Таинственный свет луны - Дрейк Шеннон (читать книги онлайн txt) 📗
— Да, зачем вы пришли ко мне? Думаете, я скажу «Как мило, что вы заглянули» и предложу вам бокал шампанского? — продолжал Шон. — Я еще не забыл, как вы выставили меня из своего дома. Поэтому мне крайне любопытно узнать, что привело вас ко мне.
— Если вы будете говорить мне дерзости и вести себя со мной грубо…
— Я никогда не выдавал себя за деликатного человека. Поэтому я хочу знать правду: что вы здесь делаете?
— Если честно, то все это секс. Мне понравилось спать с вами. Но если вы заняты… или бутылка пива заменяет вам ласки женщины… Что ж, я приду в другое, более удобное время — когда, к примеру, у вас кончится этот продукт.
— На свете нет иного времени, кроме настоящего. — С этими словами Шон втащил Мэгги в свою квартиру.
Подойдя к столу и поставив на него пивную бутылку, Шон приблизился к Мэгги и обнял ее. Она ответила ему страстными объятиями.
Зацепившись за край коврика при входе, Шон оступился и упал на пол, увлекая Мэгги за собой. Под платьем на ней ничего не было. Она торопливо расстегнула на нем брюки и сжала его пенис. Все произошло так быстро, что ни он, ни она не успели опомниться.
Страсть, охватившая их, была настолько острой и мучительной, что когда Шон вошел в нее, они оба закрыли глаза.
Потом, гладя Мэгги, такую нежную и желанную, Шон задался вопросом, как прожил без нее эти два бесконечно долгих дня.
Лондон, 1888 год
Приехав в Лондон, наследница рода Монтгомери Меган поселилась в апартаментах на площади Сент-Джеймс. Апартаменты рядом с ней занимала молодая пара — доктор Питер Остин с супругой Лорой. Это были приветливые, милые молодые люди, и скоро Меган начала проводить с ними все больше и больше времени. В конце весны они с Лорой стали близкими подругами. Меган рассказала супругам о своем родовом поместье под Новым Орлеаном, а также о том, что женщины из ее семейства обычно подолгу живут в Европе. Она сообщила также, что ее мать покинула родные края в самом начале Гражданской войны, нашла себе мужа в Нью-Йорке и в Новый Орлеан уже больше не вернулась. Теперь же, поскольку ее отец и мать умерли, Меган намеревалась впервые в жизни посетить родные места.
Рассказывая о своей семье, миссис Остин заметила, что ее муж родом из богатой семьи, но все свои силы и умение врача — а врачом он был, что называется, милостью Божией — отдает сирым и убогим обитателям лондонского дна.
— Питер, — с гордостью говорила о муже Лора, — один из немногих людей, кто оказывает этим обездоленным практическую помощь: надо же что-то делать, а не сидеть сиднем и рассуждать о несчастьях бедняков и бездомных.
Наслушавшись этих разговоров, Меган прониклась к супругам еще большей симпатией: слишком много зла в этой жизни ей довелось увидеть — войну, нищету, страдания… Тем не менее она знала, что в жестоком и суровом мире лондонских обездоленных таилась какая-то особая, присущая только этому сообществу тоскливая печаль, какой Меган не замечала в отверженных ни одного другого столичного города мира.
Лора часто сопровождала мужа в его небезопасных странствиях по ночному Ист-Энду, но потом, поняв, что она тяжело переносит первую беременность, Меган предложила ей свои услуги.
— Сама подумай, — говорила ей Меган. — Куда ты в таком состоянии пойдешь? К тому же ходить по трущобам просто опасно — вспомни о тяжелейших болезнях, которым подвержены обитатели этих чудовищных клоак. Ты повредишь и себе, и ребенку.
Лора согласилась, и с тех пор по трущобам вместе с Питером ходила Меган.
Перечислять ужасы, на которые она насмотрелась во время своих странствий, было бы слишком тяжело, но Меган пришла к выводу, что большей нищеты, грязи и бесправия не встречала ни в Америке, ни во Франции, ни в Италии. И еще — нигде, кроме Лондона, люди так не злоупотребляли крепкими алкогольными напитками.
Меган считала Питера святым. Он не только проводил полный рабочий день у себя в приемной на площади Сент-Джеймс, но каждый вечер, несмотря на дождь или холод, устремлялся в район Ист-Энда, где оказывал услуги страждущим и бездомным.
