Черно-белый танец - Литвиновы Анна и Сергей (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
«Эмбарго до семи» означало, что раньше, чем в семь вечера, ни телевидение, ни радио передавать полученную информацию не могут. А газеты до того срока не должны подписывать в печать.
– А как будем переверстывать? – спросил Сеня.
– Портрет Черненко ужимаем в два раза: до трех колонок. А рядом точно такого же размера портрет Горбачева. А на месте извещения о смерти Черненко – сообщение, что Пленум избрал Горбачева. Чуешь разницу?
– Чую. – кивнул Сеня.
Еще не похороненный генсек стремительно уменьшался в размерах, а его преемник столь же быстро разрастался.
– Ну, я пошел в цех. – алкогольно-предвкущающе потер ручки Ермолаев. – Гляну, как они там переверстывают.
– С выпускающим много не пей.
– Ты что, как можно: в такой день! – фальшивым голосом воскликнул Ермолаев.
– А я пойду кофейку глотну, пока столовая не закрылась. – и Арсений вышел из комнаты и потопал по длинному издательскому коридору к лифту.
Он и представить себе не мог, что готовит ему судьба в этот день.
Милицию вызвала соседка.
Она увидела приоткрытую дверь в квартиру Капитоновых. Пару раз прокричала, сунув голову внутрь – никто не отозвался. Нажала дверной звонок – опять без толку. В квартире Капитоновых царила нехорошая, в буквальном смысле мертвая тишина.
«Раковая шейка» приехала через пять минут. Дом был не простой, «цэковский», и поэтому на редкие вызовы, поступающие отсюда, милиция реагировала исключительно быстро.
Дежурный наряд сторожко, вытащив пистолеты, вошел в квартиру Капитоновых.
Огромную темную прихожую осветила лампочка с лестничной площадки.
Хозяйка, Галина Борисовна Капитонова, лежала навзничь в коридоре. Под ней натекала кровавая лужа.
Галина Борисовна не подавала никаких признаков жизни.
– Сержант, вызывай опергруппу. – тихо сказал напарнику немолодой капитан. – И соседям звони.
«Соседями», на милицейском жаргоне, звалось КГБ. А согласно инструкциям, о чрезвычайных происшествиях с людьми такого уровня, как Капитоновы, милиция должна была ставить в известность комитет немедленно.
– А «Скорую»?
– Боюсь, не понадобится. Впрочем, тоже, конечно, звони.
Капитан продвинулся в сторону кухни. Дверь туда была прикрыта. Сквозь полупрозрачное стекло видно: внутри горит свет.
Капитан толкнул дверь.
На громадной, пятнадцатиметровой кухне Капитоновых было непривычно тихо. На столе стояла недоеденная тарелка остывшего супа.
Хозяин квартиры, первый заместитель председателя Госстроя СССР, кандидат в члены ЦК КПСС Егор Ильич Капитонов лежал на полу. Лежал неловко, боком. Одет он был в деловую рубашку с черным полураспущенным галстуком.
На спине Егора Ильича расплывалось кровавое пятно.
Хозяин квартиры был мертв.
Рядом с трупом валялась перевернутая табуретка.
А подле нее на полу лежал нож, послуживший, видимо, орудием преступления.
Лезвие ножа было обагрено кровью.
Настя Капитонова загуляла со своими «мажорами» – это их так Сеня называл. Сам он от пьянок с богатыми однокурсниками старался воздерживаться. Но Насте – не запрещал.
Ей было слегка стыдно. Но не от того, что компания вроде бы «отмечала» кончину генсека. А потому, что Сенька, бедняга – работает, и будет работать, судя по всему, до полуночи, а она – развлекается и тратит скудные семейные деньги…
В кафе «Московское», куда отправились после занятий, компания не засиделась. Все из-за Тима, зануды: тот выловил из своего мороженого волос. Нет бы выкинуть его незаметно и промолчать – куда там: поднял писк, обличал официантку, требовал жалобную книгу. Нес очевидные глупости: «Да в Лондоне за такие дела – кафе разорят, по судам затаскают!» Официантка вяло буркала: «Ну и катись себе в Лондон…»
Однокурсники во время скандальчика сидели молча. Кому хочется портить отношения, в родном, считай, кафе?
Тима быстренько заткнули и, пока официантка окончательно не взвилась, покинули кафе. Перебрались в «Прагу». Компанию с факультета здесь знали, ласково поддразнивали «пижончиками», но обслуживали хорошо.
