На восходе луны - Стюарт Энн (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Такой орешек ей не по зубам. Какая же она дура, что увязалась за ним, что обратилась именно к нему за помощью. Как будто Уин даже из могилы продолжал манипулировать ею как марионеткой, дергая за нужные веревочки. А ведь пора бы ей, кажется, уже вырваться из-под его влияния, освободиться от чар.
Что ж, пока не поздно, надо бежать отсюда. Джеймс спит как убитый и, судя по всему, очнется не скоро. Она оставит ему записку с извинениями, и помчится отсюда, словно за ней черти гонятся. К тому времени как Джеймс пробудится, она, возможно, будет уже на полпути в Вашингтон. Возвратится в отчий дом, где будет напоминать ей об Уине все, кроме офорта в серебряном окладе с изображением ирландского святого. Там она вновь обретет мир и покой.
Найдя старый блокнот, Энни на скорую руку нацарапала записку, оставила её возле пустой бутылки из-под текилы, прихватила сумочку и вышла из дома на раскаленное калифорнийское солнце. Машины не было — Клэнси обещал заехать вечером, — но Энни прикинула, что минут за пятнадцать-двадцать доберется до шоссе и пешком. А там уже остановит кого-нибудь и попросит подбросить до Лос-Анджелеса. Этот вариант почему-то показался ей безопаснее, чем томительное ожидание в доме с Маккинли, спящим наверху.
Энни преодолела около половины извилистой дороги, когда в ноздри ей шибанул знакомый уже отвратительный запах. Как назвал Джеймс это вонючее растение — хемантус? Кровавая лилия. Так пахло в перевязочных отделениях. Так пахла смерть.
Эта ужасная мысль вгрызлась в её мозг, как личинка мухи — в открытую ? пасть. Смерть и бойня. Где-то в кроне высокого дерева захлопали крылья. Энни задрала голову и увидела крупную хищную птицу. Ястреб? Нет, в дом возвращаться страшно. Там — опасность. А впереди подстерегает смерть.
Энни заставила себя оглядеться по сторонам. Она никак не могла избавиться от тягостного ощущения, что за ней наблюдают. Понимала, что это нелепо. Но поделать с собой ничего не могла. Джеймс был в полной отключке, а кроме него следить за ней было некому. Никто больше не знал, что они находятся здесь. Да и дела до них никому не было. Она была одна под немилосердным калифорнийским солнцепеком. Одна, не считая стервятника.
Энни глубоко вздохнула. Нужно взять себя в руки, а не шарахаться от каждой тени. Идти себе потихоньку, не глядя по сторонам, до самого шоссе. Ни о какой опасности и уж тем более — смерти и речи быть не могло. И день был самый обыкновенный для солнечной Калифорнии.
Энни заставила себя продолжить путь по пыльной проселочной дороге. Вдруг внимание её привлекла странная вспышка. Солнечное отражение от какого-то блестящего объекта в глубине кустарника. Энни снова остановилась и вгляделась в заросли.
За кустами стоял автомобиль.
Ей бы идти дальше. Миновать эти заросли, не оборачиваясь. Но нелегкая подтолкнула, неудержимо понесла Энни туда. Шаг, другой и в следующее мгновение она узнала серебристо-голубую «тойоту». Обшарпанную и помятую. Ту самую, в которой Клэнси доставил их из аэропорта.
Наверное, в машине никого нет. Должно быть, с ней что-то случилось, и Клэнси, съехав с дороги, отправился за подмогой. Хотя никаких признаков аварии Энни не заметила. Как будто машину специально завели в кусты и припрятали.
Энни решительно полезла в заросли. В ноздри вновь шибанул отвратительный запах. Никаких кровавых лилий поблизости не было, а вот запах был тот же, что в Мексике.
И Клэнси все же оказался в машине. Энни увидела, как он сидит, сгорбившись и ткнувшись лицом в рулевое колесо. А на продырявленном лобовом стекле багровела запекшаяся кровь.
Приближаться Энни не стала. Никакого смысла в этом не было. Как не было и сомнений, что Клэнси мертв — затылок его был снесен начисто. С трудом подавив в себе крик, Энни попятилась. К горлу подкатил комок, дыхание перехватило.
В следующее мгновение чья-то невидимая рука обхватила её сзади, а железные пальцы стиснули горло. Охваченная животным ужасом, Энни, словно обезумев, пыталась бороться; она слепо лягалась и отбивалась руками от неведомого врага.
Боль захлестнула её столь внезапно и была столь невыносимой, что перед глазами все померкло. Тело Энни конвульсивно задергалось в немой агонии, и она почувствовала, что проваливается в бездонный и темный колодец пустоты и боли; в колодец, выход из которого был только один. Смерть.
Уже закончив полет во мраке, Энни напоследок выдавила из своего онемевшего горла одно имя. Имя человека, которого пыталась призвать на помощь.
Маккинли молча смотрел на бездыханную Энни. Она распростерлась на траве, безмолвная и беспомощная. Переступив через её обмякшее тело, Джеймс приблизился к «тойоте, » стараясь ни к чему не прикасаться. С первого же взгляда он определил, что Клэнси убили около двух часов назад, и что Энни тут ни причем.
Хотя он и до сих пор всерьез не подозревал её. И тем не менее, Маккинли никогда и ни в чем не полагался на случай. Тем более что однажды его едва не прикончила совершенно безобидная с виду пожилая монашенка. Божий одуванчик. А ведь Энни Сазерленд, что ни говори, была дочерью Уина. Трудно было заранее предугадать, на что она способна. И на кого могла работать!
Стиснув зубы, Джеймс отошел от простреленной «тойоты». Клэнси всегда был ему по душе. Вдвоем они прикончили не одну бутылку виски, и с честью выходили из многих переделок. А теперь… Мало кто из старых друзей ещё оставался в живых. Раз, два и обчелся. А если ещё точнее, то — один лишь Мартин. Причем и он, наверное, не надолго.
Джеймс присел на корточки возле Энни. Лицо её посинело, дышала она с трудом. Джеймс до сих пор не понимал, что его остановило. Нажми он только чуть посильнее, и все было бы кончено. Он оставил бы её тело в машине, радом с трупом Клэнси, и смотался отсюда, к чертовой матери.
Впрочем, нет, он уже знал, почему пощадил Энни. За мгновение до того, как потерять сознание, она позвала его на помощь. Его! Стоило ей только позвать его по имени, и он дрогнул. Дал слабинку.
Да, связавшись с Энни, он сам подписал себе смертный приговор. Теперь Джеймс знал это наверняка. С уверенностью, леденящей душу. Он откинул с лица Энни пряди спутавшихся волос. У основания шеи уже наливался зловещего вида синяк. Да, такая бледная и мягкая кожа, как у неё — настоящее раздолье для синяков. Энни достаточно будет взглянуть на себя в зеркало, чтобы понять: ещё миг, и Маккинли прикончил бы её.
