Время черной луны - Корсакова Татьяна Викторовна (книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Мы еще никакой сделки с тобой не заключили, чтобы говорить о гарантиях.
– Ну так давай заключим.
Сделка с дьяволом – лихо! Он дьяволу – покой и неприкосновенность, а дьявол ему – фотографии в стиле ню. Какой-то неравнозначный обмен. А может, ну их, на хрен, эти фотографии?! Ну, полюбуются на его чресла друзья и сотрудники и еще пара миллионов пользователей Интернета, подумаешь. А с другой стороны, уж больно снимки мерзкие. Ладно бы он на них просто голый был – это полбеды, а он голый и связанный. Тут уже садомазохистскими играми попахивает. Ох, позорище… В общем, с девчонкой придется разбираться. Вместе с доблестной милицией или одному – уж как получится.
– Гарантий я тебе никаких дать не могу, но обещаю, если следователь обо мне ничего не узнает, интернет-сообщество ничего не узнает о твоих маленьких слабостях.
– О каких слабостях?! Что ты несешь, Огневушка?! – Вот ведь подлюка! Мало того что приперла его к стенке, так еще и издевается.
– Ну, в принципе ничего крамольного в том, что мужчина питает нежные чувства к женскому белью, нет. В наш просвещенный век…
– К женскому белью?! – взвыл Монгол.
– К чулкам.
– Каким чулкам?..
– Обыкновенным: черным, ажурным. У меня тут есть еще пара снимков, на которых ты в чулках. Очень пикантное зрелище, я тебе скажу.
Все, приплыли. Если с веревками еще хоть как-то можно было мириться, то что делать с чулками? А если блефует? Откуда у нее чулки? У нее ж ноги были голые, он точно помнит.
– Хочешь, еще одно фото вышлю?
Точно мысли его прочла, стерва. А чулки в доме запросто могли от бывшей остаться. Его бывшая наследила не только в квартире, но и на даче. Кстати, черные чулки она особенно любила. Да и ему самому этот предмет дамского гардероба нравился. Кому ж не понравятся женские ножки в ажурных чулках? Но «женские» здесь ключевое слово. Женские ноги, а не мужские!
– Предыдущего вполне достаточно.
– Так мы договорились?
– Договорились. – Выключенный мобильник полетел под ноги, а Монгол стер со лба испарину и с шумом втянул в себя воздух.
Все, достала его эта ведьма, довела до ручки! Ладно, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Еще неизвестно, что страшнее: прослыть чокнутым фетишистом или загреметь за решетку лет этак на двадцать.
Уф! Кажется, получилось! Лия посмотрела на свой мобильный. Стопроцентной гарантии, конечно, нет, но что-то ей подсказывает, что Иудушка на сей раз оставит ее в покое. Идея сфотографировать его пришла в голову в самый последний момент. Всего пара снимков – и относительная безопасность ей обеспечена. С чулками она, правда, едва не попалась. Не было никаких фото с чулками – это она блефовала, но Иудушка поверил. Его бешенство Лия почувствовала даже на расстоянии.
Анатолий Маркович отвез ее домой и даже проводил до квартиры. Лие повезло – никаких любопытных соседок на пути не оказалось, а то пришлось бы еще очень долго выслушивать за своей спиной гадкое шушуканье. Конечно, в свете недавних событий какие-то там сплетни – сущий пустяк, но все равно неприятно.
Анатолий Маркович, сославшись на тотальную занятость, деликатно отказался от приглашения выпить чашку кофе и попытался, в который уже раз, уговорить Лию пожить у него. Согласиться на его предложение у Лии не хватило совести. Анатолий Маркович, безусловно, не чужой человек, но утруждать его не хочется, да и вообще… события последних дней показали, что находиться с ней рядом небезопасно. Единственная помощь, которую она от отчима с радостью примет, – диагностика ее нынешнего психического состояния. Анатолий Маркович пообещал провести с ней сеанс гипноза в самое ближайшее время. Наверное, это страшно, когда у тебя копаются в мозгах, но у нее нет другого выхода. Она должна наверняка знать, что непричастна к тем страшным вещам, которые творятся в последние дни.
Думать о предстоящем сеансе психоанализа до поры до времени Лия себе запретила. С ней столько всего приключилось, она столько всего узнала, что есть о чем поразмышлять и без того. Но для начала надо позвонить начальнице, попросить отгул, а еще лучше отпуск. Не в том она нынче состоянии, чтобы ходить на работу. Ей нужно что-то срочно решать со своей давшей серьезный крен судьбой.
