Банкирша - Матвеева Александра (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Что делать? Кто сможет мне помочь? Генка. Конечно. Ведь именно ему Академик поручил заботиться о моем благополучии. Вот и пусть себе.
Еще кто? Хачик. Ему нужен руководитель аналитической группы. Скоробогатов несколько раз обошел его, и Хачик знает, с чьей подачи. Он возьмет меня еще и затем, чтобы досадить конкуренту. Только не знаю, что должно случиться, чтобы я начала работать против Кости.
Перед глазами синие глаза, лукавые и ласковые:
«Лена, Леночка моя!»
Об этом я думать не буду.
Кто еще может мне помочь?
Лариса. Среди их прихожан вполне можно найти подходящего работодателя. Это на крайний случай.
Кротов из мэрии. Им нужен человек в Департамент образования. Он звал.
Марцевич из «Орго-пресс» предлагал попереводить для них. У меня все же четыре языка.
Я вспоминала все новые имена. Странно, оказывается, моя зависимость от Скоробогатова — это мой выбор. Я вполне могу обойтись без его материальной поддержки. Даже сохранив прежний уровень потребления.
Поняв это, я с ужасом осознала, что нет никаких препятствий для моего разрыва с господином Скоробогатовым.
Я сообщу Генке о решении развестись, он поставит в известность моего мужа, и все. Все?!
Я вытерла слезы, встала с постели и вышла на балкон. Ночь мне не понравилась. Было темно. Ни лучик луны, ни случайный огонек не рассеивали мглу.
Такой же мрак окутывал мою душу. Я вернулась в комнату и села на постели, плотно закутавшись в одеяло. Мучительно хотелось, чтобы Костя был рядом. Я соскучилась по нему. Сейчас похвалила себя за поцелуй в кабинете.
У нас не было заведено целоваться при посторонних.
Да что там! У нас вообще не было заведено целоваться днем. И обниматься. Все это только ночью. Всегда существовали два типа отношений: ночные и дневные. Если просто: ночью — любовь, днем — дружба. Моя блажь.
Синдром надвигающегося климакса. Чего я выпендривалась? Боялась, что Костю отпугнет чрезмерная любовь?
Или боялась этой самой любви? Стеснялась своего возраста? Но ведь я здорова, полна сил и привлекательна.
Все дело в нашем браке. Он был задуман как фиктивный. И хотя мы сразу стали близки, не были произнесены нужные слова и в наших отношениях всегда присутствовала фальшь.
Я боялась, что настанет момент и Костя вспомнит, что наш брак — всего лишь договор о партнерстве.
Скоробогатов появился на даче на следующей день к вечеру.
Стояла страшная жара. Мы с Танькой сидели в грядках и спорили, пытаясь определить, что посадил приходящий садовник.
Подруга приехала утром по моему вызову и привезла прорву продуктов и два ящика пива.
Юра таскал в дом коробки и пакеты, а таксист таращился на то, как мы с Танькой обнимаемся. Основным объектом его внимания была, разумеется, Танька в костюме с воланами, оборками и плечиками, сшитом в турецкой глубинке. Костюм имел необыкновенный оранжевый цвет и туго облегал все пять с лишним пудов ее живого веса. Дополняли зрелище жгуче-черная начесанная копна волос над круглым лицом и босоножки на высоченной платформе, которыми заканчивались ножки, напоминающие формой рояльные. Я с моими пятьюдесятью килограммами, в джинсовых шортах и майке, со стрижеными кудряшками выглядела рядом с подругой (сестрой) незначительной.
— Что случилось?
Танька послюнявила палец и стерла ярко-лиловую помаду от своих поцелуев с моей щеки.
— Соскучилась.
— Не ври! Черт-те сколько не звонила! И дома не жила. Тебе Милка в пятницу на автоответчик наговорила. Знаешь?
— Нет.
— Почему? Дома не была?
— Нет. Я в Женеву ездила.
— Ни фига себе! Зачем?
— В институт красоты.
— Да? Чего-то я красоты никакой не вижу, одни синяки под глазами. Ревела?
Мы сели в беседке в саду. Юра оделил нас пивом, потоптался и ушел. Танька проводила его взглядом, отхлебнула, довольно пожмурилась. Посидев, глотнула еще и, вытерев ладонью капли с подбородка, вернулась к допросу:
— Из-за чего ревела?
