Аманда - Хупер Кей (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
А потом все вокруг заволокло туманом. Силы оставили ее. Страшная тяжесть навалилась на грудь. Каждый вдох давался с огромным трудом, и наконец наступили полная темнота и холод, словно вены заполнились ледяной водой вместо крови.
— В чем дело?
— Не знаю… Черт побери! Хелен…
— У нее дыхание затруднено. Держите ей голову повыше. Мэгги, принесите мою сумку. Спасибо. Пульс очень слабый и замедленный. Подождите, сейчас я… О Господи, давление падает так стремительно…
— Сделайте же что-нибудь!
— Давайте внесем ее в дом. Быстрее.
Аманда едва сознавала, что происходит вокруг. Люди… Голоса… Она слышала приглушенные звуки обычно громового голоса Джесса, властного, как всегда. Слышала, каким резким стал ленивый бархатистый голос Уокера. Узнала голос Хелен.
Она закоченела так, что, казалось, никогда больше не сможет согреться. Больно было дышать. С ней проделывали всякие неприятные вещи, и она не могла их остановить: не было ни сил, ни голоса. Ее кололи иголками, лили в горло какую-то отвратительную жидкость. Снова началась рвота. Она попыталась что-то сказать, в отчаянии от своей беспомощности. Чьи-то голоса успокаивали ее. Голоса Мэгги, Кейт и все время голос Джесса. Ей казалось, что она узнает голос Уокера, хотя он звучал по-иному, чем всегда. Голос Хелен, уговаривавшей ее, что все будет хорошо. Чьи-то незнакомые голоса…
Ну почему они не оставят ее одну! Почему не дают ей спокойно умереть…
— Наверное, лучше впустить их сюда. Иначе, боюсь, они разнесут двери.
— Но, доктор…
— Я беру это на себя. Они все равно не успокоятся, пока не увидят ее.
Стало немного теплее, и тяжесть, давящая на грудь, ослабла. Она начала приходить в себя. Понемногу исчезал панический страх, что собственное тело ей не подчиняется. Боль тоже постепенно прошла. И сердце больше не грохотало, и комната уже не кружилась. Теперь она ощущала лишь страшную слабость, усталость и сонливость.
— Хелен говорит, у других примерно то же самое, но не так остро, как у Аманды. Еще человек десять. Да, эта вечеринка надолго запомнится, Джесс.
— Что случилось, черт побери? Может, мясо несвежее?
— Мы уже отправили образцы всех продуктов на анализ. На тот случай, если здесь кое-что посерьезнее. Хелен предполагает, что все отравились ядовитыми ягодами.
— Что?!
— Шарон Мелтон покупала чернику на уличном прилавке. Похоже, что там оказались ядовитые ягоды. Пока трудно сказать наверняка… разницы почти никакой, если не вглядываться. Шарон, по-видимому, не очень внимательно смотрела. Сейчас она в ужасе.
Уокер говорил приглушенным голосом: дверь в комнату Аманды была приоткрыта, и он боялся ее потревожить, хотя сейчас она, судя по всему, крепко спала.
Джесс стоял, прислонившись к косяку и не отрывая взгляда от неподвижной фигуры на огромной старинной кровати. За последние двенадцать часов он практически не отходил от ее комнаты. Время приближалось к полудню. Всю прошлую ночь он так и не ложился.
— С ней все будет в порядке, Джесс.
Старик взглянул на Уокера горящими глазами:
— Вы слышали, что сказала Хелен? Если бы Аманду сразу не вырвало, она могла бы умереть.
— Но теперь-то она не умрет. Через несколько часов она проснется, а к завтрашнему утру будет в полном порядке. Ничего страшного.
— Ничего страшного…
Взгляд Джесса снова устремился на Аманду. В ногах ее по обеим сторонам лежали верные доберманы.
— Конечно, ничего страшного. Просто дурацкий несчастный случай. Не в первый и, боюсь, не в последний раз ядовитые ягоды путают с черникой.
Джесс кивнул, хотя мысли его, казалось, витали далеко отсюда.
— Я ведь сердился на нее, Уокер. Вы знали об этом?
— Я понял, что между вами возникли какие-то трения.
— Знаете, из-за чего?
— Нет.
— Помните, я вам говорил, что она ни о чем меня не просила?
