Мост бриллиантовых грез - Арсеньева Елена (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Эмма села за столик в укромном уголке, около игрального автомата, который, к счастью, сейчас простаивал без дела, заказала салат, фирменный эскалоп «Le Volontaire», а на десерт – жасминовый чай и ломтик своего любимого торта «Опера», напоминавшего ей «Наполеон» в исполнении русских кулинарок, с этими бесподобно вкусными толстыми сметанными коржами, только с кофейным, а не заварным кремом и политый сверху шоколадом. На аперитив попросила принести кисленький кир и, когда поднесла рюмку к губам, вдруг увидела, что из-за соседнего столика ей приветственно улыбается, подняв такую же рюмочку с тем же самым, видимо, киром, какой-то молодой человек – потасканный, небрежно одетый и еще более небрежно причесанный. Очень странно – его облик показался знакомым Эмме. «Не слишком ли много знакомых лиц для одного дня? Неужели он тоже нижегородец?!» – насмешливо подумала она, но тотчас сообразила, в чем дело: парень слегка, весьма отдаленно, но все же походил на Романа. Разрезом глаз, цветом волос, стройностью, легкостью движений, всем типом… Правда, это лицо отмечено печатью страдания и порока, у Романа еще не исчезла из глаз юношеская жадность до всех искушений мира, готовность радоваться и только радоваться всему, что предлагает жизнь, не замечая никаких ее горестей и печалей…
Ну что ж, вспомнить о своем, с позволения сказать, пасынке Эмме всегда было приятно, поэтому она сдержанно улыбнулась в ответ на улыбку парня, покачала в воздухе рюмкой, делая вид, что чокается с ним, и тотчас забыла о нем, вновь обратив все свое внимание к Фанни.
Глаза хозяйки бистро были по-прежнему печальны, однако лицо приобрело выражение озабоченное, на губах порою мелькала улыбка. Она то присаживалась за маленький столик, задвинутый между японской ширмой, расписанной в стиле Хокусая, а может быть, судя по изысканной тонкости, вернее, ветхости ткани, даже им самим, и каким-то мраморным сооружением вроде умывальника, только почему-то уставленного цветочными кашпо, то проходила за стойку, то исчезала в маленькой дверце, ведущей, видимо, на кухню, и появлялась оттуда с подносами, помогая официантке, когда та не успевала обслужить всех посетителей… Эмма ела медленно, тянула время не только потому, что хотела внимательней присмотреться к Фанни, но и потому, что в этом бистро было необычайно уютно. Дивная атмосфера смешения современности и старины, причем красивой старины: все вещи подобраны вроде бы случайно – вернее, никак не подобраны, – но на всем печать изысканного вкуса. И обворожительна сама хозяйка, пусть она немолода и возраст ее виден, хоть и смягчен смелой одеждой, стройностью, ухоженностью, живостью движений, – в Фанни очаровывало то же смешение времен и стилей, которое ощущалось здесь во всем…
Она была приветлива со всеми посетителями, но печаль уходила из ее глаз лишь тогда, когда в поле ее зрения появлялись молодые мужчины, заметила Эмма. Этот интерес был не вызывающе-сексуальным, но и отнюдь не материнским. Возможно, Фанни даже не отдавала себе отчета в том, что преображается рядом с юношами. Эмма понимающе вздохнула: она знала этот тип женщин, она сама отчасти была такой. Потом нахмурилась… какая-то мысль мелькнула…
– А позвольте уточнить, – раздался над ее ухом вкрадчивый шепот, – вы флик или лесбиянка?
Вилка выпала из рук Эммы и упала на пол. Звон показался оглушительным, кое-кто за соседними столиками оглянулся.
– Мао! – послышался насмешливый голос. – Замени вилку этой даме!
Теперь уж к Эмме повернулись все, даже Фанни, которая как раз читала какие-то бумаги за своим столиком. Эмму словно кипятком облили, однако в глазах Фанни было обычное вежливое внимание и больше ничего.
– Одну минуточку, – сказала она, – прошу прощения.
Словно именно она уронила эту несчастную вилку, а не Эмма!
Подскочила официантка, заменила вилку и даже зачем-то нож, безразлично улыбнулась и скрылась на кухне. Фанни снова принялась просматривать свои бумаги. Остальные посетители мигом забыли об Эмме, и тогда она, переведя дух, обернулась наконец к человеку, который так ее напугал.
