Огонь и лед - Гарвуд Джулия (книга жизни .txt) 📗

Он отключился, прежде чем она смогла еще что-то сказать. Это было странно. Она почувствовала укол вины за ложь, которую только что наплела Биттерману, но совершенно не чувствовала себя виноватой в том, что нарушила обещание, данное Алеку. Она обожала его, но он был агентом ФБР…, и не выдавал ей зарплату.

Софи позвонила вниз швейцару и выяснила, что Гил в вестибюле — была его смена. Когда она выйдет из лифта, ему придется поехать с ней в отель.

Огорошить его. Прекрасная стратегия.

Она схватила сумочку, положила внутрь блокнот и ключи, затем взяла диктофон. Он явно был на исходе. Похоже, нужны новые батарейки. Пальчиковые, которых у нее не было. Должно быть, в отеле, в сувенирном магазине, можно будет их купить, да и у Риган наверняка под рукой есть парочка. Софи бросила диктофон в сумочку с остальными вещами и направилась к шкафу. Достала свои любимые блузку и юбку от Dolce&Gabbana [63]. Всякий раз, надевая их, она чувствовала себя лучше. Одежда не должна влиять на настроение, но черт возьми! Это же Dolce&Gabbana, и она не знала никого, кто не чувствовал бы себя счастливее, надевая изысканную дизайнерскую одежду.

Она нацепила юбку, а затем и блузку. Софи еще не успела ее застегнуть, как зазвонил телефон.

— Алло, — быстро ответила она.

— Почему ты дома? — спросила Риган. — Ты заболела?

— Нет, — ответила Софи. — