Укротительница мужчин, или Хищница - Шилова Юлия Витальевна (прочитать книгу .txt) 📗

Только мы могли уйти в горы на свой страх и риск ровно с одной бутылкой воды и запасом еды на один раз. Турки, наверно, мысленно уже нас похоронили…

– Ты так считаешь?

– А почему бы и нет? Свет, ты посмотри вокруг.

Мы даже и представить себе не можем, в какую сторону нам идти. Куда ни пойди, кругом лес. Вот если бы у нас был компас…

– Лен, но ты-то не считаешь нас покойниками?

– Нет. Я уверена, что мы куда-нибудь да выйдем.

Только вот, как подумаю, что наступит ночь, становится страшно. Ночевать в горах удовольствие ниже среднего.

– А тут водятся какие-нибудь животные?

– Ну, насчет тигров и медведей можешь не волноваться – их здесь нет.

– Зато тут полно змей. Я на одну чуть не наступила, пока мы шли. Горные козлы, наверно, какие-нибудь тоже есть.

– Не знаю, не видела. Хотя если есть горы, значит, должны быть и горные козлы. А ты что, боишься животных?

– Ну как тебе сказать… Смотря каких…

Протянув мне бутылку, Ленка наклонилась в противоположную от меня сторону и сплюнула кровью. Взяв подругу за плечи, я почувствовала, как мои глаза моментально наполнились слезами.

– Лен, что с тобой?

– Не знаю. Что-то мне плохо…

– Ты опять кровью плюешь.

– Опять.

Я расстегнула Ленкину спортивную куртку да так и ахнула. Повязка насквозь промокла, а это означало, что с каждой минутой Ленка теряла кровь. Достав чистые тряпки, я принялась ее перевязывать, стараясь бинтовать как можно туже, чтобы кровотечение наконец остановилось.

– Тебе больно?

– Терпимо, – морщилась Ленка и слегка постанывала.

– Лен, помнишь, что ты мне обещала?

– Что?

– Ты мне обещала всеми мыслимыми и немыслимыми силами держаться за жизнь.

– А я и так держусь. Знаешь, у меня почему-то перед глазами Ника стоит. Интересно, как она там…

– И чего ты про Нику заговорила?! Ника уже на том свете, а ты на этом, а значит, ты должна думать о жизни.

Покончив с перевязкой, мы замолчали и стали тупо смотреть перед собой. Наверно, каждый из нас думал о чем-то своем и хотел побыть в одиночестве, наедине со своими думами. Мы сидели вместе, но мысленно были поодиночке. Я глядела прямо перед собой, рассматривала горы, а затем перевела взгляд на небольшой кустарник, находящийся поблизости. Я вдруг подумала о том, что наверняка здесь водятся змеи, а я очень боюсь змей с самого раннего детства… Но вместо змеи я увидела какого-то экзотического жука, лениво греющегося на солнышке.

Он был такой необычный, черно-красный – ну просто симпатяга. Взяв жука в руки, я показала его Ленке и грустно произнесла:

– Смотри, какой красивый.

– И вправду красивый. Наверно, у нас таких жуков нет. Этот какой-то экзотический. Турецкий, одним словом, местного производства. Дай я его раздавлю.

– Зачем? Жук-то здесь при чем? Он тебе ничего плохого не сделал.

– Он меня раздражает тем, что он турецкий. Если жук турецкий, значит, по национальности он турок, – ни с того ни с сего взъелась Ленка.

– У жуков не бывает национальности. Он просто жук, и все…

Отпустив жука в сторону кустарника, я улыбнулась ему грустной улыбкой и помахала рукой.

– Наверно, у него есть дом, где его ждет жена и маленькие жучки… Зачем их лишать кормильца?

– Затем, что это по меньшей мере несправедливо.

Почему у одних есть кормильцы, а у других нет?! Почему одних кормят с ложечки, а другие вынуждены искать пищу сами?! Почему?! Как идет отбор? Почему у одних все, а у других ничего?

– Потому, что мы живем не при коммунизме.

– И все же я не вижу справедливости.

– Ты сама не раз говорила мне о том, что наша жизнь состоит из одних несправедливостей.

Отдохнув около часа, мы вновь тронулись в путь.

