Сорок 2 дня (ЛП) - Ле Карр Джорджия (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

— Люди думают, что они ничем не отличаются от нас, что мы все играем по тем же правилам, как и они. Они думают, что если будут стремиться достигнуть большего и упорно работать, то им подвернется счастливый случай, и они смогут стать одним из нас. Этого никогда не произойдет, потому что это совсем далеко от истины.

— Мы не просто разные, мы отличаемся полностью своим видом. Мы добровольно готовы идти дальше, чем кто-либо другой. Благодаря нашим голым амбициям, которые сжимают и делают сердца хладнокровными, мы добровольно выстраиваемся в стройные шеренги и идем в эту вызывающую ужас темноту. И тьма требует увеличения своей силы над другими и сохраняет себя, за счет поглощения невинной энергии других людей.

Мое сердце бьется с такой силой, что этот стук отдается в моих ушах.

— Каждые три минуты в Соединенном Королевстве пропадает одинокий ребенок, по всему миру миллионы исчезают каждый год. О них больше никто не слышал, не видел и не находил. Что ты думаешь происходит с ними?

Я слишком ошеломлена, чтобы отвечать, у меня нет слов.

— Несколько дней в году, точнее сказать восемь дат, десятки тысяч детей приносятся в жертву, не только сыновьями Эль, конечно, но и сатанистами и другими культами по всему миру. В ночь осеннего равноденствия, 21 сентября, в течение трех дней, начиная с сегодняшнего, и Сораб был бы ритуально убит, принесен в жертву, как в свое время мой брат, его дядя, и дядя перед ним.

Мои руки сами собой соединяются ладонь к ладони, и я начинаю медленно покачиваться.

— Я должен был остановить его, — говорит он, его лицо побелело.

— Почему нельзя было просто убежать? Почему нужно было проливать его кровь, чтобы она была на наших руках?

— Нет места на земле, где Сораб и ты были бы в безопасности. Только со мной, стоящим у руля и воплощающим предназначенную программу действий, хватит сил защитить вас.

— Но я не хочу, чтобы ты стоял у руля такой больной и извращенной религии, — плачу я.

— Другого пути нет, это не клуб. Мы выбрали это право. Я родился с ним и с ним же умру. — Меня заметно передергивает, чуть ли не начинает трясти мелкой дрожью все тело. — Пожалуйста, — продолжает он, — не сокрушайся по мне. Я давно смирился со знанием того, что должен существовать... в этом аду всю вечность. Важно лишь то, что теперь Сораб и другие дети, не будут инициированы, я говорю тебе, это как отец. Они будут свободны, как и мой брат Куинн.

У меня раскалывается голова.

— Маркус участвовал в... смерти вашего отца?

— Нет. Я действовал в одиночку, потому что защищал свое собственное, только мое.

Отчаянный всхлип слетает у меня с губ.

— Почему мы не можем убежать и пусть Маркус управляет всем? Он же старше тебя.

— Маркус не силен, и мой отец всегда это прекрасно знал. Он всегда знал, что я встану во главе. Во главе этой империи грязи.

— Почему ты не можешь вывести их всех на чистую воду? Рассказать всему миру правду.

— Кому я расскажу, Лана? За эти годы сотни детей, которым удалось сбежать рассказывали эту же историю, с теми же подробностями, описывая подземные камеры, фигуры в капюшонах, оргии и жертвоприношения, и не было возбуждено ни одного уголовного дела, все были отклонены, как недостоверные фантазии. Ни один реально известный человек не был привлечен к ответственности.

— Но ты Баррингтон, ты обладаешь властью и силой, ты обладаешь мощью. У тебя имеется вся внутренняя информация, ты знаешь людей. Ты не ненадежный свидетель, пришедший с улицы.

— Другие семью моментально сомкнут свои ряды. И то, что говорил тебе мой отец, действительно произойдет, я буду уничтожен, а ты и Сораб исчезнете без следа.

Я боюсь задать свой следующий вопрос, поэтому с трудом сглатываю и говорю:

— Ты тоже участвуешь в этих...ритуалах?

— Нет, ритуалы не для нас. Мы выше них, они предназначены для компрометирующих себя и тех, кто любит такие извращения. Я не участвую в них.

— Неужели ты не можешь остановить программу действий изнутри?

