Плачу любые деньги (СИ) - Обухова Оксана Николаевна (книга бесплатный формат txt) 📗
Миронов, которому позвонил Олег и дал сигнал тревоги, примчался почти сразу же за пожарными. С какой скоростью он пронесся по неперегруженным утренним улицам Москвы, осталось тайной - машины с мигалками, полные гаишников, подоспели за нарушителем спустя минуты полторы.
Не сумев проехать на автомобиле во двор, Миронов оставил его за воротами, пробежал по дорожке и, на ходу кивнув соседу и Дусе, взлетел на анфиладу. Нашел всех родственников живыми, но сонными, и довольно скоро спустился вниз.
Молча, тяжело дыша, подошел к обугленному телу на дорожке, сел перед ним на корточки...
- Алевтина? - Опознав экономку, безмерно удивился: - Почему она?
- Это не Алевтина, - устало информировала сыщица. Васильевич уже ушел к полицейским, честь открыть Мирону правду целиком принадлежала спасительнице Евдокии. - Это - Галя. Тетя Берты. Она у Зубовых домработницей была.
Миронов замер. Сгорбился.
Потом вдруг резко встал и развернулся к Евдокии:
- Если ты хоть слово скажешь Зосе о Берте...
Глаза авторитета сузились, проговаривать угрозы вслух надобности не было.
Дуся глубоко вздохнула: вот, что называется, и поговорили. Услышали «спасибо», господа.
Евдокия повернулась к авторитету спиной, взошла на крыльцо - из дома уже почти не пахло газом, хотя бензином воняло повсеместно. Поднялась на третий этаж и начала паковать чемодан. Ее миссия закончена, Паршин на подъезде... Самой за руль садиться, после того как надышалась газом и круги перед глазами заплавали, - верная дорога в морг. Положат на соседний разделочный стол, рядом с экономкой Галей...
С полицией, правда, наверняка придется пообщаться. От них не убежишь, заставят дать отчет.
А хочется уснуть. Лечь в тихий уголок и провалиться. Голова гудит, как кем-то проклятая...
Дуся безразлично побросала в чемодан одежду, сгребла косметику с полочки в ванной и с туалетного столика... Огляделась, попрощалась с будуаром (заодно проверила, не висят ли где забытые носки-футболки).
Хорошая комната. Пожалуй, пожить в таком же антикварном будуаре больше не получится - диковинка, она есть редкость величайшая.
Но собиралась уезжать Евдокия хоть и устало-торопливо, но с удовольствием: уснуть в комнате, где столько пережито, получится навряд ли - запахи и страхи достают.
В комнату, тихо постучав, зашел Миронов:
- Я как бы, это... не прав был. Извини. Ты всем моим жизнь спасла, я как бы по гроб жизни тебе обязан...
- По гроб жизни вы, Александр Сергеевич, коту обязаны. Фотию прижизненный монумент из золота отлейте.
Оставив Миронова в полнейшем изумлении, Евдокия вышла в коридор.
ЭПИЛОГ
Утром следующего дня Евдокия и Паршин встретились в агентстве. Вчера поговорить не удалось. Когда командир помощницу до дому доставлял, Дуся вначале разрыдалась - девушки обычно слезами нервную систему в порядок приводят; прорыдавшись, глотнула коньячку из бардачка запасливого Паршина - уснула мертвым сном. Не помнила, как очутилась дома в своей постели, причем заботливо раздетая.
Олег встретил героиню горячим кофе. Внимание проявил - куда там мажордому Леве: дверь открыл и придержал, в кресло усадил, поинтересовался, как спала, как себя чувствует, в глаза внимательно глядел.
- Голова все еще побаливает, - поморщившись, призналась Евдокия. - Газу, наверное, многовато хватанула.
- Но разговаривать можешь?
Дуся, отпив глоток кофе, кивнула, и Паршин задал основной вопрос:
- Когда и как ты вышла на Галину? Или ты ее раньше, в прошлом году видела?
- Да никого я не видела и никуда не выходила, - отмахнулась Землероева. - Подсознание несколько дней интуицию теребило, сигналы подавало, а я как полная идиотка... в последний момент. Помнишь, в прошлом году мы с Ильей Зубовым под лестницей сидели? Так вот тогда я только Галин голос из дворницкой слышала, голос и шаркающие шаги. И как только ситуация повторилась, меня какая-то чепуха доставать начала - было это, Дуся, было... В общем, если бы меня кот под утро не разбудил...