— Из-за евроремонта.
— Где?
— В моей квартире.
— Ты сделала ремонт? Клево. А плакала чего?
Испортили?
— Да нет. Костя сделал ремонт, пока меня не было. Сам.
— Что значит сам?
— То и значит…
— Не спросив тебя? — потрясенно догадалась Танька, и слезы опять полились по моему лицу.
Танька поняла все сразу, но происшедшее никак не могло уложиться в ее сознании.
— Вот блин! Он что, обалдел? Ты что, в своем доме не хозяйка? Ну я тебе скажу… Это прям ни в какие ворота. Дом — дело женское. Да вообще, какое он право имел? Не им нажито, не ему и проживать.
— Он хотел как лучше, — вдруг подал голос Юра.
Он принес еще две совершенно никому не нужные бутылки пива.
— А ну иди отсюда! — распорядилась Танька и, когда расстроенный парень, держа в каждой руке по бутылке, ушел, сочувственно покивала головой. — Переживает. Тоже ведь не знает, на каком теперь свете.
Целый день мы с Танькой бездельничали. Валялись на лужайке, пили пиво, что-то ели, уговорили Юру свозить нас на речку искупаться.
За это время обсудили массу проблем — личных и государственных — и, вконец одурев от безделья, решили заняться огородом.
Когда-то в детстве нам приходилось полоть, работы мы не боялись. Трудность заключалась в том, как отличить полезную культуру от сорняков.
Именно анализом зеленых насаждений мы с Танькой и занимались, для чего встали на колени и локти, приблизили лица к земле и оттопырили зады.
Вот их-то (зады) и увидел господин Скоробогатов, нашедший нас по голосам.
— Бог в помощь! — пожелал он нам. Я от неожиданности вскочила на ноги, а Танька, наоборот, плюхнулась на живот и ткнулась лицом в землю.
Я испуганно охнула, а Костя нагнулся и, ухватив Таньку за пояс, легко поднял ее и поставил на ноги.
— Добрый день, Татьяна Ивановна, — ласково сказал он и своим белоснежным носовым платком очистил от грязи кусочек тугой щеки и приложился к нему губами.
— Здравствуй, кум, — сверкнула Танька белыми зубами (год назад Костя и Танька крестили первого внука Ларисы и Николая). — Пойду-ка я умоюсь да чай поставлю. Приходите попозже, перекусим.
И Танька, чуть переваливаясь, но резво, понесла свои пуды к дому.
Господин Скоробогатов повернулся ко мне и заставил себя взглянуть мне в лицо. Я видела, что ему трудно. Мне тоже было не по себе. Я волновалась и, прикусив нижнюю губу, смотрела в знакомое до мельчайших подробностей, такое милое мне лицо.
Его приезд был полной неожиданностью для меня.
Дело в том, что этот человек по жизни спокойный как удав, и только я могу его вывести из себя настолько, что он срывается на крик. Случается это не часто.
Но случается.
Бывает, что я считаю себя виноватой в ссоре. Иногда нет. Но делать первый шаг к примирению всегда приходится мне.
Если я признаю себя виноватой, мне не трудно извиниться. Но инициатором большинства ссор бывает господин Скоробогатов. Понимая, что виноват, мучаясь сознанием вины, он тем не менее не может заставить себя подойти ко мне. Нет, потом он покается и постарается заслужить прощение. Все это будет. Но для начала мне следует его к этому поощрить.
Не пробовали первым мириться с обидевшим вас человеком? Вот то-то и оно.
Подходить приходилось, переступая через собственную гордость, но выхода не было. Причина в том, что у господина Скоробогатова имеется странная особенность. Поссорившись со мной, он перестает есть.
Нет, это не шантаж, призванный разжалобить жену.
Костя действительно теряет интерес к еде.
Так что я в полном недоумении смотрела на господина Скоробогатова. И увидела, что он очень хорош в своей голубой рубашке с короткими рукавами, открывающими загорелые мускулистые руки.
Эти руки протянулись ко мне, я невольно сделала шаг назад. Руки опустились.
— Зачем ты приехал?
— Я хочу, чтобы ты вернулась домой.
— Нет.
Я медленно повернулась и сделала несколько шагов по борозде, ощущая его присутствие за моей спиной.