— Ты можешь остановить понедельник, чтобы не начался вторник? Никто не может остановить программу действий, Лана. Это все равно произойдет, и не столь важно сделаю я что-либо или нет.

35.

Я падаю в горящее кольцо огня

Я падаю все ниже, ниже, ниже,

а пламя возвышается все выше

И оно оставляет ожоги, ожоги, ожоги,

Кольцо огня, кольцо огня.

«Кольцо огня», Джонни Кэш

Этой ночью мы не занимаемся любовью.

Мы вплотную прижимаемся друг к другу, словно страдающие психическим неврозом от результатов бомбежки приводящей в ужас битвы, вокруг нас мертвые тела и слышатся страшные крики и вопли умирающих. Его руки сцепляются с моими в замок.

Он шепчет в мои волосы:

— Я знаю, что мне следует отпустить тебя, но я не могу. Пока ты не появилась в моей жизни, у меня не было радости. И это будет снова без тебя, если ты оставишь меня.

Наконец, только теперь я понимаю, почему он все время говорил, что по истечения срока, выбор останется за мной.

Только под утро, его руки постепенно расслабляются, и он измученный проваливается в сон, но я не могу заснуть. Я лежу, прижавшись к его крепкому, теплому телу, свернувшемуся вокруг меня, и вспоминаю мать Виктории, ее пронзительный взгляд, который так напугал меня. Она была полностью права. Тогда уже действительно было слишком поздно.

Когда первый луч света просачивается сквозь щель в занавесках, я смотрю на спящего Блейка, его лицо расслабленное и даже беззащитное, и я чувствую дрожь, вспоминая мою страсть к этому мужчине, к его телу. Мне кажется, уже прошла целая вечность. Я вспоминаю, что он сделал для меня и Сораба, и мое сердце наполняется печалью от тайн, которые он скрывал, и греха, который он будет нести в своей душе. Я понимаю, что он загнан в ловушку, почти такую же, когда я одела оранжевое платье проститутки и отправилась продавать свое тело тому, кто предложит наивысшую цену.

Билли, Джек, и, возможно, даже вы...тоже думали, что это слишком большая жертва при таком мизерном проценте успеха, не так ли? Но не я. Я бы все сделала для своей мамы. Могла бы я убить за нее? Если кто-нибудь забрался бы в ее спальню и угрожал ее жизни, да, я бы била в самое сердце. Удивительно, Блейк и я живем совершенно в разных мирах, и все же мы сделаны из одного теста.

Я тихо одеваюсь и сажаю сына в «переноску», он радостно улыбается. Я смотрю в его ясные голубые глаза и чувствую, как подступают рыдания. Как повезло ему, он непорочен душой, и еще ничего плохого не совершил.

Я спускаюсь вниз по лестнице.

Брайан сидит за кухонным столом и смотрит телевизор, который как раз показывает новости, и сообщает об отце Блейка, погибшем в авиакатастрофе. Как только он обращает внимание, что я стою в дверях, выключает телевизор и встает. Взгляд его глаз изменился, как-то появилось больше уважения что ли, видно в знак признания Блейка новой главой империи Баррингтонов.

— Доброе утро, мэм.

Мэм? Это что-то новенькое.

— Доброе утро, Брайан. Есть ли рядом церковь?

— Конечно, но она еще не работает. Слишком рано.

— Мы можем попытаться, а вдруг?

— Конечно. Вы хотите поехать сейчас?

— Да.

— Я дам Стиву знать.

На улице Том тщательно полирует Bentley.

— Доброе утро, мисс Блум, — говорит он.

Я приветливо машу ему рукой в ответ.

Брайан подвез меня прямо к церкви, и, наверное, удача улыбнулась мне, мужчина привешивал замок на огромную дверь. Я подбегаю к нему, держа люльку в руке.

— Ох, пожалуйста, пожалуйста. Могу ли я войти и коротко помолиться?

Он смотрит сначала на меня, потом на ребенка. Из золотой оправы, на меня смотрят добрые, невинные глаза, не подозревающие, что я погрязла в грехе. Поверит ли он, если я ему расскажу о тайном мире сыновей Эль? Что они делают, чтобы сохранить власть и господство? Даже мне, в холодном утреннем свете, зарождающегося дня, все это напоминает фантастический кошмар или особенно плохой сценарий для фильмов ужасов.