Слёзы Лимба (СИ) - Нефёдов Александр (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Тот тихий шёпот вновь раздался у Татьяны в ушах, но на этот раз он твердо заявил о себе. Татьяна ощущала все его нотки, прочувствовала тон голоса невидимого собеседника всем телом, различила каждое произнесенное им слово. Прижавшись спиной к холодной каменной стене, Татьяна начала слушать голос, вдумываться в его значение.
— Я чувствую тебя… Убить… Убить тебя… Я чувствую запах твоей крови… Я слышу твой страх… Убить… Убить тебя… Кровь… Я чую кровь…
Когда голос внезапно замолчал, Татьяна невольно подняла фонарь и в ужасе поняла, что ее единственный источник света осветил лицо, бледное и до боли знакомое. С трудом сдержав крик ужаса, девушка выдохнула и обессиленно опустила фонарь, чтобы ненароком не ослепить внезапно объявившегося молодого человека, который все так же смотрел на нее своими преданными щенячьими голубыми глазами.
— Татьяна Хапперт, — прошептал он и вздрогнул, будто его окатили ледяной водой.
— Ричи?! — девушка ахнула и с трудом успела подхватить парня, который обессиленно упал в ее руки, полностью лишившись сил. — Что ты здесь делаешь? — девушка убрала светлую прядь его волос, закрывающую глаза. — Боже! Ты весь горишь! У тебя сильный жар, — Татьяна засунула фонарь в карман на груди своего пальто и сжала своими ладонями лицо побелевшего юноши, который не сводил с нее своих красивых глаз. — Что происходит? Куда исчезли все люди?
— Голоса!.. — юноша начал с трудом кричать, разрывая свое горло приступом тяжелого кашля. — С вами происходит то же самое. Ведь так? Вы тоже слышите их… Вы тоже видите все это.
Татьяна покрепче подхватила Ричарда и зашла вместе с ним в одну из пустых палат, усадив их обоих на больничную койку. Ричи так ослабел, что уже не был в состоянии даже самостоятельно сидеть, все его тело вздрагивало, словно что-то невидимое пронзало кожу юноши чем-то острым. Девушка прижала его к себе и всеми клеточками своего организма ощутила его боль, вырывавшуюся наружу вместе с тяжелым кашлем и слабыми стонами. Его тело горело, словно внутри него разожгли костер, вся его одежда пропиталась ледяным потом, который уже ручьями стекал по белоснежной коже.
— Ты что-то сказал про голоса. Что ты имел в виду? Ты знаешь, что здесь происходит?
— Нам нужно вернуться туда, где все началось… Необходимо… — юноша прервался, так как его снова одолел приступ кашля, но на этот раз более сильный, чем предыдущий.
Татьяна невольно вздрогнула, когда увидела, что из его рта потекла темная струя крови, медленно стекая вниз и рисуя на его правильном остром подбородке извилистые линии, напоминавшие устья полноводных рек.
— Какой кошмар! — Татьяна вытащила из кармана пальто платок и помогла Ричи избавиться от крови на его слегка лиловых губах. — Что это?
— Все ответы спрятаны там, где все и началось… В нашем прошлом… — Ричи подарил ей свой щенячий преданный взгляд и закрыл глаза, обессиленно откинув свою белокурую голову назад.
— Ричи, — Татьяна осторожно встряхнула лишившегося чувств юношу, но тот так и не пришел в себя, лишь тяжело и слабо дышал, становясь с каждой минутой все горячее и горячее, будто что-то издевательски подкидывает дров в разбушевавшийся костер в его хрупком организме. — Нет! Нет… — Татьяна в надежде еще раз встряхнула обездвиженное тело юноши, но все тщетно.
***
Запах чистого постельного белья ворвался в ее нос, приятно лаская обонятельные чувства своим непривычным мятным ароматом, от которого хотелось зарыться во все это вкусно пахнущее великолепие с носом как можно глубже, чтобы запахи реальности не могли помешать наслаждаться этим моментом.
Чья-то теплая слегка шершавая рука прикоснулась к ее щеке, осторожно и практически незаметно, будто этот человек боялся разбудить Татьяну, которая, словно маленький ребенок, спала в мягкой кровати, завернулась в теплое махровое одеяло, натянула его до подбородка, так как не желала замерзнуть от малейшего дуновения ветра, проникнувшего сюда сквозь приоткрытое окно.
