Земляничная тату - Хендерсон Лорен (читать книги регистрация .txt) 📗
Чтобы не упасть, я ухватилась за ограждение. Тут же к ногам моим с рыком кинулась маленькая собачонка. К счастью, от псины меня отделял толстый слой пластика, и если тварь вознамерилась меня укусить, то наверняка сломает зубы. На что я очень рассчитывала. Но собачье отродье тявкнуло в последний раз и засеменило прочь, позвякивая миниатюрным колокольчиком. Я проводила ее гневным взглядом. Верхний Вест-Сайд просто наводнен такими собачонками – избалованные комки шерсти с языками цвета малинового шербета, семенящие на острых птичьих коготках. Выгуливают их представительные дамы в пальто из свалявшейся шерсти – полное впечатление, будто пальто пошили из целого стада всех тех же чихуахуа.
– Эй! – окликнула нас Ким. Расставив руки, она непринужденно выписывала широкие круги. – Ребята, вы весь день будете цепляться за эту штуку?
– У меня отлично получается, – надменно сказала я, отпуская ограждение и отталкиваясь роликом. И тут же споткнулась. – Вот черт! Тут главное сдвинуться с места.
– Мне ботинки жмут, – заскулил Лекс.
– Да ладно тебе, Лекс! – захохотала Ким. – В магазине ты говорил, что они тебе велики. Держись за меня.
Ким выписала пируэт и милостиво протянула ему руку. Приоткрыв рот, я следила за ее маневрами. Моя подруга нашла новый способ передвижения, плавный, как течение воды.
– Отлично смотришься, – с завистью вздохнула я.
Ким уже скользила вперед, увлекая за собой Лекса. Он позволял тащить себя, сияя от удовольствия.
– Нужен совсем другой подход, – сказала Ким и посмотрела на Лекса. – Ты в норме? – Тот кивнул. – Смотри, – продолжила она, отпуская его. – Большинство новичков на коньках слишком зажимаются, потому что волнуются. Но в этом случае падение неизбежно. Надо расслабиться, чуть расставить ноги, расправить плечи. Смотрите.
Непринужденно оттолкнувшись, Ким взмахнула руками и заскользила, словно птица, поймавшая поток ветра.
– Видите, где у меня руки? – крикнула она. Руки покачивались подобно крыльям. – А теперь глядите, что произойдет, если их прижать. – Она продемонстрировала, как мы с Лексом прижимаем согнутые локти к бокам. – Вы вяжете себя в узел. Надо освободиться. – Она снова закружилась на месте с изяществом профессиональной фигуристки, руки от быстрого вращения снова разлетелись в стороны. – Руки помогают держать равновесие.
Я оттолкнулась, на этот раз более удачно, и заскользила к ней, дав рукам свободу.
– Вот так! – обрадованно крикнула Ким. – Работай ими, работай!
Я доехала до статуи Элеоноры Рузвельт и остановилась прямо перед булыжным окружением постамента. Тормозить я научилась довольно быстро: надо только поднять носок, чтобы нажался рычажок на задней части ботинка. Потом снова оттолкнулась и устремилась обратно. Держа Лекса за руки, Ким описывала вокруг него круги, заставляя его двигаться следом. Казалось, будто они кружатся в танце – контрданс на роликах. Наверное, в Нью-Йорке можно встретить и такое. Чего только не бывает в городе, где есть садо-мазохистский кабачок и ресторан, где вся обслуга – близнецы.
Чтобы отдышаться, я плюхнулась на скамейку. Лекс еще немного спотыкался, но с каждым шагом двигался все уверенней. На Ким были черные лосины и дутая черная куртка, доходившая лишь до пояса: полная боевая готовность. Стройное и крепкое тело спортсменки. Рядом Лекс с его мешковатыми джинсами и многослойными футболками выглядел неудачником-коммивояжером. Я еще раз изумилась, насколько все же изменилась Ким. Постепенно новый образ подруги накладывался на старый – как новая картина, написанная поверх старого полотна. От прежней Ким остались лишь смех, да характерный взмах головой.
Мы катались по Риверсайд-драйв – широкой тенистой набережной, уходившей к окраине Манхэттена. Прямо передо мной плавно сбегал к Гудзону травянистый склон. Стоял прекрасный день, ясный и бодрящий, солнце блестело на сочной зелени, выбивало искры из каменных дорожек. Чуть дальше, едва видимая за гребнем небольшого склона, ослепительно сверкала река; малейшая волна или рябь вспыхивали на солнце тысячей стеклянных осколков. Внизу, у статуи, рабочий устанавливал микрофон и пару динамиков.