Начальница в Лиино положение вошла – даровала отпуск, не задавая лишних вопросов. Наверное, такая лояльность из-за того, что сама Лия никогда никому не отказывала, безропотно подменяла внезапно занемогших сослуживцев и дежурила по субботам. Вот и хорошо. Значит, у нее теперь появилось свободное время. И потратить его нужно с толком. Необходимо внимательно пересмотреть все хранящиеся в доме фотографии и документы. Вдруг удастся хоть что-нибудь узнать об отце. Но сначала в душ, смыть с кожи Иудушкин запах и попытаться забыть то, что случилось прошлой ночью. Хотя, что забывать, если она практически ничего не помнит? А то, что помнит, обрывочно и мало похоже на реальность. Неважно, все равно надо в душ.
Лия невесело усмехнулась. Похоже, у нее появились новые привычки: шататься по ночам неизвестно где, возвращаться домой под утро и принимать душ. А еще есть… Есть хотелось так сильно, словно она неделю жила на хлебе и воде. От мыслей о хлебе в животе заурчало. Да что же это такое творится? Ладно, в магазин она сходит после душа, накупит всего побольше, потому что после ее вчерашнего налета на холодильник в доме не осталось ничего съестного. Нужно делать запасы. Вдруг есть за двоих – теперь тоже ее новая привычка.
Перед тем как отправиться в магазин, Лия долго и тщательно приводила себя в порядок, замазывала тональным кремом растекающийся по всей левой щеке синяк. Синяк уже изменил цвет с красно-фиолетового на светло-желтый, но по-прежнему был еще хорошо заметен.
В продуктовом магазине царило непривычное оживление: покупатели, в основном жители окрестных дворов, что-то активно обсуждали. Лия замерла у прилавка с выпечкой, прислушалась.
– …а второго-то, говорят, по всему пустырю с собаками искали, – громким шепотом вещала сухонькая старушка в мятой соломенной шляпке. – А он, подлюка, в овраге спрятался и, когда его нашли, орал благим матом, не хотел из своей норы вылазить. Мартыновна из двадцать пятого дома утверждала, что даже отстреливался. Но Мартыновна соврет – недорого возьмет. Не верю я, что отстреливался. Ну откуда у бомжа пистолет?! А вот что в той норе много всего ценного нашли – это правда. Я собственными ушами слышала, как наш участковый сказал, что поймали наконец душегубов, которые людей на пустыре грабили, а все награбленное в норе своей прятали! Я участковому говорила, что плохо ихняя служба работает, что нужно этот пустырь растреклятый с землей сровнять, чтобы никаких нор. А то дождались, пока ироды восемь девушек безвинных не порешили…
– Да каких восемь?! Мать, что ты несешь?! – перебил старушку усатый дяденька в заляпанной краской спецовке, наверное, строитель с ближайшей стройки. – Одна девушка была, придумаете тоже – восемь!
– Ты еще скажи, что эти душегубы вообще ни в чем не виноваты! – взвилась старушка. – А Шурку из тридцатого дома кто по башке кирпичом саданул, всю получку отобрал?
– Про Шурку из тридцатого дома я ничего не знаю, – дяденька сунул под мышку буханку хлеба, оценивающе посмотрел на пакет с пряниками. – А виноваты или не виноваты, не нам с тобой, мать, решать.
– А кому ж, если не нам? – обиделась бабулька.
– Кому надо, тот пусть и решает. Я с тобой в одном согласен – с пустырем этим давно надо что-то делать. Гиблое какое-то место.
– Ага, гиблое! – поддержала его средних лет дама с ярким не по возрасту макияжем. – Вы вообще в курсе, что на нашем пустыре НЛО приземлялось?
– Ох, грехи мои тяжкие, – дяденька-строитель повертел в руках пакет с пряниками и положил его на место. – Да какое НЛО?
– А самое обыкновенное! – Даму скепсис собеседника, кажется, вовсе не смутил. – Если еще не видели следы, которые от него остались, так сходите посмотрите. Туда уже и с телевидения приезжали, и ученые какие-то. Все высматривали, замеры делали, свидетелей опрашивали. Может, они этих бомжей… закодировали.
