Шаг во тьму - Майклз Барбара (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Райли взглянул на украшение: золотая цепочка, на застежке опалы и маленькие бриллианты.
– Но здесь золота 10 каратов, Дэн заплатил за него только 250 долларов.
– Он в прекрасном состоянии, и ему 100 лет.
– Застежку чинили.
Мег поднесла к глазам лупу.
– Где? Я ничего не вижу.
– После моей починки так и должно быть.
Мег посмотрела на Райли с недоверием. Он казался серьезным, но она начала понимать, что за каменным лицом живет свой юмор. Она еще раз осмотрела браслет и пожала плечами:
– Поверю вам на слово. Где вы научились так работать?
– В разных местах. – Райли облокотился о прилавок, руки в карманах. – Разве Дэн не говорил вам о моей работе?
– Он мне ничего не говорил о вас.
– О? – На его лице возникло почти комичное выражение удивления. – Но вы сейчас видели, что я могу делать по металлу. Я также вполне компетентен в оправе, но лучше мне удается работа с цветными камнями, чем с бриллиантами. Я занимался дизайном, и у меня диплом колледжа. Год я прожил в Мюнхене, изучая античное ювелирное искусство у куратора в фирме «Шацкамер», год работал в Нью-Йорке у Джозефа Балантайна. – Мег знала, что это лучший ювелир в фирме «Тиффани». – А последние три года я работал у Дэна. Хотите еще что-нибудь узнать?
Он не сказал ей ничего из того, что ей действительно хотелось бы знать: «Кто ты, откуда родом, как ты встретил Дэна? Почему он любил тебя… или боялся?» Но пока рано задавать такие вопросы. А на вопросы о бизнесе он признал ее право.
– Я не сомневаюсь в вашей компетентности, Райли. Если вы были хороши для Дэна, то хороши и для меня. Но будет лучше, если продавать стану я. Даже если браслет и подвергался переделке, коллекционер заплатит за него 1250 долларов и глазом не моргнув. Люди вкладывают деньги в старинные драгоценности, как и в другие виды искусства. Вам же известно главное правило: украшение стоит столько, сколько за него готовы заплатить. Именно сейчас на рынке жарко.
Райли пожал плечами:
– Мне это не подходит. У меня не очень получается иметь дело с людьми.
– Неужели? Вы меня удивляете.
Они двинулись дальше. Мег задержалась возле дорогих сережек, быстро прошла мимо украшений для волос. Она испытывала удовольствие от сознания того, как давно забытые знания возвращаются к ней. Дэн был великолепным учителем. В детстве она практически жила в магазине, а Дэн если не работал с драгоценными камнями, то говорил о них. Девочка обожала его рассказы. Вместо сказок ей рассказывали легенды о тайнах всемирно известных драгоценностей. Некоторые из них были более волнующими и таинственными, чем романы. Капитан Блад – настоящий капитан Блад – украл корону Англии из Тауэра, а после своего ареста он стал охранником при дворе Чарльза Второго, так как считалось, что удачливый вор – идеальный человек для поимки других воров. Она слышала еще одну невероятную историю о камнях из испанской короны, спрятанных в стене замка из 360 комнат накануне вторжения Наполеона. Верный слуга хранил образцы штор из комнаты, в стене которой спрятаны драгоценности. Но брат Наполеона, Жозеф, этот выскочка, которому император передал испанский трон, сразу же сменил внутреннее убранство замка. Когда законный наследник вернулся на трон, никто не мог вспомнить, в какой комнате спрятаны драгоценности. Нельзя было снести все стены – поэтому драгоценности все еще находятся в потайном месте.
Мег подрастала, и рассказы о скрытых сокровищах и убийствах заменил практический опыт магазина. Дэн не позволял ей трогать инструменты, но у нее развивались вкус и понимание ювелирной техники, она стала разбираться в стилях. Лишь после того, как она узнала правду о своем отце, ее любовь к ювелирному делу была отравлена, и девочка отвернулась от всего, напоминающего ей о предательстве отца.
