Западня - Малышева Анна Витальевна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Мулевин умолк, достал из кармана сигареты, уныло закурил. Следователь попросил разрешения взглянуть на сейф, и хозяин помог ему сдвинуть вазу. Балакирев не был специалистом по сейфовым системам, однако сразу понял — без надлежащих инструментов и опыта эту дверцу не откроешь. Так неужели Ольга обладала и тем, и другим?
«Юная медвежатница? И мы о ней ничего не знали? Ее первое дело? Уму непостижимо!» Помощник несколько очнулся от спячки, подошел и тоже уставился на сейф. Если у него и появились какие-то соображения, то это никак не отразилось на его сонном лице.
— А она сама как-то объяснила, почему рассматривала сейф? — осведомился Балакирев.
— Ничего она не объяснила. Просто не успела ничего придумать… Я знаете что сделал? Оделся, взял на поводок Синатру, собрал немного вещей… И ходу! Поехал среди ночи к приятелю. Тот до сих пор не женат, живет один, мы с ним со школы дружим… Он выделил мне комнату. Я там и жил до двадцатого мая.
— Постойте, а Ольга?
— Осталась здесь. — И Мулевин совсем тихо добавил, что, перед тем как покинуть квартиру, включил сигнализацию. Причем — все датчики. В том числе и те, что фиксировали передвижение из комнаты в комнату. Их включали только тогда, когда семья в полном составе куда-то уезжала. Ведь они реагировали даже на Синатру.
Наступило короткое молчание. Балакирев дикими глазами смотрел на помощника. Тот отвечал ему похожим взглядом — тоже не мог собраться с мыслями. Наконец следователь не выдержал:
— Так вы что — на пять суток оставили ее здесь?! Одну?!
Мулевин развел руками:
— Да. Наказал, так сказать… Собственными силами.
— Погодите, я все еще не понимаю… — Следователь оглядел спальню. — Она отсюда не выходила?
— Нет, провела на этой постели все время. Только не пять суток, как вы сказали. Пять ночей и четыре дня. Утром двадцатого я решил — хватит!
— Но что она тут ела?!
— Ничего не ела. — Мулевин судорожно вздохнул и тут же завелся:
— А как я должен был поступить?! Если бы в милицию заявил — вы бы на меня наплевали, вас такие дела не волнуют! Она же не успела меня обчистить!
А набить ей морду? Тоже не смог, уж простите… Не так воспитан. Ничего! Посидела тут без жратвы, пришла в себя! Пусть знает, что в жизни не только цветочки бывают! Я когда вернулся и все отключил — она пулей вылетела, даже «до свидания» не сказала!
Помощник потрясение прошептал:
— Я бы не смог так сидеть пять дней… И даже без воды!
И телефона тут нет…Понятно, почему она не звонила родителям, как первые два дня. Короче, это была тюрьма!
— Почему же тюрьма, у нее был выбор, — жестко ответил Мулевин. Он уже совсем перестал смущаться, видно сознавая свою правоту. — Она могла спокойно выйти из комнаты, отпереть входную дверь — с замками познакомилась, запасные ключи я не прятал, они лежали на тумбочке в прихожей. Только вот на выходе из квартиры она бы столкнулась с милицией. После поступления первого сигнала оперативная бригада будет здесь через пять минут. Она не захотела сними встречаться, потому и сидела тут. И по-моему, получила по заслугам!
В спальню вошел сонный Синатра. Простучал когтями по паркету, визгливо зевнул, заулыбался, начал заигрывать с хозяином. Тот не обратил на него никакого внимания, и тогда собака моментально сменила милость на гнев и вцепилась в его тапку. Мулевин дрыгнул ногой и отшвырнул Синатру вместе с тапкой.
— Значит, наказали девчонку, — угрюмо подытожил следователь. — Уголовный кодекс знаете? Знаете, что не имели права ограничивать чужую свободу? В принципе, ваши действия можно трактовать как истязание. Она же была полностью истощена! Еще немного — и без клиники не обошлось бы!
— Тут на столике всегда стоит графин с водой, — ответил хозяин. Графин и в самом деле стоял, и даже был полон. — Так что от самого страшного — от жажды — она была застрахована. А от четырех дней диеты еще никто не помирал. Тем более что ей не мешало сбросить пару килограммчиков. И в конце концов, — опять завелся он. — У нее был выбор, она могла уйти в любой момент! Какое же это истязание?! Рыло у нее оказалось в пуху, вот она и боялась милиции!