Ленка все больше и больше висла на моей шее, которая страшно немела от тяжести ее тела. Мои силы были уже почти на исходе, и каждый последующий шаг давался с большим трудом. Я не знала, куда мы идем и в какую сторону нам лучше всего двигаться. Я хотела только одного, чтобы мы вышли на какую-нибудь трассу или просто куда-нибудь, где находятся люди. Я постоянно прислушивалась, но нигде, ни с одной стороны не раздавалось даже и звука. Почувствовав, что силы уже совсем меня покидают и окончательно покинули Ленку, мы расположились у подножья небольшой горы и вновь полезли в сумку за провизией.

– Если я не ошибаюсь, то уже вечер, – изнеможденным голосом сказала моя подруга.

– Уже вечер, а результата никого.

– Отсутствие результата – это тоже результат.

Главное, что мы покинули этот бордель и нас больше никто не заставит обслуживать клиентов.

– Послушай, Ленка, если бы не ты, у нас бы был мобильник. С телефоном нам бы было намного легче.

И какого черта ты разбила его о стену?!

– Я не нарочно, ты же знаешь. Мне кажется, что телефон нам бы ничего не дал. Что толку звонить, если мы сами не знаем, где мы находимся. Ты, по-моему, уже звонила в милицию. Тебе сказали, что выслали оперативную группу.

Едва закончив фразу, Ленка наклонилась, прилегла прямо на землю и принялась плевать кровью. Я с ужасом наблюдала за этой картиной, лихорадочно размышляя о том, чем я могу помочь и что я должна для этого сделать.

– Лен, ты что?! Ты что?! У тебя прямо какое-то внутреннее кровотечение…

– Я не знаю, что это такое, – с трудом отдышалась Ленка и побледнела еще больше.

Увидев, что уже начинает темнеть, я положила Ленкину голову себе на колени и принялась гладить подругу по волосам.

– Леночка, все будет хорошо. Вот увидишь, все будет хорошо. Просто ты очень устала, и тебе надо обязательно отдохнуть. За ночь ты наберешься сил, немного окрепнешь, а утром мы вновь тронемся в путь.

– Куда?

– Что куда'?

– Я спрашиваю, в какую сторону мы тронемся? Ведь мы даже не знаем, куда нам надо идти. Так мы можем бродить целую вечность, пока у нас не закончится еда.

А затем мы умрем в этих горах с голоду или нами поживятся дикие звери.

«Кажется, Ленке стало совсем хреново, – подумала я. – И морально и физически».

– Не говори ерунды. Все будет нормально. Вот увидишь, все будет нормально. У меня предчувствие. Скажи, тебе стало хуже?

– Не знаю. Тело словно не мое.

Как только стало совсем темно и наступила самая настоящая ночь, я прилегла рядом с Ленкой и взяла ее за руку.

– Ты когда-нибудь спала на голой земле? – спросила меня моя спутница.

– Первый раз, – честно ответила я. – Удовольствие, прямо скажем, ниже среднего. Я бы не отказалась от подушки.

– Я тоже.

Закрыв глаза, я постаралась не думать о плохом и стала молить Бога только об одном – чтобы побыстрее наступило утро. Утром будет светло, а это значит, что страх улетучится и от него не останется даже следа.

Утром мы обязательно куда-нибудь выйдем, и этот марафон на выживание наконец закончится.

– Свет, ты спишь? – послышался шепот Ленки.

– Нет.

– И я тоже. Давай поговорим.

– Давай. А может, ты лучше поспишь?

– Что-то мне не спится. Мне поговорить хочется.

Мне еще так никогда не хотелось. Может, это оттого, что мне придется долго молчать?

– Не говори ерунды. Ты как себя чувствуешь?

– Паршиво. Знаешь, я вот сейчас лежу и думаю: почему мы с тобой такие несчастные? Почему? Вот возьми других женщин. Они удачно выходят замуж. Живут в браке долго и счастливо. Правда, и ты совсем недавно была такой…

– Ну, насчет долго и счастливо я не знаю. Чужая семья потемки. Со стороны все всегда живут счастливо, а на деле еще неизвестно.

– Но ведь все равно живут же. Почему у нас с тобой все не как у людей?! Почему мы с тобой вынуждены рисковать в надежде на достойные заработки? Тащиться по горам… Ведь по сути своей мы постоянно страдаем.

Мы обе страдали в прошлом, влюблялись в холодных и бесчувственных людей… Мы совершали слишком много ошибок… Ну почему нам обеим так не везет? Почему?

Я всегда думала, что повезло тебе. Ты жила как-то тихо, не на виду. Вечно счастливая, вся в домашних делах и заботах. Любящий муж. А оказывается, я ошибалась. Никогда ничего не случается вдруг. Никогда. Теперь ты осталась одна и причем в намного худшем положении, чем я.