Плачу любые деньги (СИ) - Обухова Оксана Николаевна (книга бесплатный формат txt) 📗
- Врачи надеются на положительную динамику, - массируя пальцами виски, болезненно щурясь, сказала Зося. - Спасибо вам, Евдокия, за Егора Валерьевича, его химики-медики разработали некий состав, прислали в больницу, Евгению сейчас ставят капельницы с этим раствором. Вроде бы работа почек нормализовалась... Печень заработала. Надеемся на лучшее.
Потерянная Инесса Сигизмундовна, не чувствуя вкуса и температуры, прихлебывала чай. Анна и Денис молча кусали пирожки, от разговоров о болезни все измучились, устали.
Евдокия не знала, как себя вести: пытаться всех слегка растормошить, отвлечь, соболезнования бестолково выражать или заткнуться на фиг - кому нужны ее слова? Находиться рядом с опечаленными родственниками - мука мученическая, не знаешь, куда деть глаза и руки, где встать и что сказать.
Дуся неловко мялась и молчала; от неуклюжей немоты спас телефонный звонок от Паршина. Евдокия извинилась перед хозяевами и, скажем честно, с облегчением сбежала из гостиной.
...Паршин решил поделиться с Дусей информацией, полученной от одного, по его словам, «старого ипподромного барабана». Дедок с послевоенных времен заседал на ипподроме, знал всех и вся, «болел лошадками» не хуже Льва Игнатьевича.
Слушая командира, Дуся рассеянно спустилась на первый этаж, забрела под лестницу и села на банкетку.
- Гаврилович Леву знает, - докладывал Олег. - Считает, что тот имеет толк. Играет наш Лев действительно по маленькой, Гаврилович никогда не слышал, чтобы тот сильно прогорел, - расчетлив и азартен в меру. Но вот относительно казино... Относительно казино наша прежняя информация не совсем верна. Лев Игнатьевич потому и завязал с фишками, что крупно залетел. Спустил приличную сумму и долго поносил «шулеров крупье, заряженные автоматы, настроенные на проигрыш рулетки». После того как продулся, вернулся к «честным» лошадкам и в казино - ни ногой.
- Ты можешь узнать, в каком казино играл Лев Игнатьевич и расплатился ли он с долгами? Вдруг до сих пор «на счетчике висит»?
- Уже работаю, - проговорил Олег. - Завтра встречусь кое с кем, меня сведут с одним человечком, у которого Старостин мог денег занять... Был слушок. Провентилирую.
- Отлично. Завтра на созвоне.
Распрощавшись с командиром, Дуся долго сидела на банкетке, мяла телефон в руках. Крутила в голове последние известия: все как-то вдруг и ловко стало сходиться теперь на мажордоме... Игрок, жена и теща - сумасшедшие пылесосы, вытягивают деньги. Очень уж напрягся, когда узнал, что под него копают... Для челяди привычен, как застарелое пятно на стенах, - пройдет по кухне до коридора, никто внимания не обратит...
Неужто он?
Посмотрим по-другому. Лошадник - ждет конюшню; если б Женя умер, навряд ли бы Мирон стал вести дальнейшие разговоры о содержании лошадок. Напрягся, потому что теща гадостей наговорила. «Пятно на стенах» - тот еще вопрос.
Так он или не он?..
Под лестницей почти совсем стемнело; судя по хлопкам дверей на втором этаже, Мироновы и Сигизмундовна разошлись по спальням. Дуся тягостно глядела перед собой, упиралась взглядом в большую вазу под зеркалом... Мозги отупели от безысходных мыслей, извилины запутались в узлы...
По лестнице над головой прошелестели шаркающие шаги, до Евдокии донеслось невнятное бурчание.
И накатило дежавю. С такой стремительной пугающей силой ударило по нервам ощущение повторения чего-то страшного... знакомого... что Землероева оцепенела. Откуда эта жуть нахлынула?! Откуда?!
Вжав шею в плечи, Дуся приросла к банкетке. Дом с высоченными, почти невидимыми в полутьме расписными потолками мог навеять только музейные воспоминания, но там Евдокию никогда до жути не пугали. Уютная банкетка совсем не походила на лавочку в пустынном полуночном парке... Лестница над головой... Точнее, подлестничное помещение...
Было. И совсем недавно! Она и младший Зубов просидели под лестницей, запертые в подсобке дворника...
И там, чуть позже, поблизости действительно случилось страшное, смертельное.