Вот это да! Тот самый оборванец, слегка похожий на Романа!
– Извините, я не ожидал, что вы так бурно отреагируете, – нахально сказал он. – Что, горячо, да?
Больше всего на свете Эмме хотелось залепить ему пощечину или, на худой конец, отправить на три русские буквы. Но тут она внезапно вспомнила, как они с Романом потешались над названием большущего магазина «BHV» – говорили, что парижане, идя в этот магазин, идут на три буквы, и ярость ее тотчас улеглась. Главное – не выдавать этому придурку своего страха!
– Ни горячо ни холодно, – пожала Эмма плечами с самым равнодушным видом, какой ей только удалось на себя напустить. – Я не флик и не лесбиянка. С чего вы вообще это взяли? Вы сумасшедший, да? И у вас в кармане, конечно, справка из психиатрической лечебницы, в которой сказано, что вы неадекватны и не можете отвечать за поступки, совершенные вами в момент обострения вашей шизофрении?
О, такие моменты обострения шизофрении и спасительные справки – это было для нее одно время жизненно остро, очень остро! Хотя может статься, что такие справки – чисто российские реалии, во Франции их не выдают. Тогда Эмма напрасно о них ляпнула – выдала себя, совершенно как радистка Кэт, которая, рожая, кричала по-русски: «Мама!»
Да ну, глупости, откуда знать о российских реалиях этому бомжеватому придурку? И вообще, он не Борман, не Мюллер, не… Кто там еще был, в том чудном фильме? Его еще Табаков играл… Шелленберг, вот кто! Нет, он не Шелленберг, а она не радистка Кэт. И слава богу. И теперь нужно отвернуться от него с видом самым что ни есть презрительным. Он поймет, что его шуточки здесь неуместны, и отвалит.
– А что, шизикам выдают такие справки? – с величайшим интересом спросил бомжеватый придурок и уселся рядом с Эммой, явно не собираясь отваливать.
Мало того! Из-под того стола, за которым он сидел раньше, выбралась большая белая собака и улеглась рядом с ним, положив голову на его потертую кроссовку. Ну, это уж просто какая-то сказка «Зайкина избушка» получалась – про то, как лисичка попросилась к зайке пожить, да скоро его из дому и выжила!
Собака наглого придурка внимательно смотрела на Эмму. Вообще-то Эмма любила собак, а псина, большая и лохматая, была симпатичная, но почему-то под ее взглядом ей стало не по себе.
– Вы извините! – сказал в это время придурок с обезоруживающей улыбкой, снова напомнившей Эмме Романа. – Я почему решил, что вы флик… Потому что вы переодеты. Типа замаскированы. У вас на голове этот красненький паричок, хотя лицо у вас – женщины совершенно другого стиля. К вашим глазам и коже подходят волосы либо светлые, либо темно-русые. И одежда эта дурацкая совершенно не ваша, манеры у вас не для такой жуткой робы.
Сегодня Эмма была в черных кожаных брюках, аналогичном пиджаке (качество выделки кожи – поганое, одежда при каждом движении ехидно поскрипывала) и черной водолазке. Волосы, по контрасту, морковного цвета. Такая же помада и вообще – макияж соответствующий.
Ну надо же! А Эмма думала, что каждая новая одежда невольно подчиняет и выправляет стиль ее поведения… Значит, маскировка неудачна. Или просто этот тип такой проницательный?
– Я не флик, – повторила она, решив не показывать своего раздражения, и, воткнув принесенную официанткой чистую вилку в эскалоп, отрезала чистым же ножом кусочек. – Отличное мясо! Вы пробовали этот эскалоп?
– Я не ем мяса, – небрежно сказал бомжеватый нахал. – Я вегетарианец.
Эмма смутилась. Она всегда стеснялась своего аппетита, но от вкусной еды и изобилия сладкого она не в силах была отказаться. Ей приходилось прилагать массу усилий, чтобы не толстеть и после таких перееданий устраивать разгрузочные дни. Однако не станешь же это объяснять всем и каждому!
– Кроме того, – беспощадно сказал приставала-придурок, – название этого блюда непременно наводило бы меня на мысль, будто я ем какого-то несчастного, который добровольно согласился, чтобы его мясо было использовано для приготовления вкусненьких экскалопов. Но это еще что! Вот тут неподалеку есть бистро «Le Viking»… Говорят, они были ужасно волосатые, эти викинги, и никогда не мылись…