Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" (библиотека электронных книг txt) 📗
***
Время в компании Сони всегда бежало не заметно. И этот раз не стал исключением. Не успела Лизавета и глазом моргнуть, как город накрыли вечерние сумерки. Духота понемногу уступала место ночной прохладе. Однако ее пылающим щекам это совсем не помогало. Она то и дело поглядывала на большие кухонные часы, висящие над холодильником, и пыталась убедить себя в том, что Дмитрий не приедет — он просто пошутил. Тогда почему же сердце в груди тревожно сжималось от неизвестности? Наверное, потому, что этот мужчина слов на ветер не бросал…
Прошел еще один час, а Лиза уже не находила себе места. Не знала, чем можно заняться. Посуда сверкала, от пыли в квартире не осталось и следа. За вечер она четыре раза чистила зубы, и постоянно расчесывала волосы.
— Решила окончательно и бесповоротно избавиться от своей шевелюры? — не выдержала Соня. Наблюдать за подругой, столь суетливо бегающей у зеркала, было для нее в новинку.
— Что? — Карпова сжала в руках расческу, и недоуменно захлопала ресницами.
— Волосы себе все выдерешь, говорю, если будешь так часто их в порядок приводить, — Алмазова поднялась с дивана, где бесцельно провалялась уже около получаса, и забрала расческу у растерянной Лизаветы, — Куда это ты собираешься?
— Никуда, — подавила нервный смешок девушка, — Просто так…
— Сделаю вид, что поверила, — недовольно буркнув, Соня вернулась к своему занятию — улеглась на диван, и принялась увлеченно переключать каналы пультом от телевизора.
— Ой, — хлопнула себя по лбу Карпова, пытаясь сменить тему, — Телефон на зарядку поставила, а включить забыла.
В подтверждение своих слов, она помчалась в прихожую, и дрожащими пальцами нажала красную кнопку на панели сотового.
— Семьдесят четыре вызова пропущено, — ужаснулась девушка, — Андрей, наверное, волнуется…
— Ой, — услышала она голос Сони, — Я обещала позвонить ему сразу, как ты объявишься. Гордеев меня убьет при первой же возможности.
Тяжело вздохнув, Лизавета набрала номер друга.
— Лиза, ты смерти моей хочешь? — накинулся на нее Андрей, даже забыв поздороваться, — Почему столько времени не отвечала на звонки?
Пусть он был сейчас чертовски зол, пусть кричал. Но его голос, близкий, и до боли родной, успокаивал. В трудные моменты жизни, или во время соревнований, Андрей всегда крепко-крепко прижимал ее к себе, позволяя укрыться от всего мира в его руках. И Лиза переставала волноваться. Она просто зажмуривала глаза, и, впитывая в себя этот мягкий баритон, чувствовала умиротворение. Сейчас она поступила точно так же — закрыла глаза, и полностью доверилась другу.
— Прости, Дрю, — как можно спокойнее произнесла девушка, — Все мои вещи находились в гримерке, когда мне пришлось…покинуть мероприятие. Назад его я получила уже разряженным.
— Я чуть с ума не сошел, Лиза! — в сердцах повысил голос молодой человек, — Чуть не поседел за эти сутки! Почему, скажи на милость, если у вас с Соней что-нибудь случается, то одновременно? Почему я должен переживать, живы ли вы, здоровы ли? Не наделали каких-нибудь глупостей? В порядке ли?
— В порядке, не волнуйся.
— Как я могу не волноваться? — еще больше завелся Гордеев младший, — Вы — самые близкие мне люди. После брата. Лиза. Я многое переосмыслил за время твоего отсутствия. Меня будто на ленточки разрезали без наркоза, при мысли, что он с тобой может сделать. Черт! Нам нужно поговорить. Я должен немедленно увидеть тебя. Сейчас подъеду…
— Нет, — повысив голос, перебила его Лизавета, — Не нужно, Андрей. Уже почти полночь. Поздно. Лучше, ложись отдыхать. Выспись хорошенько, ведь завтра нас ждет нелегкий день. Институт, тренировка…А у тебя сил не будет. Так не пойдет.
В трубке повисло тяжелое молчание. Карповой даже показалось, что он сбросил вызов.
— Андрей?
— Да?
— Почему молчишь?
— Ты не одна сейчас, верно?
— Нет, не одна….
— Понятно, — с какой-то странной иронией произнес друг.
Лизе стало не по себе:
— Со мной Соня, — зачем то уточнила она.
