Сокровища Монтесумы - Кайл Кристин (библиотека электронных книг txt) 📗
Так-так, Элли, вот что ты, оказывается, скрывала от меня? — сказал Питер с самодовольной улыбочкой.
И причем совершенно умышленно, уверяю тебя. Его улыбка превратилась в злобную гримасу.
— Пора ехать. — Он толкнул ее в сторону стоящей рядом кобылы. — Садись на лошадь.
— Нет! Я не оставлю Мэтта, — заявила она убежденно. — Я не позволю тебе этого сделать.
— Думаешь, у тебя есть выбор? Залезай на лошадь или я сам тебя закину в седло.
— Тогда тебе не избежать синяков, царапин и очень сильной боли.
Питер, видимо, не собирался немедленно выполнять свою угрозу. Элли рассчитывала на то, что Питер редко утруждал себя. Он несколько мгновений смотрел на нее, прищурившись, и от этого сердце Элли сжалось в недобром предчувствии.
— И почему тебе так необходимо все усложнять? — наконец сказал он. Затем повернулся к кобыле Элли и привязал конец веревки к луке седла. Затем, не оборачиваясь, вскочил на своего гнедого мерина.
— Что это ты делаешь? — спросила Элли подозрительно.
— Хочешь сражаться? Давай, вперед. Посмотрим, хватит ли тебе сил сопротивляться собственной лошади.
— Хочешь заставить меня пешком тащиться за вами весь путь?
— Пешком? — Он усмехнулся, явно довольный своей шуткой. — Ничего похожего. Так ты только задержишь нас. Либо ты поедешь верхом, либо эта кобыла потащит тебя.
Элли с возмущением посмотрела на человека, которого, казалось, знала всю свою жизнь: Жадность сорвала с него маску, открыв нечто отвратительное и опасное. У нее еще была надежда справиться с человеком, но как она могла надеяться на то, что сможет тягаться силами с лошадью? Комок страха сжался в груди, не давая дышать.
Но как она сможет жить дальше, зная, что оставила Мэтта одного здесь умирать? Ведь Мэтт мог спрятаться в этой пещере, и тогда с ним ничего бы не случилось.
— Можешь убираться к дьяволу, Питер Уэнворт.
— Прекрасно, поступай как знаешь.
Он ударил каблуками по бокам своего мерина и, держа в поводу кобылу Элли, поскакал вперед. Обе лошади быстро перешли на рысь, веревка натянулась, рванула, и Элли пришлось бежать, чтобы удержаться на ногах. Она отчаянно пыталась ухватиться за веревку, чтобы та не сломала ей запястья.
А затем Питер пустил лошадей в галоп, разбив последнюю надежду Элли удержаться на ногах. Резкий рывок бросил ее на землю, прямо на острые камни. Лошадь потащила ее за собой на веревке. Элли перекатилась несколько раз, беспомощная, ошеломленная, не в силах защититься ни от колючего кустарника, ни от острых камней. Ее единственной защитой была одежда. Страшная боль в плечах свидетельствовала о том, что еще немного, и руки выдернутся из суставов.
Но когда Элли уже решила, что пришел ее конец, все остановилось.
Питер придержал лошадей. Элли, уткнувшись лицом в ил, закусила губу, чтобы не плакать. Вода медленно просачивалась сквозь рубашку и брюки на правом колене. Питер, сделав полный круг, притащил ее обратно к реке.
Элли повернула голову, надеясь на чудо. Ее глаза встретились с глазами Мэтта. На его шее надулись жилы от напряжения, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Выражение бешеной ярости в его взгляде придало Элли силы, чтобы бороться.
Пытаясь подняться на ноги, она натянула веревку, и та хлопнула по седлу. Пегая кобыла повернула голову, оглянулась, и в ее темно-карих глазах отразились страх и смущение. Она словно просила прощения, наполнив душу Элли еще большим негодованием против бесчеловечной жестокости этих людей.
Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая. — Металлический привкус крови смешался со вкусом земли.
Не смей больше называть меня так! — в ярости прошипела Элли.
Не обращая внимания на хромоту, она подошла прямо к Питеру. Ее левое колено, содранное в кровь об острые камни, выглядывало из разорванной штанины.
Элли взглянула вверх на Питера, все еще сидящего верхом.
Думаю, твоего отца хватил бы удар, если бы он увидел, во что ты превратился. Ты трус и негодяй. И мне стыдно признаться, что когда-то я была настолько наивна, что полагала, будто ты можешь стать достойным мужем.