Не приведи господь такое снова пережить!
Евдокия суматошно вскочила на ноги: рассиживаться, вспоминая о пережитом ужасе, не хотелось совершенно. Надо отогнать воспоминания, стряхнуть с себя мурашки дежавю, опомниться! В комнатах над головой не может быть привязанного к стулу трупа.
Не может быть! Не может!!! Это - бред! Месть перегруженного реалити-ужасами мозга!
Но выходить из-под нависающего лестничного марша было почти так же жутко, как и мышке из норы. Как неандертальцу из пещеры. Как узнику из камеры в последний путь до виселицы...
«Тьфу! Тьфу!! Тьфу! Что за напасть?! Еще накликаю!»
Евдокия выпрямила спину и на негнущихся циркульных ногах поднялась на второй этаж.
Заглянула на анфиладу - пусто. Тихо. Все спят.
Прислушалась, свесив голову вниз над зияющим обрывом лестничного пролета...
Где-то там, скорее всего в незакрытой комнате охраны, тихонько бубнит телевизор - люди есть. И у людей этих есть заряженные пистолеты! А за окнами зубастые матерые волкодавы вдоль проволоки бегают.
Время?
Половина двенадцатого, а на камере под потолком уже зажегся огонек, сегодня охрана включила наблюдение пораньше - хозяева легли.
Дуся храбро поднялась в мансарду, заставила себя усмехнуться недавнему страху, но прежде, чем запереться в спальне, обшарила там все углы.
Нервы, братцы, ни к черту с такой работой.
***
Ввиду всего произошедшего спала Евдокия не крепко, не долго и в целом отвратительно: приснился мертвый Костик. Он сидел на стуле и через кляп истошно мяукал. Уже покрытый трупными пятнами, он старался встать со стула, примотанные скотчем к ножкам ноги пытался ставить на носки, ножки стула от его усилий елозили по паркету, гнусно скрипели... Кошмар проникал в сон как будто бы извне.
Евдокия резко открыла глаза, в груди безумными толчками колотилось сердце, вспотевшие пальцы судорожно вцепились в пододеяльник... Темнота. Будуар маркизы Помпадур.
Прислушалась.
Кошмар не отступал. Костик и наяву продолжил скрипеть стулом и утробно мяукать.
Что за дьявол?! Опять, блин, дежавю?!?!
Дуся села на постели, подобрала к груди колени и съежилась.
Не отпускает. Мяуканье и скрип - реальны.
Откуда идет звук?
Кажется... с улицы. Вытянув шею так, чтобы стал виден незашторенный участок окна, Дуся пригляделась: по стеклу металась тень.
Причем с хвостом. С рогами... Нет. С ушами.
Кот.
Откинув в сторону влажное одеяло, Евдокия подскочила к окну: за стеклом, припадая на полосатые лапы и мяукая, метался по широкому карнизу Фотий. Бил когтями, царапал окно, суматошно просился внутрь.
Наверное, забыли котика на улице, возвращаясь в спокойствие, подумала сыщица. Закрыли двери, закрыли окна - бедолага. Инессе не до Фотия, прислуга - все раззявы.
Дуся распахнула окно во всю ширь, пригласила кота на подоконник...
Зверь осторожно просунул мордочку внутрь комнаты и внезапно зашипел! Выгнул дугой полосатую спинку, наморщил нос, отчего усы смешно растопырились в разные стороны...
Дуся деликатно отошла в сторонку:
- Прыгай, Фотий, я тебя не трону.
Кот задрал морду вверх, пристально поглядел на Евдокию и утробно загудел. Так, словно поведением и голосом хотел сказать о чем-то, но не умел.
Дуся пригляделась к зверю, усмехнулась - «вот трусишка» - и пошла к двери. Если осторожный кот гостей боится, надо дверь раскрыть: пусть проскочит спальню на одном дыхании.
- Сейчас, котий Фотий, я тебя выпущу, - приговаривала Евдокия, ворочая ключом в замке. - В сторонку отойду, ты и... Черт, что такое, почему?
Дверь ушла вперед на пару сантиметров и сразу же во что-то уперлась.
Дуся дернула дверную ручку раз, другой, плечом нажала, задом...
Дверь не открывалась. Снаружи ее приперли чем-то длинным, явственно постукивающим о противоположную стену неширокого коридора.
Как только Евдокия представила эту картину... На тело навалился дубль дежавю.