В комнате было слишком темно, как-то серо, будто все происходило внутри старой фотографии, где невозможно увидеть хотя бы какой-то цвет, кроме белого и обжигающего глаза черного. Лишь далекая луна, дарившая этой маленькой спальне свое бледно-желтоватое сияние, имела приятный теплый оттенок.
— Эрван, — сквозь сон прошептала девушка и прижалась щекой к мужской ладони, которая не спеша путешествовала по ее румяному лицу, изучала каждый изгиб и неровность. — Не уходи. Пожалуйста.
— Я никуда не уйду, — ответил Эрван и робко прикоснулся потрескавшимися от жажды губами к ее очерченной ключице, остановившись на мгновение, чтобы почувствовать вкус ее кожи, сладкий и с легким привкусом спелой вишни. — Я буду рядом.
— Эрван, — сквозь слезы простонала она и сжала его ледяную ладонь, словно боялась, что она растворится в этой пугающей темноте. — Ты такой холодный… Такой холодный…
— Татьяна, не плачь, — его губы невольно коснулись ее соленой от слез щеки и на какое-то время замерли, боясь отстраниться от бархатной женской кожи. Ему хотелось наслаждаться этим вечно, но Татьяна через минуту отстранилась от молодого человека, будто боялась его действий. — Я здесь… Я здесь, — прошептал он, с легкой боязнью коснувшись кончиком носа ее пухлых губ, поводя им сверху вниз, надеясь вызвать у нее легкую кокетливую улыбку. Но лицо девушки замерло, стало пугающе кукольным и безэмоциональным, сверкая в тусклом свете плывшей по ночному небу луны, медленно и уверенно поднимавшейся все выше и выше над ночным городом.
***
Болезненное падение устремляет наш взор в небеса, заставляет высматривать в этом бескрайнем висящем над нами пространстве свет, который все величают по-разному. Для кого-то это Господь Бог, для кого-то символ свободы и безграничной силы, но малому количеству людей не удается увидеть там ничего, кроме слепящей пустоты и темноты.
Казалось бы, как в этом необъятном небесном мире не разглядеть хотя бы маленькую звезду, заметить ее слабое белое сияние, которое летит до нас сотни лет? Представить трудно, что эти прекрасные маленькие звезды намного старше, чем мы их видим сейчас. На небосводе перед нами будто показывают их старые фотографии, перенося в далекое прошлое, стирают грань между настоящим и будущим.
Но некоторые люди ослепли, они не в силах увидеть подобного. И причиной может быть не только физическая слепота, но и душевная, способная стать самым серьезным недугом в нашей слишком короткой жизни.
Татьяна не видела на небе ничего, оно было черным и, словно острый нож, резало покрасневшие от слез и бессонных ночей глаза. Она уже не чувствовала боли, не чувствовала, как ее тело выло от полученных ран и кровоподтеков, покрывших каждый участок кожи. Ледяные капли дождя уже не в силах смыть эти следы насилия. Слишком сильный отпечаток оставил на теле девушки таинственный гость, который все еще был позади и медленно шагал вперед, пытаясь не отставать от до смерти напуганной рыжеволосой леди, на чьих руках болталось бездыханное тело юноши, не подающее никаких признаков жизни.
Лестницы вели куда-то вниз, в бездонную пропасть, каждая ступенька будто выше предыдущей, поэтому, чем ниже они спускались, тем сложнее было сделать хотя бы одно движение онемевшей от холода ногой.
Жажда жизни, жажда света заставляли ее двигаться вперед, терпеть боль, разрывавшую каждую клеточку организма на сотни кусочков, а затем вновь соединяя воедино, чтобы повторить эти ощущения вновь и вновь. Ноги молили о пощаде, Татьяна уже не помнила, что имела способность ходить, до конца не осознавала, что бежит куда-то вперед, спускаясь вниз все ниже и ниже, в самую глубь Ада, который с распростертыми руками ждал ее появления.
***
У Майкла Джонсона была самая нелюбимая работа в его жизни, ему приходилось тратить лучшие годы на должности полицейского в самом отдаленном уголке Лондона, где нет никого, кроме голодных бездомных и хулиганов, желавших залезть в давно опустевшие заброшенные дома. Все, что ему оставалось делать, так это охранять покой этого опустевшего безлюдного района города, который был наполовину затоплен после недавней непогоды. Здесь не имелось ни уличного освещения, ни какого-либо людского потока, все вокруг будто замерло в ожидании какого-то чуда, света, способного пробудить эти спящие здания, пустые и темные, как небо.
