От первого до последнего слова - Устинова Татьяна Витальевна (читать книги полные .TXT) 📗

Долгов усмехнулся.

– Обезболивающее из автомобильной аптечки.

– Ребята, давайте осторожненько переложим! Терпи, парень, уже немножко осталось! И там еще одна «Скорая» на подходе из сороковой сейчас будет. А вы сами-то живы-здоровы, хирург?

– Да я просто мимо ехал.

– Поня-атно, – снова протянула женщина.

Санитары покатили носилки к распахнутым дверям реанимационной машины, люди расступились и снова вяло сомкнулись.

– В той машине еще кто-нибудь есть?

– Я не смотрел.

На ходу женщина заглянула в перевернутую машину, посмотрела на Долгова и отрицательно покачала головой.

– Ну все! – прокричала она сквозь автомобильный гул.

– С богом! – прокричал в ответ Долгов.

Желтые двери закрылись, «Скорая» тронулась и вдруг изо всех сил завыла сиреной, как будто в грудь воздуху набрала.

До приезда гаишников и еще одной «Скорой» Долгов врачевал мелкие порезы, ушибы и переломы. Собственно, перелом был только один, у маленькой плачущей женщины из машины, которая стояла поперек дороги, а водитель фуры почти не пострадал, только говорил невнятно, и Долгов все не мог понять – то ли от шока, то ли у него такая речь, то ли он просто с бодуна.

Приехавшие гаишники первым делом осведомились, есть ли трупы, и, узнав, что нет, а самого тяжелого увезла «Скорая», совершенно расслабились. А и в самом деле, куда спешить-то?.. Подумаешь, авария! Таких аварий в день десяток бывает! А тут все обошлось – вон как их переколбасило, но трупов нет! Считай, дешево отделались!

Пока замеряли расстояние, перекрыв МКАД совсем, пока ходили вокруг фуры, пока фотографировали повреждения, Долгов все бинтовал какие-то раны и объяснял фельдшеру со «Скорой», что плачущую женщину надо бы на рентген, а тому, что в кожаной куртке, хорошо бы томограф, потому как бровь у него рассечена довольно сильно, так что, скорее всего, головой он приложился изрядно.

Фельдшер слушал совершенно равнодушно.

– Вы кто?

– Хирург, – повторил Долгов, и фельдшер вдруг взглянул с интересом.

– А я вас знаю, – объявил он радостно, совершенно позабыв и про женщину с переломом, и про парня с рассеченной бровью. – Вот, ей-богу, знаю!.. Вы по повышению квалификации лекции читали! Читали, да?

– По… какому повышению?

– Ну как же! В институте усовершенствования врачей. Читали?

Долгов, который только и делал, что где-то читал какие-нибудь лекции, признался, что читал.

– Ну вот, я же говорю! – радостно сказал фельдшер. – А у нас в то время семинарчик был в том же институте, и меня послали! Тоже вроде по повышению! Все хорошо, только заставили экзамен сдавать, а кто не сдал, тому, значит, зарплату не прибавили! Какая-то комиссия это называется! А! Квалификационная, вот какая!

Высоченный Долгов смотрел на него сверху вниз.

– Вот там я вас и засек! К вам еще народ ломился, в коридоре стоял! Да?

Долгов пожал плечами.

– Может, вы поедете уже? – негромко спросил он у разговорчивого фельдшера. – Больные ждут. И перелом сложный.

– Да тут каждый день аварии! Видите, поворот какой! Мы сюда как на работу ездим, хоть время засекай, ё-моё! Или утром, значит, или вечером обязательно здесь кто-нибудь или перевернется, или вообще до смерти убьется! – Он еще посмотрел на Долгова, сияя улыбкой, показывая желтые прокуренные зубы. – Ну как же я вас узнал!.. Вот не ожидал!

– Я тоже не ожидал, – согласился Долгов таким тоном, что фельдшер перестал улыбаться, посмотрел на него испуганно и подался в сторону «Скорой».

Долгов умел совершенно обыкновенные слова говорить как-то так, что даже самые бестолковые собеседники слышали не слова, а тон и именно этому тону беспрекословно подчинялись.

– Не забудьте рентген сделать! Слышите, уважаемый?!

– А?!

Долгов стремительно подошел к машине «Скорой помощи».

– Рентген, говорю, – повторил он, глядя фельдшеру в глаза. – С этой женщиной есть кто-нибудь?

– А?! С какой?!

