Стриптиз перед смертью - Малышева Анна Витальевна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Ты чего, а?
Он не отвечал, только махнул в сторону озерца и закашлял, тяжко, надрывно Мальчишки бросили его и подошли поближе к озерцу. Странный сладкий запах, которого они раньше не замечали, ударил в нос В луже валялись разбросанные ветки А на том месте, где они раньше лежали грудой… Ребята как-то сразу сообразили, что именно увидели, но почему-то не отвернулись, продолжали смотреть, только рты у них сами распахнулись. Одному показалось, что это кукла, огромная, надувная, страшная Второй издал странный звук – словно пискнула птица Они никогда раньше не видели покойников, только в кино, а тут все было хуже, чем в кино, с экрана не пахнет…
За последние жаркие дни озерцо обмелело, а труп раздулся Лицо казалось желтой резиновой маской, кофточка – гнилой тряпкой, длинные волосы – коричневыми водорослями За спинами мальчишек все еще раздавался надрывный кашель Мишки Один облизал пересохшие губы и тихо сказал:
– У сеструхи есть кассета с фильмом, там про маньяка, и такая же утопленница. Ее там режут на столе, а во рту у нее бабочка, страшная такая, «мертвая голова» называется.
И вдруг, как по команде, все трое заорали, бросились прочь от берега, Мишка, держась за горло одной рукой, а другую – опоганенную – отставляя в сторону, плакал и кричал:
– Пацаны, подождите…
В сумочке у Инны нашли паспорт, немного денег – тех самых, которые дали ей девушки в клубе и которые она не успела отдать водителю, помаду, пудреницу, разбухшую пачку сигарет и зажигалку.
Матери сообщили в тот же день Она уже успела заявить в милицию о предполагаемом исчезновении дочери и внучки. Когда ей позвонили и сказали, что нашли дочь, что надо опознать тело, сердце как будто вообще пропало у нее в груди А потом вся грудь, вся душа наполнились крутым кипятком, который обваривал, жег, омертвлял сердце, и не было спасения, и слез не было, и больше ничего не было.
Девушки в клубе реагировали на страшное известие по-разному Ира-Шахерезада опухла от рыданий, наотрез отказалась выступать в тот вечер, даже под угрозой увольнения Наташа сразу замкнулась, заледенела – такие истории про убитых стриптизерок всегда внушали ей страх, но она как-то мало верила им. И все же вышла в зал и танцевала, и даже не хуже, чем обычно. Только для новенькой девушки, принятой на место Инны, этот вечер почти не отличался от других. Да и слишком она дорожила своим новым местом, чтобы терять душевные силы и нервы на переживания по поводу мертвой Эммануэль, которую она никогда не видела и не знала. В тот вечер она практически одна везла на себе весь стриптиз. Как все новенькие, она пользовалась большим успехом, чем «старые» стриптизерки Стриптиз она работала впервые. Ей было восемнадцать лет Блондинка, высокая, выносливая, обаятельная, она с успехом заменяла Эммануэль. Псевдоним перешел к ней по наследству, так же, как и имидж и сценические наряды Инны.
…Допрашивали Александру. Она, позеленев от страха, рассказывала о визите кавказца, о том, что он забрал сонную девочку… Губы у нее тряслись, она с пафосом повторяла:
– Такой ведь мог убить ни за что! Это чудо, что я жива осталась! И я еще так с ним грубо говорила – боялась, не своровал бы чего…
Ее просили как можно детальнее описать внешность визитера. Она припомнила горбатый крючковатый нос, темные глаза, коротко остриженные черные волосы. Одет в голубую рубашку и бежевые брюки. Выглядел прилично.
– Машину видели?
– Не видала… – вздохнула она.
– В окно не смотрели, когда он из подъезда выходил?
– Нет, он же ключи у меня забрал, еще ладонь у него такая мокрая была, горячая, противно так… Я ему ключи отдала, что связываться? И пошла к себе, а он так быстро-быстро вниз по лестнице сбежал с Оксаночкой, и все… Пропал.
– Акцент у него был?
– Был.
– Сильный акцент?
– Ой нет… Не слишком… Почти нормально говорил, вроде бы как мы с вами…
– То есть говорил правильно, с небольшим кавказским акцентом?
– Ну да.
– В лицо узнаете?
– Ну конечно!
– Составим фоторобот. Имя он вам свое не называл? Не представился?
