Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" (библиотека электронных книг txt) 📗
— Правда? — с надеждой в голосе спросила Алмазова. Глупо. По-детски. Но для нее сейчас был важен его ответ.
— Только не говори, что не заметила, — усмехнулся Алексей, — До сих пор не понимаю, чем же я так Фортуну задобрил? Может самая прекрасная девушка на свете ответит на этот вопрос? А?
Соня завизжала, извиваясь в его руках, так как сильно, до ужаса, боялась щекотки. Гордеев же, смеясь, играл своими пальцами с ее кожей.
— Пере…стань! Лешик! Умоля…Умоляю!
— Соня, — от его взгляда у девушки перехватило дыхание.
— Ммм?
— На самом деле, мне плевать, по какой именно причине ты здесь. Со мной. Куда важнее то, что я тебя теперь из своей постели не выпущу. И из жизни тоже.
Девушка напряглась. Хоть и старалась она, всеми силами, не выдать своего состояния, тревогу в ее взгляде Алексей все же заметил.
— Позднее раскаяние? — внешне мужчина казался совершенно спокойным, но его слова были насквозь пропитаны сарказмом, — Уже убежать хочешь?
— Нет.
— Вижу, как нет.
— Ты все не так понял, — Соня провела ладошками по его груди, ощущая пальцами гулко бьющееся сердце. — Разве я столько времени добивалась твоего внимания, чтобы сбежать при любом удобном случае?
— Это было бы крайне глупо, — немного расслабился Гордеев, — А ты, достаточно умная девушка.
— Просто я все еще немного сержусь на тебя, за те слова, что прозвучали в мой адрес в кабинете — не моргнув глазом, солгала Алмазова, — Но, если поможешь мне принять душ, прощу даже с процентами.
— Шантажистка!
Соня рассмеялась.
— Кстати, — она хитро прищурилась, — А откуда ты узнал, что я сильно зла на тебя?
— Похомов рассказал, — поджал губы Алексей, — Настоятельно рекомендовал извиниться, так как, цитирую «Из-за ее кислой мордашки, Лиза ходит сама не своя».
Алмазова, обиженно фыркнув, попыталась завернуться в простыни. Гордеев тут же пресек эту попытку.
— Перестань, — одернул ее мужчина, — Я решил извиниться гораздо раньше. После разговора с Андреем. Дмитрий же позвонил только вчера вечером.
— Хорошо, — Соня села в кровати, — Только мне за Лизку все тревожнее и тревожнее становиться.
— Не лезь в их отношения, — сухо, практически по слогам проговорил Алексей. — Впервые вижу, чтобы Борзого на ком-то так клинило, а мы давно знакомы, поверь. Он словно одержимый стал.
— Нельзя позволить ему, Лизе мозги запудрить!
— Нельзя ему дорогу переходить! — грубо рявкнул мужчина, — Ты хоть немного осознаешь, с кем дело имеешь?
— Откуда мне знать? — так же повысила голос девушка, — Только общеизвестные сплетни. И они явно не в его пользу.
— Тебя убедит фраза «Я рискну портить отношения с Похомовым, только находясь на смертном одре»?
— Серьезно? — Соня уставилась на Гордеева неверящим взглядом.
— Не представляешь, на сколько! Я уважаю Диму. Бл*дь, я уважаю его даже больше, чем самого себя. Но, и побаиваюсь. Не без этого. За своих он голыми руками растерзает, и это не просто слова. Любому гопнику на улице его имя скажи, и он убежит так быстро, словно за ним стая ротвейлеров гонится. Борзый беспощаден. Груб. Жесток. Порой заносчив. Но, я знал его и другим. До смерти Егора. До того, как его сломали.
Соня, тяжело вздохнув, вновь прильнула к мужчине, расположив голову на его груди: — Знаю. Лиза рассказала мне эту историю. Жаль парня.
— Них*ра себе! — удивился Алексей, — Это до какой же степени он Лизе доверяет, раз рассказал такое? Нет. Для него она гораздо больше, чем просто увлечение. Здесь что-то другое.
— Любовь? — с издевкой произнесла Алмазова.
— Я бы не исключал такой возможности. И нос бы не совал туда, куда не следует, — Гордеев поднялся на ноги, увлекая за собой девушку, — Ну что, водные процедуры?
***
Еще одно утро. Душное. Жаркое. И пасмурное.
