Подиум - Моспан Татьяна Викторовна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Она опустила глаза – и еще больше похолодела. Рядом с креслом, почти сливаясь с рисунком большого пестрого ковра – Наталья часто ругалась, утверждая, что на этом ковре никогда ничего нельзя найти сразу, – валялся небольшой плоский предмет. С того места, где стояла Катя, виднелась лишь темная рифленая рукоятка.
– Пистолет!
Катя была уверена, что это тот самый, что она видела недавно в сумочке подруги. Девушка попятилась и вдруг почувствовала под ногой что-то твердое. Она наклонилась: на ковре лежала сережка-подковка с изумрудной капелькой посредине… Только одна сережка из пары.
Она уже ничем не могла помочь Наташе Богдановой.
Катя не помнила, как выбралась из квартиры, как шла потом по улице. Способность соображать вернулась к ней лишь некоторое время спустя – благодаря холодному февральскому воздуху. Царева осознала одно: Наташа кому-то помешала, и ее убили. Сделали это люди, связанные в прошлом с Николаем Линьковым.
И все же последний долг перед погибшей подругой Катя выполнила. Уже дотащившись до своего дома, она вдруг подумала: а ведь никто, кроме нее, Кати, не знает про смерть Наташи! Никто, кроме убийц. Значит, так и будет сидеть мертвая в кресле, пока случайно не обнаружат тело. Перед Катиными глазами вновь предстала страшная картина.
– Не-ет! – выкрикнула она так громко, что шедшая впереди парочка испуганно оглянулась.
Царева резко повернулась и побежала в противоположном направлении: к ближнему ресторану, возле него имелись всегда исправные телефоны-автоматы…
Катя говорила по телефону – и сама не узнавала своего голоса, до того он изменился от пережитого волнения.
– Труп в квартире… – Царева больно закусила губу, чтобы не заплакать.
– Адрес, адрес какой?
Катя не сразу сообразила, о чем ее спрашивают.
– Терешкова, тридцать, тридцать вторая квартира…
– Кто говорит?
– Соседка… – Она повесила трубку и, шатаясь, пошла прочь.
Что же теперь будет-то, Господи!
ЧАСТЬ II
ФАКТОР "ИКС"
Глава 11
Дом моды «Подмосковье» гудел, как растревоженный улей. Шутка ли – ведущая манекенщица свела счеты с жизнью! Достоверные сведения об этом событии обрастали самыми невероятными слухами…
– Ты слыхала новость? – встретив утром Катерину, сразу спросила Тамара. (В ее темных глазах стояли слезы.) И, не дожидаясь ответа, добавила:
– Жалко Наташку. Чего ей не хватало? Говорят, сама себя из пистолета…
Катя непонимающе уставилась на нее. "Почему сама? Что ты несешь?" – хотела закричать она. Но вовремя прикусила язык.
– Тут такое творится! – продолжала Тамара. – Говорят, дня три назад она пристрелила своего любовника Линькова, а потом сама… Ну дела! – Лицо "царицы Тамары" горело от возбуждения. Всегда такая спокойная, сейчас она даже размахивала руками.
Дом моды «Подмосковье» лихорадило. Утром позвонили из прокуратуры и сообщили трагическую новость.
– Слышишь, как зашевелились? Нинок бегает – как чумовая! – Тамара больно сжала Катину руку и не выпускала ее. – Все теперь говорят, что предчувствовали неладное… Врут! Все врут! Жалеют ее теперь, плачут крокодиловыми слезами. Мертвых всегда жалеют. Знаешь почему? – Тамара презрительно прищурилась.
– Н-нет, – выдавила из себя Катя.
– Потому что мертвые никому не мешают. Ей же все завидовали. И я тоже. – Она опустила голову. – Только я могу это сказать, а они все… – Девушка пренебрежительно махнула рукой.
Кате очень хотелось спросить, откуда Тамаре извест-но про Линькова и про пистолет, но она не осмелилась.
На примерках у Царевой все валилось из рук, работа не спорилась. Катя еле двигалась. К тому же ее настораживала подозрительная предупредительность Зинки Кудрявцевой. "Слова никому не скажу! – думала, сжимая зубы, Царева. – Наташку с того света не вернешь…"
Она зря беспокоилась: похоже, ее мнение никого особенно не интересовало – все и так уже все знали. И каждый толковал обстоятельства трагического случая на свой лад.
