фойе театра. Может быть, он и сам его еще не знал. Только упомянул о ее красоте и об украшении из золота и ляпис-лазури. И заявил, что найдена вторая Нефертити.
От этой фразы по спине Альдо побежали мурашки. Нет, она прекраснее Нефертити, подумал он. Цира!
А этот ублюдок Зонтаг уже пытался превратить ее в икону и обеспечить бессмертие.
Нет! Он этого не допустит.
Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. А потом начал просматривать другие газеты. Ничего нового. Альдо вывел на экран «Археологический журнал». Там не было ни слова об открытии Зонтага.
Он ощутил облегчение. Обычно этот еженедельник первым сообщал о каждой значительной находке, но сейчас он никак не отреагировал на первые намеки, появившиеся в печати еще до заявления Зонтага. Может быть, этот ублюдок просто втирает людям очки и пытается создать себе рекламу?
Ждать. Соблюдать осторожность. Ставка слишком высока.
Когда вечером позвонил Тревор, Джейн все еще читала интервью.
— Интервью Зонтага в «Нью-Йорк таймс»… Как вы сумели его уговорить? — спросила она.
— Это не моя заслуга. Как только эта история стала реальной новостью, а не просто слухом, все пошло само собой. Но это значит, что нам придется действовать быстро. Сейчас вокруг Зонтага начнут роиться репортеры, а на свете нет более опасного существа, чем назойливый репортер.
— Как насчет «Археологического журнала»?
— Я займусь им при первой возможности. Не могу бросить Зонтага. Он пыжится от гордости. Обожает видеть свою фамилию в прессе и завтра даст новое интервью. Он умен, но может допустить просчет, который нам дорого обойдется.
— Где находится редакция журнала?
— В помещении университетского издательства. Ньюарк, штат Нью-Джерси. Журнальчик маленький, для профессионалов, но очень важен для нас. Альдо никак не проявлялся?
— Если бы это случилось, Джо тут же сообщил бы вам. Сами знаете.
— Надеюсь, что сообщил бы. — Тревор сделал паузу. — Пока я корпел над этим интервью для прессы, нашел кое-что о вашем театре.
— В одном из интервью Зонтага?
— Нет, у Марио Латанца, репортера из Милана. Когда Зонтаг заявил, что скелет почти наверняка принадлежит одной из актрис театра, этот малый где-то порылся и написал, что поскольку на актрисе было богатое украшение, это почти наверняка означает, что она была, как теперь бы сказали, звездой мюзиклов.
—Что?
— В то время музыкальная пантомима была самым популярным зрелищем после соревнований колесниц и боев гладиаторов. Обнаженные тела, сальные шутки, пение и танцы. Сатиры, похищающие нимф и размахивающие огромными кожаными фаллосами. Если Цира действительно была так известна, как об этом говорится в свитках Юлия, то она почти наверняка угождала вкусам публики.
— Комедия? Я всегда думала, что в древнем театре играли главным образом греческие и римские трагедии. Кстати говоря, разве большинство актеров не составляли мужчины?
— Нет, в геркуланумском театре такого не было. Женщины выходили на сцену в чем мать родила и сбрасывали маски перед публикой. Это был величественный театр со стенами и колоннами, сделанными из лучшего мрамора того времени. Актеры и актрисы пользовались почти такой же популярностью, как гладиаторы, и обслуживали в постели городскую знать, а иногда и самого императора.
— И Цира сумела вскарабкаться по этой лестнице?
— Не просто вскарабкаться, но забраться на самый верх. Однако для актрисы существовало одно ограничение, которое она так и не смогла преодолеть. Относительно браков актеров и актрис существовали строгие законы, отгораживавшие их от остального общества.
— Теперь понятно, почему она так стремилась обеспечить себя.
— Сундук, полный золота, — не просто обеспеченность. Особенно в те времена.
— С ней обходились как с игрушкой, у которой нет ни души, ни прав! — воскликнула Джейн. — Вполне естественно, что она не хотела повторения и делала все, чтобы этого не случилось!
— Я не спорю. Просто вношу ясность. Я восхищаюсь ею. А сейчас еще больше, чем раньше. Черт побери, я не представляю себе, как она сумела стать актрисой. Вход в театр был свободным и бесплатным для всех граждан Геркуланума, кроме рабов. А Цира родилась рабыней, и ей было запрещено не то что играть на сцене, а просто смотреть спектакли.
— Но она работала как проклятая и стала звездой вопреки всему.
Тревор фыркнул.
— Да, стала. — И уточнил: — Назло им всем.
Товарищество. Тепло. Взаимопонимание. Это действовало на Джейн еще сильнее, чем физическое влечение, которое он возбуждал. Джейн злилась на себя, но ничего не могла с собой поделать. «Нас разделяют тысячи миль, — снова и снова напоминала она себе. — Жаль, что не миллионы. Нужно держаться от него как можно дальше».
— Что еще вы нашли?..
— Это все. Вполне понятно, что Зонтаг заботил меня больше, чем древняя история. Продолжение следует.
Джейн подавила досаду:
— Конечно. Зонтаг куда важнее. Тогда поговорим завтра вечером.
— Выжали меня досуха и хотите закончить разговор?
— Мне крупно повезло. Вы не тот человек, который позволяет себя выжимать. Но мне нужно кое-что обдумать, а я не могу этого сделать, пока разговариваю с вами.
— Боже меня упаси отрывать вас от важных мыслей. Спокойной ночи, Джейн. — Он дал отбой.
Она нажала на кнопку и прислонилась к стене. Перед ее мысленным взором возникали странные образы.
Рабы. Актеры и актрисы, гордо разгуливающие по улицам Геркуланума. Сатиры с гипертрофированными искусственными фаллосами, прыгающие по мраморным ступеням.
Альдо с ножом в руке, прячущийся в тени.
Нет, это не имеет никакого отношения к театру, где блистала Цира.
Увы, имеет. Прошлое и настоящее перемешались и наложились друг на друга, поняла она.
Если так, то положи этому конец.
Она сделала глубокий вдох и приказала себе забыть обо всем, кроме Джо, Евы, этого родного, знакомого места, в котором прожила столько лет.
И Альдо.
Альдо — это реальная угроза. В отличие от того, что случилось много веков назад.
Так-то лучше. В голове сразу все стало на свои места.