– Чего-то буркнул, только это не имя было, по-моему… Я со сна плохо понимала, чего он говорит…
– Точно вспомните, что он вам сказал про хозяйку квартиры?
– Какая Инка хозяйка? Она снимает… Ничего не сказал. Сказал, что ему ребенка надо взять и вещи девочкины…
– И вы так его и впустили?
– Ну я же спросила, с какой стати, а он мне: Инна переехала, срочно, просила привезти дочку. Ну я отдала ему…
– Девочка не сопротивлялась? Не испугалась, когда его увидела? Может быть, узнала его?
– Нет, она же спала… Под утро всегда крепко спит, можно на руки брать, громко говорить – пока не выспится, не проснется.
– Значит, ребенок даже не проснулся? Как же вы рискнули отдать девочку незнакомому мужчине? Да еще кавказцу?
Александра раздраженно пожала плечами. Следователь настаивал:
– Никогда, значит, не слышали о таком знакомом от Алексеевой?
– От Инны? Нет.
– Но тогда вы все же должны объяснить, чем он вызвал у вас такое доверие, что вы отдали ребенка.
– Да что вы, обвиняете меня, что ли? – всполошилась та. – Ничего себе, так я и знала, что Инка меня подведет со своею работкой… Платила гроши, а требовала, как за миллионы… Да сколько у нее знакомых в этом кабаке, вы лучше там ищите, меня что спрашивать? А что ребенка отдала, не удивлялись бы! Какова мамаша, таковы и хахали. Кого в кабаке найдешь? Она ж почти проститутка, не ясно разве? А кого за ребеночком прислать – это ее дело, а не мое… Кто пришел, тому отдала!
– Ну ясно, – прервал ее следователь. – Скажите, может быть, этот мужчина предлагал вам денег за то, что вы отдадите девочку? Или угрожал?
– Угрожал… – хмуро ответила она. – Как?
– Что – как… Сказал, чтобы я не в свое дело не совалась, вот так, только повежливее… Вообще-то он не очень грубый, ничего…
– А денег не предлагал?
Александра ясным взором посмотрела на следователя и спокойно ответила.
– Мне Инна осталась за воспитание должна. Это верно. И у матери ее можете спросить. Она деньги задерживала.
– Значит, так рассуждаете. Так делал он попытку предложить денег или нет?
– Если б делал, не отдала бы девочку, – твердо ответила она.
– Хорошо. Что можете сказать о той девушке, которая жила у Алексеевой последнее время? Видели ее?
– Видала раз.
– А именно?
– В понедельник вечером и еще потом на рассвете, когда они из клуба вернулись.
– Значит, вечером третьего июля и утром четвертого?
– Точно.
– Как ее имя, знаете?
– Нет, не называлось при мне имя…
– Описать можете?
– Конечно. Такая, ростом повыше среднего, ко пониже Инны, конечно, та вообще высокая была… Волосы длинные, с красноватым отливом.
– Крашеные?
– Наверное… Вообще каштановые скорее. Лицо такое удлиненное, формой красивое, как яичко, смугловатая…
– Русская?
– Русская, русская, дальше некуда! Глаза… Серые глаза.
– Что о ней знаете?
– Вроде приезжая. В гости к Инне. Так я поняла. С ребенком. Мальчик лет трех, смуглявый такой, курчавый, на русского не похож. Отец, наверное, не русский, а мать русская. Инна еще сказала, что пока она у нее жить будет, чтобы я и за ее сыном следила. А, сына зовут Сашкой. Точно вспомнила. Так что я одну ночь с двумя детьми продежурила. А утром они из клуба вернулись, вроде Инна туда подружку в гости возила, а может, на работу устраивала… Это вы в клубе спрашивайте. Я их дел не знаю. А как на рассвете они вернулись, я этой девице сказала, что больше с ее дитем сидеть не буду, капризный такой мальчик… Слово за слово – поругались.
– С этой девушкой?
– Нет, с Инкой. Эта тихая такая с виду, все молчит. Ну, в гостях, понятно. Инка ей еще свои вещи подарила, я на ней видела.
– Какие вещи?
– Джинсы, такие лаковые черные башмаки, кофтенку… Раньше Инка сама носила. Ну, видно, подружки хорошие. Инна вообще не жадная была. Только бестолковая. Жаль ее. И мать особенно жаль! Боюсь, как бы удар не хватил…