– Спустимся к реке? – предложила Ким. – Ты ведь справишься с уклоном, Сэм?
– Наверное, – с сомнением ответила я, глядя на длинную каменную дорожку, которая, изгибаясь, уходила в короткий подземный переход.
– Лекс, сейчас поедем вниз, – предупредила Ким. – Главное помни: если задрать носок ботинка, то сразу остановишься.
Лекс уже всецело доверял Ким. Он кивнул, тяжело сглотнул и последовал за ней. Я потренировалась с тормозами и тоже устремилась вниз.
– Ух ты! – завопила я, проскакивая сквозь подземный переход.
На другой стороне был еще один спуск, доходивший до самой реки, и я бросилась дальше, наслаждаясь парением. Вот и последний поворот. Впереди раскинулась река – такая широкая, что Нью-Джерси лишь едва виднелся на том берегу. Сверкая на солнце, плясали крохотные суденышки. Идиллия. Более сильного контраста с чадящими машинами за нашей спиной и не вообразишь. Парусные суда слегка колыхались на прохладном октябрьском ветру. Небо было белесым, как выцветшая джинса, свет лился сверху, словно из гигантской жемчужины.
Из безмятежного расположения духа меня вывел оглушительный грохот. Я неуклюже развернулась и увидела, что Лекс рухнул на финишной прямой, а Ким растянулась поверх него.
– Господи! С вами все в порядке?
Ким весело посмеивалась. Лекс выглядел слегка осоловевшим.
– Ты видела? – сказала Ким, продолжая лежать. – Лекса так развернуло, он слишком резко затормозил…
– Поворот на ручном тормозе, – пробормотал Лекс, потирая лоб.
– …и его так закрутило, что я не смогла удержать…
– Прости, что потянул тебя за собой, – извинился Лекс. – Я просто не смог выпустить твою руку – она все равно что спасательный пояс.
– Наверное, я все-таки тебя придержала. И не дала свалиться в реку.
– Во всяком случае, у тебя получилась мягкая посадка. – Лекс похлопал себя по животу. – На мое брюхо.
– Все можно исправить в спортзале, – улыбнулась Ким. – Как-нибудь возьму тебя с собой.
– Эй, вы еще здесь?
Они так увлеклись, что забыли о моем присутствии. А Ким, похоже, очень нравилось валяться на плюшевом Лексе. Во всяком случае, вставать она не торопилась. Очевидно, с прошлого вечера она изменила о нем мнение, и больше не считает его Душителем с Земляничной поляны. А может, все дело в мальчишеском обаянии?
Я даже немного обиделась. Ким вообще-то моя подруга, мы не виделись десять лет, а она предпочла меня какому-то спотыкающемуся мужику, которого еще вчера подозревала в недобрых замыслах против моего горла. Ну да, Лекс выдержал суровое испытание, явившись при свете дня. Но всему же есть свои пределы.
– Эй, Ким, – заорала я, – тебе руку подать, или ты так и будешь валяться до вечера?
Надо отдать ей должное – Ким немного смутилась.
– Ладно, идем, – сказала она, с легкостью вскакивая на ноги.
– Лекс, сам проверишь, что себе сломал, или Ким тебя пощупает? Думаю, она с радостью.
Ким злобно посмотрела на меня.
– Как и полагается заботливому наставнику, – сгладила я впечатление. – Давай же, вставай! Я хочу посмотреть парусники.
У бухты, где на волнах покачивались яхты, проходил какой-то праздник. Вдоль причала выстроились два ряда тыкв, их ярко-оранжевые бока факелами горели на солнце. На дальнем конце пирса собралась небольшая толпа. Мы сняли ролики и перекинули их через плечо, чтобы без помех спуститься на пирс и посмотреть, что там происходит. У причала стоял большой парусник, палуба которого была завалена тыквами. Над оранжевыми шарами крыльями бились на ветру белые паруса. Все детали судна были выкрашены в темно-синий цвет, а бухты волосатых канатов, лежавшие на досках, выгорели на солнце до белесо-песчаного цвета. На их фоне оранжево пылали тыквы – единственное яркое пятно. Мы гуськом взошли по трапу и ступили на палубу. Она мягко покачивалась под ногами.