– Я и говорю: такие подарки даром не делают!..
– Она его из ревности…
– Ну нет, он сам ее ревновал к каждому столбу…
– Неделю назад она мне и говорит…
"Бред! Что за чушь вы бормочете?!" – мысленно восклицала Катя.
Царева была единственным человеком, который знал правду, но она твердо решила молчать.
Сразу после обеда примчалась возбужденная Элла Борисовна Хрусталева:
– Нина Ивановна, что же это у вас творится? Я ушам своим не поверила, когда услышала.
– Я сама сначала не поверила, – хмуро сказала Пономарева. – Меня вызывают в прокуратуру завтра утром. Хочешь не хочешь, а поверишь.
– А про этого… Линькова – тоже правда? Что Богданова его пристрелила, а потом сама?..
– Не знаю, – еще больше нахмурилась Нина Ивановна. – Слухи разные ползут. Наш город хоть и большой, но все здесь на виду.
– А когда это случилось?
– Поздно вечером кто-то позвонил в милицию. Приехали, подняли с постели соседей. В этом доме одна из наших работниц живет. Она видела, как тело выносили. Мне сегодня утром из прокуратуры позвонили… Какой-то кошмар, а не жизнь!
Царева могла видеть, как начальственные дамы о чем-то шушукались. Потом к ним присоединилась Зинка.
– Ужасно, ужасно! – причитала Кудрявцева. – Такая красавица!
– Главное, ума не приложу, что теперь делать. Мозги враскорячку. Богданову мне, конечно, жалко, до сих пор поверить не могу, что ее нет. И кем ее теперь заменить? Такой успех после показа, и вдруг… Нет, не везет мне, не везет, – плакалась Пономарева.
Она и вправду пребывала в полной растерянности: всегда знала, что делать, а тут будто голову чем-то ей ушибли. И помыслить не могла Пономарева, что именно Богданова доставит ей такие неприятности… Кто угодно, только не она! Такой скандал вокруг ее Дома моды, такой скандал!
– А все любовники, любовники… – ханжески закатывая глаза, говорила Зинка.
Пономарева, недобро взглянув на нее, тем не менее ничего не сказала. Лишь со злобой подумала: "Молчала бы уж, мочалка старая!"
– Да, мужики до добра не доводят, – неожиданно поддержала Зинку Элла Хрусталева.
В отличие от Нины Ивановны Элла Борисовна мгновенно сориентировалась: девчонку, конечно, жаль, но живые о живом думают, и если бы она, главный редактор модного журнала, руководствовалась в жизни только эмоциями, где бы сейчас была Элла Хрусталева?
– А вы ее еще фотографировали для своего издания! – произнесла Зинка. – Теперь придется, наверное, снимать материал из номера. – В ее голосе слышалось сожаление.
– Зачем снимать?
– Ну как же? – удивилась Кудрявцева. – Такое чепэ…
На губах Эллы Борисовны появилась снисходительная улыбка… Да, означала эта улыбка, Нина Ивановна, видно, очень расторопная женщина, если с такими тупыми работничками ей удается добиваться хороших результатов!
– Дорогая моя… – Хрусталева покровительственно взяла Кудрявцеву под руку. – В издательском деле свои законы. Скандалы и сенсации собирают громадные тиражи. Я уже отдала распоряжение – полосный снимок с Богдановой поместить на обложку журнала…
Видавшая виды Нина Ивановна была ошарашена: вот это хватка! Как у волкодава. Она-то ловчит, выгадывает на мелочах, а тут сразу – бах и в дамки!
– Наша редакция – единственная, кто обладает эксклюзивными снимками, сделанными незадолго до смерти…
Тут и Кудрявцева приоткрыла рот от удивления… Пока она бестолково чешет языком, люди-то дела проворачивают! И зарабатывают деньги, которых ей всегда катастрофически не хватает.
– Мне уже три издания сегодня звонили и просили дать снимки, – откровенничала Хрусталева. – Журналисты пронюхали про смерть Линькова и самоубийство Богдановой, вот и засуетились. Дело обещает быть громким. Красавица манекенщица пристрелила своего любовника, а потом покончила счеты с жизнью. Говорят, оба выстрела произведены из одного пистолета – «ТТ», кажется. У нее все лицо было кровью залито.
