Раба любви, или Мне к лицу даже смерть - Шилова Юлия Витальевна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
От ужаса я не могла пошевелиться.
– Зачем она это сделала? – наконец задала я глупый вопрос.
– Она почувствовала, что СПИД становится сильнее ее. Она не хотела умирать медленно и мучительно.
– А как же Санька?
– Он остался с тещей. Я не могу его забрать. Мне самому немного осталось. Теща меня к нему даже на метр не подпускает. Я думаю, что она сможет вырастить из него хорошего парня. Жалко, что я его больше не увижу.
Илья так сильно закашлялся, как никогда раньше. У меня заныло сердце.
– Кашель у тебя отвратительный. Ты у врача проверяешься?
– Конечно. Я же официально лечусь, мне нельзя не проверяться. Я привык к этому кашлю. Иногда кажется, что задохнусь к чертовой матери, и все.
– Ладно, пошли, я тебе кофе сварю.
Я открыла дверь, и мы зашли в квартиру. Илья скинул лаковые ботинки прошел в гостиную и сел рядом с баром. Оглядев меня с головы до ног, он присвистнул и с грустью произнес:
– Выглядишь ты, Машка, потрясно. Ты и раньше должна была так выглядеть. С такой внешностью нельзя выглядеть плохо. Давай выпьем что-нибудь покрепче. К черту этот кофе.
Я налила два бокала текилы. Илья повертел свой бокал в руках, сделал глоток и опять закашлялся.
– Послушай, ты есть будешь? – спросила я его, когда приступ закончился.
– Какое тут есть, – махнул рукой он.
– А может, икры? Ты какую любишь: красную или черную?
– Не суетись, Машка, мне все равно кусок в горло не пойдет.
– Илья, так нельзя, если ты не будешь есть, то загнешься в два счета. Что врач говорит про твой кашель?
– Это пневмоцитоз. Я простыл и этим ускорил развитие болезни. Я уже не могу глотать лекарства! У меня все тело в аллергической сыпи, и, как беременную бабу, меня мучает этот чертов токсикоз. Я уже весь исколот. У меня больше вен нет. Уже узлы образуются, хуже чем у наркомана. Я уже дважды побывал в анафилактическом шоке. Я похудел на тридцать килограмм. Я, наверное, скоро сдохну, Машка.
– Ты прямо как врач, знаешь все медицинские термины.
– Конечно. Каждый день в больнице торчу. Тут и дурак будет все наизусть знать.
– И все-таки, что говорят врачи, сколько ты еще протянешь?
– Хрен его знает. Ты же знаешь этих врачей. Они никогда не скажут правды. Может, несколько недель, может, месяцев, но год я не протяну, это точно.
Я залпом выпила текилу и с ужасом посмотрела на Илью. Неужели и меня ожидает такая участь? Ведь пока я чувствую себя хорошо. У меня ничего не болит и даже лимфатические узлы не опухли. Вот только усталость, жуткая усталость, нарастающая изо дня в день…
Как всегда, неожиданно зазвонил мобильный. Я взяла трубку и услышала голос Николая:
– Машенька, я хотел с тобой попрощаться. Ты сейчас где?
– Прохожу паспортный контроль, – ответила я.
– Удачного тебе полета. Знаешь, я постоянно прокручиваю нашу с тобой ночь и думаю о том, что ты сногсшибательная женщина.
– Спасибо. Я позвоню, как только вернусь домой.
Я бросила трубку на диван и потянулась за сигаретой.
– Кто это?
– Клиент.
– Маш, можно я останусь у тебя ночевать? – запинаясь, спросил Илья.
– Нет. У тебя есть где ночевать. Мне не нравится, когда в моем доме ночуют посторонние люди.
– Но я же не посторонний.
– А какой ты?
– Я близкий.
– Близкие люди не подкладывают тех, кто им дорог, под чужих людей.