Тяжело вздохнув, Лизавета потянулась в постели. Будильник давно прозвенел, пора вставать. Но, как же не хотелось. Опасаясь, что снова уснет, девушка спустила ноги с дивана, приняв сидячее положение. На автомате, рука потянулась к лежащему рядом телефону. Ничего. Ни звонков. Ни сообщений. С досады, Карпова швырнула его обратно, на диван. Дмитрий не объявлялся уже целых пять дней. Просто исчез и все. Благо, заранее предупредил, иначе у нее были бы все шансы заполучить нервный срыв. Но, почему же ее так тяготило отсутствие этого мужчины? Когда успела к нему привязаться? Почему ее не покидало чувство тревоги все это время?
— Соберись, тряпка! — девушка громко похлопала ладошками по щекам, и вскочила на ноги, — Не время раскисать.
Напевая себе под нос одну из веселых, но бессмысленных песен, которыми кишели российские радиоволны, Лиза достала из шкафа полотенце, и направилась в душ. Чтобы поскорее проснуться, включила холодную воду. Зажмурилась, и чуть не завизжала, когда ледяные струи соприкоснулись с разгоряченной кожей. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но тело тут же наполнилось невероятной бодростью. Да и сон, как рукой сняло. Завернувшись в полотенце, девушка вышла из ванной, прикрыв за собой дверь. Неожиданно запиликал телефон, застав ее врасплох. Со всех ног она ринулась в зал. Даже не посмотрев на дисплей, взяла трубку.
— Алло?
— Лизонька, — послышался голос Валентины Степановны, — Прости, что так рано, ягодка моя.
— Что-то случилось, бабуль? — с придыханием произнесла Карпова, — Плохо себя чувствуешь?
— Нет, нет, — успокоила женщина, — Все в порядке. Просто хотела голос твой услышать.
Пытаясь выровнять дыхание, Лиза присела на краешек дивана.
В свои семьдесят шесть лет ее бабушка держалась молодцом. Шустрая и подвижная от природы, она до сих пор самостоятельно справлялась и с огородом, и с небольшим хозяйством, состоящим в основном из птицы. Но, как бы там не было, годы свое брали. То сердце прихватит, то давление подскочит. Больше всего на свете Лизавета боялась, что однажды останется совсем одна. Что единственного родного человека на свете вдруг не станет.
И потому чувствовала себя так гадко, из-за того, что нет возможности видеться чаще.
— Все ли у тебя в порядке, Лиза?
— Конечно, бабуля. Все хорошо.
— Ой, сердцем чувствую, не договариваешь ты чего-то, — взволнованно произнесла женщина, — Происходит что-то, чего не понимаю…Вот и отец твой сниться начал. И ведь не снился никогда, а здесь, как взбунтовался! Каждую ночь приходит. Сказать что-то хочет.
— Бабуль, ты же знаешь, что не верю я в эту чушь. Все хорошо, правда. Сессию закрыла с отличием. Вечером идем всем курсом в клуб, отмечать «экватор».
— Чего отмечать?
— Так называется день, когда ровно половина учебы осталась позади, — пояснила девушка.
— Не ходи. Очень прошу, Лизонька, останься сегодня дома. Иначе, назад пути уже не будет.
Лизавета задумчиво посмотрела на висящий на ручке шкафа костюм. Черные кожаные брюки с заниженной талией, обтягивающие, как вторая кожа. Укороченный белый топ, с глубоким декольте, открывающий грудь и часть живота. Подтяжки в тон с брюками и сапоги на высокой шпильке. На их потоке насчитывалось около пятнадцати групп, так почему в студенческом совете одобрили эту форму именно для ее группы? Хотя, она итак знала ответ на этот вопрос — Соня постаралась!
— Все хорошо, — Лиза попыталась разрядить обстановку, — Я буду с Андреем и Соней.
— Они хорошие друзья, но не в силах изменить судьбу!
— Опять гадала на кофейной гуще? — рассмеялась девушка, — Ничего со мной не случиться. Я буду предельно осторожна.
Женщина в трубке тяжело вздохнула:
— Храни тебя Господь!
— Бабуль…
— Ой, Клавка пришла, — возмутилась Валентина Васильевна, — Видать новости какие есть.
— Хорошо, иди к гостье, — улыбнулась Карпова, — Я позвоню, позже.
Через полчаса после разговора с бабушкой, за Лизой заехал Андрей. Из-за пробок они практически опоздали на тренировку, чем заработали недовольство наставницы. Ирина Павловна была тренером от бога, но требовала от них полной отдачи. Именно поэтому после занятий они всегда были выжатыми, как лимон. На разучивание новой программы в среднем уходило около недели. А на оттачивание ее, доведение до совершенства — месяцы!
