Нет дыма без огня - Браун Сандра (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Наверное, плакали?
— Ни в коем случае, — серьезно откликнулся он. — Сколько раз я являлся сюда за помощью среди ночи, и док Паттон открывал мне эту самую заднюю дверь. Между прочим, он не был таким скупердяем, когда виски использовалось в медицинских целях. Что вы делаете?
— Это успокоительное. — Лаура нажала на поршень шприца, и в воздухе рассеялось туманное облачко лекарства.
Затем она положила шприц и протерла его руку смоченной в спирте ватой. Прежде чем Лаура сообразила, что он собирается сделать, мужчина схватил шприц, нажал большим пальцем на поршень и выпустил жидкость на пол.
— Вы что — считаете меня идиотом?
— Мистер…
— Если вы хотите, чтобы я не чувствовал боли, дайте мне стакан виски. Я не позволю накачать меня наркотиками, чтобы я перестал соображать и вы бы спокойно вызвали «Скорую».
— Между прочим, — сердито заявила Лаура, — по закону я обязана сообщать властям о всяком огнестрельном ранении.
Он попытался сесть, и, когда это ему удалось, кровь хлынула у него из раны. Он застонал. Лаура торопливо натянула хирургические перчатки и принялась осушать кровь марлевыми тампонами, чтобы определить серьезность ранения.
— Боитесь заразиться СПИДом? — спросил он, кивнув на ее руки в перчатках.
— Профессиональная привычка.
— Не стоит волноваться, — объявил он с усмешкой. — Я всегда осторожен.
— Но сегодня-то не остереглись. Может, вас поймали, когда вы мошенничали в карты? А может, приударили не за той женщиной? Или чистили ружье, и оно случайно выстрелило?
— Я же сказал вам, что это…
— Помню. Упали на вилы. Только вилы оставят колотую рану. Я же все-таки врач, хотя вы этим и недовольны. — Она быстро и ловко обрабатывала рану. — Послушайте, мне придется иссечь края и наложить внутренние швы. Будет больно. Я должна вам дать обезболивающее средство.
— Об этом не может быть и речи. — Он сделал слабую попытку подняться.
Лаура его остановила, упершись ладонями ему в плечи.
— Может, попробуем лидокаин? Это местное анестезирующее средство, — пояснила она, взяла флакон из шкафа и дала ему прочитать наклейку. — Вы согласны?
Он неохотно кивнул и стал наблюдать, как Лаура готовит другой шприц. Она сделала укол около раны. Когда мышечные ткани потеряли чувствительность, она выровняла поврежденные места, обработала края физиологическим раствором, наложила внутренние швы и дренировала рану.
— А это еще что такое? — Незнакомец был бледен и обильно потел, но внимательно следил за умелыми движениями ее рук.
— Это чтобы удалить из раны излившуюся кровь и лимфу и предотвратить инфекцию. Я сниму дренаж через несколько дней. — Она наложила внешние швы и покрыла рану стерильной повязкой.
Бросив грязные перчатки в специальный металлический бачок для инфицированных материалов, Лаура вымыла руки над раковиной. Затем попросила его сесть, чтобы обмотать туловище эластичным бинтом, который будет фиксировать повязку.
Она отступила назад и придирчиво осмотрела результаты своей работы.
— Вам повезло, что стрелок оказался не из лучших. Чуть-чуть вправо, и пуля задела бы жизненно важные органы.
— А чуть-чуть ниже, и мне бы уже никогда не проникнуть в некоторые другие органы, тоже, знаете ли, очень важные.
Лаура сделала вид, что ничего не слышала.
— Считайте, что вам очень повезло, — вполне равнодушно обронила она.
Бинтуя рану, она вынуждена была обхватывать его тело руками, почти прижимаясь щекой к широкой груди. У него был крепкий, загорелый, покрытый волосами торс. Эластичный бинт рассек надвое его плоский мускулистый живот. Ей приходилось работать в отделениях «Скорой помощи» больших городских больниц и зашивать раны многим подозрительным личностям, но никто из них не был так интригующе разговорчив и… красив.
— Поверьте мне, док. Мне всегда чертовски везет.
— Хорошо, хорошо. Похоже, вы из тех, кто рискует, но умеет выкручиваться. Кстати, когда в последний раз вам делали противостолбнячную прививку?
— В прошлом году.