– С пострадавшей, – выговорил Долгов сквозь зубы. – Одна она была в машине или с ней кто-нибудь был?

– Да откуда ж мне!..

– Я еще была, – прозвучал у него за спиной тоненький голосок. – Меня тоже ударило!

Долгов повернулся.

Девушка, хорошенькая до невозможности, в джинсиках и кургузой курточке, стояла у него за плечом и таращила глаза. На щеке у нее был порез, и джинсы выпачканы чем-то темным. Долгов поначалу решил, что это кровь, а потом понял, что нет, не кровь. Масло, может, или что-то похожее.

Пока он рассматривал ее джинсы, а потом порез на щеке, девушка стояла смирно и только мелко дрожала, а потом, когда он стал щупать ей голову и заглядывать в глаза, неожиданным и странным образом переполошилась.

– Вас как зовут? – спросил Долгов, глядя ей в зрачки.

– А вам зачем?

Долгов развеселился.

– Ну, просто чтобы знать, как вас зовут!

Девушка вдруг попыталась вскинуть голову, которую он крепко держал обеими руками, и сказала абсолютно светским тоном:

– Послушайте! Ну, может быть, не сейчас?!

– Что не сейчас? – не понял Долгов.

– Ну, знакомиться будем не сейчас?!

– Так чего? – выдвинулся фельдшер, который было уселся на переднее сиденье «Скорой». – Мы едем, что ли?.. Там у меня полна коробочка, трое их!..

Теперь, после воспоминаний об институте усовершенствования врачей, он признал полное долговское превосходство над собой и почитал его начальником.

Долгов отпустил девицыну голову, нагнулся и пощупал ее джинсы с той стороны, где было особенно грязно – просто чтобы убедиться, что это не кровь.

– А женщина с травмой головы вам кто?

– Сестра. И перестаньте хватать меня за ноги, это неприлично, в конце концов!

– Поезжайте с ней, – велел Долгов. – У нее может быть серьезная травма, и нужно проследить, чтобы ей сразу же сделали рентген. Сможете?

– А?..

– Сможете поехать и проследить, чтобы ей сразу же сделали рентген?

Девушка посмотрела по сторонам, словно в поисках ответа на этот чрезвычайно сложный вопрос. Долгов понимал, что она в шоке, но ему хотелось, чтобы соображала она чуть побыстрее.

– Как же я поеду? – плачущим голосом спросила девушка. – А машина?

– Какая машина?

– Моя! Это сестра за рулем была! Она! Я рядом сидела, а она была за рулем и разбила мою машину!

Глаза у нее налились слезами, и стало понятно, что сейчас она начнет рыдать. Долгову некогда было с ней возиться.

– Вы должны поехать в больницу с вашей сестрой, – тихо и отчетливо сказал он. – Прямо сейчас. Вы меня поняли?

Не только фельдшер со «Скорой», но и девушка, услыхав его тон, моментально внутренне признала его превосходство над собой, перестала всхлипывать и покорно полезла в машину.

– Хорошо, – сказал Долгов и крикнул фельдшеру: – Поезжайте с богом!

– Доктор, доктор, – забормотали рядом, – у меня кровь не останавливается! Что делать, доктор? Ведь… того… истеку, ей-богу, истеку! От потери крови, говорят, Пушкин умер!

Долгов оглянулся посмотреть, кто это такой образованный и знает, от чего умер Пушкин. В этот момент телефон, который словно знал, что раньше звонить никак нельзя, затрещал у него в кармане. Долгов полез за мобильником, одновременно краем глаза изучая смирного перепуганного дядьку, который держался рукой за грудь. Вся полотняная курточка спереди у него была в крови, и пальцы, которыми он прижимал курточку, тоже были очень красными.

– Дима, – позвала в телефоне Алиса. На заднем плане, за ее голосом, слышался приглушенный мирный, вкусный ресторанный шум. – Ты где? Я тебя жду.

– На МКАДе.

– Ты еще так далеко?! – ужаснулась Алиса. – А я уже в ресторане. Михаил Ефимович только что подъехал. Он еще не зашел, но мне в окно видно его машину!

– Очень хорошо, что видно машину, – проскрежетал Долгов. – Я задержусь, а ты его займи чем-нибудь?

– Чем мне его занять?! Он же хотел с тобой увидеться, а не со мной!

– Он увидится, но попозже.

Тут ее натренированное ухо уловило наконец, что что-то неладно.