Как-то раз в холодную летнюю ночь они, чтобы немного передохнуть и согреться, забрели в бар на окраине, где Питер, выпив немного виски, неожиданно разговорился:
— Я, Меган, терапевт, наделенный даром лечить людей, и мое место здесь. Но ты-то зачем таскаешься за мной? Ты красива, молода и богата, и такая жизнь — не для тебя. Найди себе достойного человека и заведи семью. Здесь, ручаюсь, такого человека ты не встретишь.
— Когда-то я была уже влюблена, — улыбнулась Меган.
— И что же?
— Он умер.
— Наверняка у тебя был и другой.
— Нет, не было. Такие люди, как мой возлюбленный, встречаются раз в столетие. Его мне никто не заменит.
— Но все-таки…
— Благодарю тебя за сочувствие, но желания влюбиться у меня нет. Я счастлива уже тем, что могу помогать тебе и Лоре.
Неожиданно Питер разрыдался. Беременность жены оказалась тяжелой, и состояние Лоры очень волновало его. Успокоившись, Питер пробормотал:
— То, что я позволяю себе пить пиво в твоем обществе в этой грязной забегаловке, несомненно, унижает твое достоинство и дурно сказывается на твоей репутации.
— Я не английская аристократка, а богатая американка, а потому отвергаю вашу викторианскую мораль. Клянусь, ходить с тобой по трущобам для меня предпочтительнее, чем тратить время на светские посиделки за чашкой чая.
— Стало быть, мы останемся с тобой добрыми друзьями, несмотря ни на что?
— Конечно.
Они пожали друг другу руки, после чего Питер отправился к стойке за еще одной пинтой темного пива.
Неожиданно Меган охватили озноб и странное беспокойство. Нахмурившись, она поднялась и вышла из паба. При этом Меган двигалась не по велению сознания: что-то словно вело ее за собой.
На противоположной стороне улицы она разглядела темный силуэт мужчины. Из-за ночного тумана его было плохо видно, но Меган все же заметила, что одет он элегантно, а в руках держит небольшой чемоданчик — почти такой же, как у Питера.
На таком расстоянии Меган приняла бы его за Питера, однако была убеждена, что это не он.
Приглядевшись, она увидела, что у него рыжие бакенбарды и темно-русые волосы. Незнакомец улыбнулся Меган и вдруг оказался рядом с ней. Она не могла понять, как это получилось, поскольку не заметила, чтобы он шел в ее сторону.
— А вот и милосердный ангел прибыл, — сказал незнакомец, взяв Меган под руку и прикасаясь к ее щеке. Пальцы у него были как стальные — вероятно, этот человек обладал недюжинной силой.
Меган пронзил озноб — еще более сильный, чем прежде. Но она тоже обладала силой — не меньшей, чем у этого человека, поэтому вырвалась из его стальной хватки.
— Пойдем со мной.
— Глупец! Я ненавижу и осуждаю тебя. Иди, кормись в каком-нибудь другом месте.
— Завела себе женатого любовника, а, Меган?
— Он мой друг, но это понятие тебе недоступно.
— Увы, ты никак не можешь взять в толк, кто ты такая.
— Ошибаешься. Я отлично осознаю, кто я такая. Я знаю также свою силу и свою слабость. Кроме того — и это самое главное, — я точно знаю, что ты от меня отличаешься.
Он покачал головой:
— Нет, не отличаюсь. Ты такой же дикий зверь, как волк или любой другой хищник, который должен охотиться и убивать, чтобы жить.
— От волков и львов мы все-таки отличаемся. Ведь не дикие же мы звери на самом деле.
— Прости, что я постоянно это повторяю, но мы такие и есть — звери, хищники.
— Но ты существо жестокое, и я не хочу иметь с тобой ничего общего.
Меган захотелось от него уйти, она уже повернулась, но он, словно клещами, схватил ее за рукав пальто:
— Если ты от меня отличаешься — сделай меня лучше, могущественнее. Тогда мы с тобой будем вместе править миром, направлять историю по своему разумению…
— Увы, мы умеем только убивать, но изменить ход истории не можем. К тому же мне не хотелось бы жить в мире, где правили бы такие, как мы… Я бы хотела…