Собираясь вкратце посвятить командира в суть спасительных мероприятий, Землероева постепенно увлеклась (немножечко похвасталась, один разок всплакнула), пожаловалась на Миронова.
- Он, кстати, звонил, - покусывая кончик авторучки, не выпуская наружу эмоции, сказал Олег. - Машину твою к офису пригонят.
- Я знаю, - усмехнулась Дуся. - Знаю, зачем он явится. Будет давить на мозги... или подкупать, заставлять нас не выпускать наружу информацию о Гале.
- Ты думаешь - получится? - поднял брови Олег.
- А то. От Галины - только головешки. Кто такая, почему чокнулась и дом решила запалить... Остается, правда, как мне кажется, реальная Алевтина Викторовна, но пока следствие ее разыщет, пока та показания даст - Миронов всем рот «капустой» заколотит.
- И Зубовым? - недоверчиво напомнил командир.
- Олежа, - вздохнула Евдокия, - о чем ты говоришь? Какие Зубовы? В смерти Берты, во всем, что произошло, не только Зубовых - моей вины навалом! Если бы я тогда не струсила, не убралась из дома, где Ефремовича держали... - Дуся наклонила голову, закусила нижнюю губу. - Я тоже, Паршин, виновата. Не меньше остальных - я не стала заступаться за женщину...
- Ты не стала заступаться за хладнокровную, жестокую стерву, - негромко перебил Олег. - Не ты начала ту войну, не тебе и пленных было отпускать. Может быть, напомнить, что Берта собиралась с Зубовыми сделать? Забыла, как мы прятались от бойцов Мирона, как переживали за беременную Киру, как ты чуть не рехнулась, когда поехала Ефремовича выручать? Не думала живой оттуда вернуться...
- Да при чем здесь это? - скривилась Евдокия. - Я струсила. Я Берту так ненавидела, что смылась из дома и...
- Это карма, Дуся, - снова перебил Олег. - Фатум. Если бы ты вступилась за Берту, ее б на нары законопатили, а судьба и там достанет. Такие, как Берта, спокойно жить не умеют, ни на воле, ни в зоне. Поверь, я знаю, о чем говорю.
- Мне бы твою уверенность...
- Ты, Дуся, рефлексировать мне прекращай. Все свои мифические грехи ты вчера бензином смыла, стольких человек спасла...
...Миронов приехал, когда Паршину почти удалось уговорить помощницу не валить все беды на свою несчастную головушку.
А относительно того, о чем авторитет будет толковать, Евдокия угадала. Ошиблась только в малом: Миронов не пугал, а уговаривал.
Что есть большая разница, особенно для Саши.
Сообщив, что Евгений пришел в себя и идет на поправку, Миронов положил на стол перед сыщиками внушительный конверт с наличностью. Паршин сделал каменно-надменное лицо, но ничего изрекать не стал, глядел на Дусю - ее добыча, ее заслуга, ей и решать. По неким складкам на твердокаменном командирском лбу Евдокия поняла - Паршин ждет от нее отказа от вознаграждения: работала она практически по принуждению, а не по найму. Про общую вину недавно говорила.
Но Дуся усмехнулась и взяла конверт. Взвесила награду на руке:
- Спасибо, Александр Сергеевич. Деньги будут очень кстати.
Пока Землероева тянула паузу, у Паршина слегка отвисла челюсть.
- У вас в доме, Александр Сергеевич, работает одна женщина. У нее ребенок больной, нужна дорогостоящая операция. Я сообщу Вере, что эти деньги - от вас. Огромное спасибо.
Миронов понятливо хмыкнул, встал, пиджак одернул.
- И вообще, Александр Сергеевич, - оставаясь сидеть в кресле, в спину уходящему авторитету проговорила Евдокия, - шальное богатство удачи не приносит, вам не кажется?
- «Искусство должно принадлежать народу»? - усмехнулся владелец личного музея, поглядел на Дусю сверху вниз и вышел, не вступая в дискуссию.
Поздним вечером того же дня к Евдокии пожаловал разносчик. Вручил небольшую тяжеленькую посылку. Дуся черкнула факсимиле на бумажке квитанции, закрыла за рассыльным дверь, заинтересованно обертки разодрала...
Под обертками был ящичек в коробке. В ящичке на бархате - чтоб мне сдохнуть! - Фаберже.
Умопомрачительной красоты серебряная музыкальная шкатулка с вензелями дома Романовых.