Она недоверчиво посмотрела на него. Он, будто давая клятву, поднял правую руку:
— Чтоб мне провалиться на этом месте.
Незнакомец поднялся с кушетки и, прислонившись к ней бедром, натянул джинсы. Он не стал застегивать ремень.
— Сколько я вам должен?
— Пятьдесят долларов за прием во внеурочное время, пятьдесят за наложение швов и повязки, по двенадцать за два укола, включая тот, что вы испортили, и сорок за лекарства.
— Какие еще лекарства?
Лаура достала две пластиковые упаковки из запирающегося на ключ шкафа и протянула ему:
— Это антибиотик и болеутоляющее. Как только действие лидокаина кончится, боль станет весьма чувствительной.
Он вытащил из кармана бумажник.
— Значит, так, пятьдесят и пятьдесят, плюс двадцать четыре, плюс сорок, итого…
— Сто шестьдесят четыре доллара.
Он приподнял бровь, удивляясь быстроте ее расчетов.
— Точно, сто шестьдесят четыре. — Незнакомец отделил от пачки нужные банкноты и положил их на стол. — Сдачи не надо, — сказал он, добавляя пятидолларовую бумажку вместо четырех по одному.
Лаура заметила, что он носит с собой много наличными. Даже когда он расплатился с ней, у него оставалась достаточно толстая пачка денег. Довольно необычная привычка.
— Примите сегодня две капсулы антибиотика, — предупредила она, — потом по четыре в день, пока не выпьете все.
Он прочитал надписи на упаковках, открыв болеутоляющее, вытряхнул на ладонь одну таблетку, бросил ее в рот и проглотил без воды.
— Она прошла бы лучше с глотком виски. — В его голосе прозвучали просительные нотки.
Лаура отрицательно покачала головой.
— Принимайте по одной каждые четыре часа. И запивайте их водой! — подчеркнула она, очень сомневаясь, что он примет это во внимание. — Приходите завтра в половине пятого, я вам сменю повязку.
— Еще за пятьдесят «зелененьких»?
— Нет, это уже оплачено.
— Очень вам благодарен.
— Не стоит. Как только вы уйдете, я позвоню шерифу Бакстеру.
Скрестив руки на голой груди, он снисходительно смотрел на Лауру.
— Хотите поднять его с постели в такое время? — Он осуждающе покачал головой. — Я знаю старину Эльмо Бакстера сколько себя помню. Они с отцом были приятелями. Выросли вместе во время нефтяного бума. Знаете, что это такое? Они говорили, что это то же самое, что пройти вместе всю войну. Мальчишками они крутились возле буровых вышек, были чем-то вроде талисмана для матерых добытчиков и спекулянтов, для тех, кто искал нефть наугад. Они выполняли их поручения, покупали им еду, сигареты, самогон, все, что те пожелают. Наверное, старина Эльмо не захочет вспоминать, чем они там еще их снабжали. Ладно, можете звонить шерифу. Если он здесь появится, то будет рад меня видеть, только и всего. Он похлопает меня по спине и скажет: «Что-то долго тебя здесь не было», — и спросит, какие за мной водятся грешки.
Мужчина остановился, чтобы оценить реакцию Лауры. Ее холодный взгляд его нисколько не обескуражил.
— У Эльмо невпроворот работы, к тому же ему мало платят. Вызов в такой поздний час, да еще из-за пустяка, выведет его из себя, а он вообще сварливый по характеру. А если с вами действительно приключится что-то серьезное, к примеру, какой-нибудь наркоман ворвется сюда и потребует дозу, шериф дважды подумает, прежде чем бежать к вам на помощь. И кроме того, — добавил он, понизив голос, — народ не любит, чтобы разглашали его маленькие тайны, особенно врачебные. Люди в таком городке, как Иден-Пасс, придают этому большое значение.
— Сомневаюсь, чтобы в Иден-Пасс вообще что-нибудь можно было скрыть, — спокойно парировала Лаура. — Я уже усвоила, как быстро и точно здесь работает подпольный телефон. Тайна, в том числе и врачебная, в этом городке не выживет и дня. Я также все поняла насчет шерифа. Он для здешних жителей свой парень, и если бы я и сообщила ему о пулевом ранении, то этим все бы и кончилось.
— Верней всего, так, — откровенно согласился он. — Если шериф будет тут расследовать каждую перестрелку, то он через месяц откинет копыта.