Но она не утратила полученных знаний. Да и перемен особых не произошло в ювелирном деле – изобрели лишь несколько новых приспособлений да усовершенствовали старые инструменты, основа которых была разработана еще в древние века. Но ее знания не устарели. Ей доставляло удовольствие видеть удивление на лице Райли, когда она, рисуясь, с легкостью профессионала пользовалась лупой и сыпала направо и налево специальными терминами и названиями редких камней: морганит, кунзит, амазонит, определяла дату и происхождение разных украшений. Но она все-таки соблюдала осторожность и старалась не слишком блистать эрудицией, но, если она ошибалась, он ее не поправлял.
Наконец они подошли к последней витрине.
На первый взгляд ее содержимое представляло собой эклектику стилей без главной объединяющей темы: не слишком выразительный серебряный брелок – явно произведение современного искусства, брошь с гранатами, ожерелье… Широкое, как египетский воротник, массивное, как кельтская крученая цепь. Она никогда не видела ничего подобного: его агрессивный цвет поражал и притягивал взор. Гранаты, бледно-зеленые перидоты, топазы в широкой коричнево-золотой гамме, аквамарины, аметисты, розовые бериллы, казалось, затмевали друг друга, но, вглядевшись, она очаровалась роскошным дизайном и неожиданно увидела строгую структуру. Только она собралась выдохнуть от восторга, как вдруг структура исчезла, словно привиделась ей, оставив лишь варварское торжество цвета…
Эффект был гипнотический. Она не могла отвести глаз от ожерелья и потянулась к нему, заметив, что руки Райли, сжатые в кулаки, побелели от напряжения и он замер. Она сразу поняла, в чем дело.
Молча она достала ожерелье и, не рассматривая его в лупу, надела себе на шею. Оно было тяжелое, но очень удобное, соединенные части равномерно распределялись по шее и плечам, каждая составная часть заняла предназначенное ей место, создавая впечатление единого, целостного украшения.
Мег повернулась к зеркалу. Ожерелье не слишком выгодно смотрелось на фоне белой блузки, но она легко представила его на фоне обнаженной загорелой груди или черного шелка. Украшение не подойдет к коже молочной белизны. Оно было теплым и агрессивным по цвету, требуя такого же уверенного фона. Вот опять она увидела структуру – гигантские распростертые крылья…
И снова все пропало. Мег опустила руки.
– Не понимаю, почему оно не продано, – сказала Мег, возвращая его на место. – Оно гипнотизирует, очаровывает и лишает присутствия духа. Вы это нарочно сделали?
– Просто так получилось. – Он не возражал против авторства и не спросил, как она догадалась.
– Остальные тоже ваши? – Мег осторожно положила ожерелье на черный бархат подноса и достала серебряную подвеску. В овальной основе изображено тело обнаженной девушки, на вытянутых руках она держит букет цветов. Но худое тело изображено не совсем обычно, в нем было что-то неземное, а руки, поднимающие букет, в какой-то неуловимой точке сами превращались в цветы. Переход от серебряной плоти к серебряным цветам был настолько плавным, что невозможно было определить грань, где кончалось одно и начиналось другое.
Ей не нужно было подтверждение Райли, что он сделал и это украшение. Она знала это. Остальные вещи казались более обычными или копиями старинных изделий. Он экспериментировал с различными видами техники: вот филигрань, грануляция, пике, эмаль, инталия – резное, углубленное изображение на камне. На всех его работах в центре виднелась буква «У». Он ставил ее не из тщеславия, просто будущий продавец в этом случае не сможет выдать украшения за старинные. Но стиль Райли отличался яркой индивидуальностью, он не мог просто сделать копию. Его индивидуальность чувствовалась во всех его работах.
Она долго рассматривала сделанные им вещи. Райли молчал. Если бы она не видела белые от напряжения пальцы – теперь он спрятал их в карманы, – то подумала бы, что в нем не больше человеческого, чем в серебряной дриаде. Даже если ему и наплевать на ее мнение, он все равно жаждет услышать его, как и всякий художник.
Может быть, он считал, что она молчит специально, нагнетая обстановку, но она просто не знала, что сказать.
Мег все разложила по местам, кроме ожерелья.