— Правда? Тогда почему мне нельзя приехать?
Девушка задумалась на пару секунд. А действительно, почему нельзя?
Когда это она запрещала друзьям посещать свой дом?
— Потому что я очень устала, Дрю, — практически прошептала Лиза, — Буквально с ног валюсь. Да и ты, наверняка, не спал совсем. Я ведь права?
— Права. Ты во всем права, Рыжик. Впрочем, как всегда, не позволяешь эмоциям брать над собой верх. Восхищаюсь, и горжусь, сестренка.
— За Соню не переживай, она скорее всего, останется на ночь.
— Я куда больше за тебя переживаю, — в трубке раздалось его тяжелое сопение, — Доброй ночи. Передай Соне, что с Алексеем я поговорил.
Но, Лиза уже практически не слышала его слов, машинально нажимая на отбой. Перед глазами все поплыло. Воздуха катастрофически не хватало, отчего она жадно хватала его открытым ртом. И вроде ничего не случилось. Просто, постучали в дверь.
***
Не правильно. Так не должно было быть…
Дмитрий стоял возле обшарпанного подъезда, и не решался войти. Почему он здесь оказался, в конечном итоге? Да потому, что не лучше тех слюнтяев бесхребетных, которые часами под балконом торчать готовы, лишь бы нужного им человека увидеть. И ведь сопротивлялся же. Как мог, сопротивлялся. После разговора с отцом, понял, что в последнее время голова только этой девчонкой и забита. Совсем су*ка, бдительность потерял. Это с его-то взглядами на жизнь? Хорошо, что фартовый оказался, и не пришили отморозки макаровские за ближайшим углом. Там, в кабинете отца Дмитрий твердо решил, что не должен видеться с Лизой, до тех пор, пока ошибки не исправит, и на будущее не учтет. Нельзя допустить, и мизерной возможности, чтобы на нее отрекашетило. Специально же после ужина домой поехал, и даже по дороге заправляться не стал. Зная себя, надеялся, что лень возьмет над ним верх. Что это его остановит. Поначалу так и было, но время шло, и стрелка часов медленно переваливала за одиннадцать. Вот тогда-то и началась эта паскудная душевная ломка. Перед глазами все время стояла рыжая девчонка в его старой поношенной футболке. Губы до сих пор ощущали на себе мягкость ее рта. Руки помнили нежность ее кожи. И взгляд…Пронзительный такой, и по-детски наивный. Словом, не смог он больше сидеть дома ни секунды. Не смог вдали от Лизы. Даже если бы попросил Пашку наручниками к батарее его приковать, как наркомана конченного, наверняка, с корнем бы ее вырвал, но все равно поехал бы к ней. Ведьма она. Не иначе. Приворожила.
От собственных мыслей Похомов рассмеялся. Тяжело вздохнув, он уселся на шатающуюся от старости скамейку.
— Я должен уйти, — пробубнил Борзый, закуривая сигарету, которую крутил в руках уже минут десять, — Нельзя перешагивать порог этого здания. Иначе…Иначе, я ее растерзаю.
— Огоньку не найдется, сынок?
Дмитрий встрепенулся, увидев перед собой дряхлого старика, держащего между средним и указательным пальцами папиросу «Беламора».
— Да без базара, отец, — протянул мужчине зажигалку.
— Присесть с тобой можно?
— Отчего нельзя то? Садись, конечно.
— Да кто ж вас молодых знает? — прохрипел тот, и зашелся кашлем, — Порой просто домой идешь, а возле подъезда народу куча. Не пройти совсем с моим бадиком. А заденешь кого, так и ударить не побоятся.
Похомов покосился на собеседника:
— Чет ты, дед, заливаешь. У кого на тебя рука поднимется? Тебя ж от ветра уже шатает!
Старик не ответил, лишь затянулся посильнее.
— Отморозки, — яростно сплюнул Борзый, — Не переживай, бать. Я нужным людям шепну, за несколько часов район от «мусора» очистим. Ты только так поздно больше не шастай.
— Да я уж и так никуда не выхожу почти, — закряхтел незнакомец, — В четырех стенах своего часа жду. Сегодня просто годовщина у нас с Аннушкой моей, вот и решил в ее любимый парк наведаться. Да ноги уже не те, еле дошел.
— Бабку свою в сквере, что ли забыл? — до одури затянулся Похомов, пытаясь отвлечься разговором, докурить, и поехать домой. Спать.