Уокер кивнул.
— Вы хотите сказать…
— Ей ничего не нужно. Понимаете, ничего. И «Слава» ей не нужна. Что вы на это скажете?
— Что это значит — не нужна?
— Это значит то, что она пришла ко мне в кабинет, села в кресло перед столом и сказала, что, если я подпишу новое завещание, по которому поместье или все дела перейдут к ней, она в тот же день уедет отсюда и больше никогда не вернется. А если я вздумаю перехитрить ее и подпишу новое завещание тайком от нее, то после моей смерти она составит дарственную, по которой все перейдет к Кейт, Рису и Салли.
— И вы ей верите?
— Каждому слову. Она говорила правду. Всю неделю я пытался ее разубедить, но она не уступила. Она надеется, что всегда сможет приезжать в «Славу», но это поместье никогда не станет для нее родным домом, как для нас.
Уокер понял, что за гневом старика скрывается глубокая обида. Джесс не мог уразуметь, как это кто-нибудь вообще, не говоря уже о представительнице рода Далтонов, может не считать «Славу» самым прекрасным местом на земле. Однако он всегда уважал людей с сильным характером. Аманда, судя по всему, своим решительным отказом завоевала его полное уважение.
Что касается Уокера, то он был растерян.
— Не пойму… Что это за игра такая?
— А вам ни разу не приходило в голову, что, может быть… ну а вдруг… это вовсе не игра? Уокер, для такого молодого человека вы слишком циничны. Даже для юриста вы слишком циничны, я бы сказал.
Он, по-видимому, совсем выдохся.
— Пожалуй, пойду прилягу на минутку. Вот только…
— Сиделка придет за вами, когда Аманда проснется.
Джесс повернулся, чтобы уйти, затем неожиданно остановился.
— Уокер, сделайте мне одолжение. Скажите всем, что, пока во всяком случае, старое завещание остается в силе.
— Хорошо.
Оставшись один, Уокер заглянул в комнату и, увидев неподвижную фигурку на огромной кровати, почувствовал непривычное для себя сомнение.
С одной стороны, чересчур многое подозрительно в ней. Она слишком мала ростом и слишком изящна. Она левша. Для женщины, вернувшейся домой, она ведет себя чересчур осторожно и скрытно. Многие вещи не может вспомнить, причем такие, которые должна бы помнить. В глазах ее таится слишком много секретов, слишком многого она недоговаривает.
В то же время многое говорит за то, что она настоящая Аманда. Цвет глаз и волос, группа крови, кое-какие «воспоминания». Перелом руки вполне мог вызвать повреждение нерва, что, в свою очередь, привело к тому, что она стала левшой, по необходимости. А семья Далтонов, известная рослыми людьми, могла же произвести хотя бы одну представительницу невысокого роста и хрупкого сложения.
Может быть, все же… пусть это и небольшая доля вероятности… но, может быть, она явилась сюда вовсе не из корыстных побуждений?
Уокер еще секунду помедлил у открытой двери, вспоминая тот ужасный момент, когда он понял, что с Амандой происходит нечто более серьезное, чем просто нервный срыв. Вспомнил, как она обмякла, прислонившись к нему, как он поднял ее на руки, как она смотрела на него беспомощным взглядом испуганного ребенка.
Дальше последовали другие, еще более страшные воспоминания. Затрудненное дыхание, резкое падение давления, снижение температуры тела, перебои в сердце и, наконец, самое ужасное — судороги, продолжавшиеся, правда, всего несколько минут.
Как и Джесс, Уокер всю ночь не спал и тоже практически не отходил от ее спальни. Сейчас он был слишком утомлен, чтобы обдумать все это. Слишком устал. Да, наверное, в этом все дело. Иначе почему так болит в груди всякий раз, когда он смотрит на нее? Почему так не хочется отходить от этой двери? Хочется сесть на край ее кровати и ждать, пока она проснется, откроет глаза, заговорит с ним.
Ему хотелось убедиться, что она будет жить.
Это, конечно, глупость. Хелен ведь заверила его, что все будет в порядке. А Хелен — хороший врач, она знает, что говорит. Значит, с Амандой и в самом деле все будет в порядке. И ему совершенно не обязательно стоять здесь и глазеть на спящую Аманду.
— Я буду внизу, — сказал он сиделке.