Если она хотела страдать, а возможно, и умереть за свои принципы, она сейчас сделала для этого все, что могла. Лицо Питера потемнело.
Ты и в самом деле слишком наивна, если думаешь, что когда-нибудь что-нибудь значила для меня. Моего отца обрадует, что я смог спасти наше поместье. Не делай ошибки, думая, что я собираюсь рассказать ему, откуда взял на это деньги. Или что я позволю кому бы то ни было сделать это. — Жестко усмехнувшись, он спросил: — Ну как, готова теперь сесть в седло?
Элли плюнула на него, забыв о хороших манерах. Ей хотелось бы попасть прямо в это нагло ухмыляющееся лицо, но оно было слишком высоко от нее.
Вокруг раздался радостный гогот. Впервые Элли поняла, что за их объяснением с огромным интересом наблюдали все трое бандитов. Видимо, эта сцена по-настоящему захватила их, так как они забыли даже о Мэтте.
Рот Питера скривился от отвращения и ярости, когда он посмотрел вниз и увидел кровавый плевок на своих дорогих светло-коричневых замшевых бриджах.
Как это утонченно, моя дорогая. Поступок, вполне достойный тебя. Что ж, мы можем продолжить, если ты так настаиваешь.
Он снова без малейшего колебания вонзил каблуки в ребра своей лошади. На этот раз веревка сразу дернулась изо всей силы, бросив Элли на землю. Гром лошадиных копыт сотряс землю и ударил по нервам Элли. Оглушенная, истерзанная, она приготовилась к новому бесконечному кошмару, но Питер вдруг резко осадил лошадей. Наступила звенящая тишина. Питер сидел верхом и спокойно смотрел на нее, ожидая ее окончательной капитуляции. Он был чертовски уверен в этом. Будь он проклят!
Элли не двигалась. Казалось, в ее теле не осталось ни одной косточки, которая бы не болела: разбитые колени, бедра, плечи, запястья, содранные веревкой, горели огнем. Ей не хотелось шевелиться, не хотелось открывать глаза, не хотелось сознаваться в том, что она не может никуда убежать от жестоких игр Питера.
Элли!
Страстная настойчивость, прозвучавшая в голосе Мэтта, полоснула ее по сердцу. Она подняла голову. Он лежал всего в нескольких футах от нее, повернув к ней голову, с отчаянием в глазах.
Элли сделала над собой усилие и подползла ближе, поднявшись на колени и помогая себе связанными руками.
Муравьи облепили ему грудь. Она попыталась скинуть их, но Питер натянул веревку и не дал ей коснуться Мэтта.
Садись на эту чертову лошадь, — прохрипел Мэтт сквозь стиснутые зубы.
Его слова поразили ее как удар ножа, причинив боль более сильную, чем все ее раны и ушибы. Как он может просить ее об этом? Как он может просить ее жить с его смертью на совести?
— Мэтт, я не могу…
— Сможешь, Элли.
— Глупо сейчас заботиться о себе, когда… — Рыдание перехватило горло Элли, не позволив ей произнести эти слова так, как она хотела.
— Женщина, ты будешь спорить и с архангелом, охраняющим врата в рай?
Как он может еще шутить в такой момент?
— Я даже не могу дать им того, что они от меня хотят, — прошептала она сокрушенно. — Питер хочет, что бы я открыла ему тайну карты. Как я могу, если даже не знаю, где искать знаки?
— Но ведь негодяи не знают об этом. К тому же я уверен, мы на правильном пути. Блефуй, води их за нос… таскай по горам так долго, как сможешь, — горячо зашептал он.
— Но ведь ты умрешь, если я уеду, Мэтт. Будь проклят Питер. Прямо Средневековье какое-то!
— Но едва ли мне поможет твоя смерть, Элли. Постарайся выжить, любым способом. Дай мне причину, чтобы бороться за жизнь.
Он предлагал ей надежду, когда спасение казалось невозможным.
Элли забыла о муравьях, синяках и грязи. То, что этот энергичный, отчаянный, никогда не унывающий человек должен был проститься с жизнью, которую он так любил, казалось ей верхом несправедливости. Она хотела извиниться за то, что невольно сыграла роковую роль в его жизни. Но одних слов было мало.
Первый раз за все время, сколько себя помнила, Элли позволила себе поддаться порыву, подчиниться инстинкту. Она нагнулась и поцеловала его в губы.