— Ну, в общем так, — заявил следователь, дав Мулевину выговориться. — Единственное, что я могу для вас сделать, — оформить явку с повинной. Завтра в рабочие часы придете и напишете все, как было. Заранее ничего знать не могу, но, возможно, все-таки получите условный срок. Это первое. А второе — вы и дальше будете утверждать, что после двадцатого мая ни разу не видели Ватутину?
— Нет, — еле выдавил хозяин. Он сразу потух, воинственный пыл сменился депрессией. — О, господи… За эту суку мне еще и судиться…
Такса, держа в зубах тапку, вскочила на постель и принялась швырять и терзать свою добычу. Она дико рычала, сверкала глазами и косилась на хозяина, будто выжидая, когда он ее сгонит. Но Мулевин просто не замечал собаку.
— Скажите, — наконец очнулся он, увидев, что следователь собирается уходить. — Нельзя ли сделать так, чтобы жена ничего этого не знала? Поймите, я же все рассказал, как мужчина мужчине . Ну, ведь не убивал же я ее! Ведь я мог вообще соврать, что не видался с ней!
— Ну, тут бы вам помешали свидетели, — заметил Балакирев, подводя минутную стрелку своих часов. Каждый день они отставали на десять минут, никак не находилось время отдать их в починку. Жена предлагала перейти на кварцевые, но Балакирев отказывался — тогда бы у него не нашлось времени на покупку и замену батареек, а значит — остался бы вообще без часов.
— Вас ведь видели с Ватутиной, — пояснил следователь, снова застегивая на запястье браслет часов. — А в том, что вы ее не убивали, — я почти уверен. Ну, разве что она вас опять разозлила!
Но, взглянув на белое от ужаса лицо хозяина, Балакирев понял, что шутка ему не понравилась.
Во вторник утром Балакирев получил заключение судмедэксперта. Ольга Ватутина скончалась в результате кровотечения в полости живота, вызванного глубокой ножевой раной. Смерть наступила в районе шести часов утра двадцать третьего мая. Место обнаружения тела было тщательно обследовано оперативной группой. Обильные следы крови были только в одном месте — там, где нашли тело.
— Подвезти труп из городя на машине не могли — прямого подъезда к той поляне нет. Если бы тело тащили через рощу — кровь бы осталась на земле. Скорее всего, убили прямо в парке, — рассуждал оперативник, с которым советовался Балакирев. — Конечно, ее могли привезти в целлофане… Только вряд ли. Скорее всего, ее убили прямо там.
— Что ж она потащилась в такое глухое место, да еще ни свет ни заря? — удивлялся следователь. — Ну, понимаю, сбежала из дома… Могла бы пойти к подруге, к парню… А ее понесло в лес!
Балакирева заинтересовала еще одна фраза из заключения экспертизы. Тест на наличие наркотиков в организме показал, что Ватутина их не принимала. В последнее время такая деталь становилась редкостью, особенно если фигурантами дела были люди молодые. Он все чаще вел дела, в которых, помимо убийства, обязательно фигурировало употребление наркотиков. Сперва Балакирев предполагал, что девушка заняла деньги у отца, потому что ей не хватало на дозу, а приятель не был склонен давать ей деньги. Однако и эта версия провалилась. За все развлечения платил приятель, Ольга ни в чем не нуждалась…
Неужели и правда, взяла денег на какую-то тряпку? А ведь в машине ее ждал Мулевин, и у него было бы проще выпросить подарок.
Они должны были отработать подруг и знакомых Ватутиной. Для этого опять пришлось встречаться с родителями Ольги. Балакирев по инерции именовал отчима Ватутиной ее отцом. Настоящий родитель девушки как-то мало соответствовал этому слову.
Дома оказалось все семейство, за исключением Милены. Она была в школе. Виктор Эдуардович занимался с очередным учеником. Отказаться от уроков хотя бы на время — значило подорвать бюджет семьи и доверие своих клиентов. А этого он допустить не мог, особенно в преддверии расходов на похороны. С Балакиревым разговаривала мать девочек. Она взяла на работе отпуск без содержания.