Время близилось к шести, официанты готовились к вечернему наплыву, обновляли скатерти, протирали влажной тряпкой листья у огромных пальм. Подошел метрдотель, предложил им комплексные обеды: «А то что-то вы отощали, студентики!»
От комплексных обедов решили не отказываться – в «Праге» их готовили вкусно. Никакого сравнения с университетской столовкой: настоящая ресторанная еда, да и не особо разорительно: всего-то трешка.
Ну и на водку по рублю скинулись.
Настя уплетала комплексный обед за обе щеки: и яичко с шапочкой красной икры, и ушицу, и отбивную… Как же порой хотелось настоящей, «богатой» еды! Она временами подавляла искушение – забежать домой, на Бронную, налететь на холодильник и все подъесть: и сервелат, и икорочку, шоколадные конфетки… Но домой, увы, ходу ей не было. Не прогнали бы, конечно, накормили – но такую нудятину бы развели, что кусок в горло не полез…
Студенты резво, и под икру, и под суп, хлопали водочку: «за упокой Устин-Акимыча». Наливали и Насте, только она почти не пила. Не шло сегодня спиртное – и все тут. Она уже как могла, изгалялась. И с нарзаном водку смешивала, и грибочком закусывала – все равно никак. После первого же глотка во рту становилось противно и кисло, как от старого кефира.
Однокурсники Настину трезвенность заметили, веселились, подкалывали: «Капитонова у нас на поминках не пьет! А за нового генсека – будешь пить?» Настя отбивалась: «Чем вы недовольны?! Вам же больше достанется!»
Из «Праги» вышли сытые и веселые. Подвыпившая, беззаботная компания составляла приятный контраст с потоками хмурых прохожих. Расставаться не хотелось, и студенты намылилась к Тиму «на вискарь»: Тимов отец только что вернулся из Штатов. Настя думала отказаться, но Тим обиделся, разливался соловьем, причитал: «Какая же компания без капитонской дочки?» И Настя решила: «Сенька все равно сегодня раньше двенадцати не придет… Чего я одна буду в дурацкой коммуналке сидеть?» И пошла вместе со всеми к Тиму: уничтожать папино виски. Куда угодно – только бы не сидеть одной…
Новое жилье ее раздражало. Хорошо, когда Сенька дома – тогда хоть на него внимание можно переключить. Взъерошишь волосы, ткнешься носом в плечо – и так клево на душе… Но когда Сенька отсутствовал, Настя чувствовала чуть не физическую боль, глядя на проржавелые краны на кухне, на лохмы побелки, свисавшие с потолка, на облезлые подоконники…
– Да привыкнешь, – успокаивал ее Арсений, – полстраны, считай, так живет. А другая половина – еще хуже… А у меня в Южнороссийске?…
– Там у тебя лучше, – вздыхала Настя. – Там хотя бы все свое…
– Ну, Настюха, – хмыкал Сеня, – чем я тебе могу помочь? Только утешить…
Помочь им мог бы дед. Он, если б захотел, в два счета им бы жилье спроворил. Если бы они женаты были. И если бы их семью Капитоновы-старшие признали. Но – увы…
Настя иногда звонила домой – в бывший дом. Поздравляла родных с праздниками и днями рождения. Чаще всего к телефону подходила маман. Заслышав Настин голос, она просто бросала трубку. Старики оказались чуть лояльнее. У бабушки сухости в голосе в последнее время поубавилось. А Егор Ильич и вовсе начал оттаивать. Велел внучке звонить ему на работу, расспрашивал про учебу, про Сенину работу в «Совпромышленности». Даже вот в гости однажды заехал…
«Будем двигаться по шажочку, – радовалась Настя. – Сердцем чую: размякнет дедуля, отойдет… Особенно если правнучка ему родить… Не допустит он, чтобы внучка с грудным ребенком ютилась в съемной коммуналке!»
Но покуда правнучка не было – приходилось терпеть. «Раз Сенька все равно в типографии торчит – одна я сидеть в коммуналке не буду!» И Настя согласилась ехать вместе со всеми на «вискарь». Пусть виски ей и не нужно – просто хочется посидеть в кремовых кожаных креслах, пощекотать пятки персидским ковром…
«Ну прости меня, Сенька! – быстро подумала она. – Ну скучно мне, ну противно – сидеть в нашем ободранном жилище!»