– Маша, но мы же обсуждали с тобой эту тему. – Илья сел на пол рядом со мной и уткнулся в мои колени. – Машка, у меня ведь никого нет. Никого, кроме тебя. Ты даже не представляешь, как я одинок. Я устал бороться за свою жизнь. С лекарствами напряженка, даже за большие деньги. Очень часто в СПИД-центр приходит благотворительная помощь. По идее, ее должны раздавать всем больным, но на самом деле она достается тем, кто успел занять более или менее значимое положение в обществе, а еще чаще тем, у кого есть деньги. Я могу купить эту помощь, а художник, с которым мы часто встречаемся около процедурного кабинета, – нет, потому что у него нет денег, хотя он рисует прекрасные картины. Я познакомился с одним мужичком. Он ездил отдыхать в Сочи. Там сошелся с разбитной девицей. Трахнулся. Приехал домой, а у него хламидиоз, трихомоноз и сифилис. Он поклялся ее найти и убить. От всего вылечился. Потом пошел сдавать анализы, а у него, оказывается, еще и СПИД вылез. Стал он ее искать, узнал, что она из Мичуринска. Нашел… Ему показали ее могилу. Сейчас он лежит в реанимации и помочь ему никто не может. Понимаешь, Машка, у него была цель, и он упорно шел к этой цели, узнав, что болен СПИДом. Он мечтал только об одном: найти эту девку и убить. Но когда он увидел могилу и понял, что цели больше нет, жизнь для него утратила всякий смысл. Он перестал бороться, и СПИД тут же доконал его. Сказали, что он протянет всего несколько дней. Тебе пока везет. Ты еще нормально себя чувствуешь, а мне скоро крышка. Говорят, человек всегда чувствует свою смерть, это правда, я чувствую ее приближение. Она подкралась и выжидает момент, чтобы наброситься. Знаешь, как тяжело остаться один на один со смертью! Впрочем, тебе этого не понять, ты поймешь позже. Можно держаться только вдвоем, а одному остается наблюдать за разложением собственного тела. Я хотел лечь в стационар, да не рискнул, там смертью еще больше пахнет. В одной палате скромный паренек лежит, немного забитый. Его из армии с ВИЧем комиссовали. Его там кавказцы опустили в каптерке. Он сначала хотел с жизнью покончить, но затем в религию вдарился, лег в стационар. Комнату иконами обвешал. Говорит, помогает. В этом стационаре в каждой палате иконы висят. Это похоже на дурдом. Если туда лечь, то можно вообще головой поехать… А один чудик со мной лечится, вообще странный. У него отец банкир, постоянно по заграничным командировкам мотается, а этот по девкам отрывался. Сядет в папину машину – и вперед по Тверской с сигаретой в зубах. Он молодой, в институте учится. Я спрашиваю: «Сколько у тебя телок было?» Он отвечает: «Десять». Я его спрашиваю: «В год десять?» А он: «Да нет, в неделю». Я чуть со стула не упал и опять спрашиваю: «Ты что, всех своих однокурсниц перетрахал?» А он: «С однокурсницами редко. Я в основном девочек на Тверской снимаю». А теперь представь – десять телок без презерватива да по нескольку раз. Деньги есть, чуть доплатит – и те без проблем без резинок соглашаются. А от какой он СПИД намотал, сам не знает. В больнице хотели цепочку зараженных установить, стали копать, так бесполезно. Он больше половины не помнит, а у многих даже имен не спрашивал. Гонял по ночам на отцовском джипе, цеплял девчонок и вез в отцовскую сауну. Как про СПИД услышал, так сразу в слезы. Ну я ему и объяснил, что за все надо платить, даже за секс. Он плечами пожал и говорит, что он и так за секс деньги платил. Вот дурак, так и не понял, что секс может стоить не только денег, но и здоровья… Ему гуманитарную помощь в первую очередь дали.
Илья задумался и налил себе новую порцию текилы. Затем поднял на меня глаза и чуть слышно произнес:
– Я свою квартиру Саньке оставил. Написал завещание, отдал теще ключи. Больше у меня нет дома. Можно я у тебя поживу, пока не сдохну?
– Ты собрался у меня жить? – Я чуть не поперхнулась текилой.
– Да.
– Но я могу в любой момент привести сюда клиента. Это невозможно.
– В такие дни я буду уходить.
Илья поднялся, приобнял меня за плечи и жадно поцеловал.
– Ладно, Илюша, пойдем спать, – только и смогла сказать я.
В постели Илья прижался ко мне, как маленький ребенок. Я улыбнулась, закрыла глаза и крепко уснула. Около трех часов ночи меня разбудил сильный кашель Ильи. Лицо его посинело, глаза налились кровью. Быстро вскочив, я принялась трясти его за плечи.
– Илья, ты меня слышишь? Илюша, милый, тебе плохо?
– Маша, я умираю, – прошептал он и тут же зашелся в новом приступе кашля. Через пять минут открылась рвота. Его рвало так, что он захлебывался в рвотных массах. Я повернула его на бок и побежала за водой.
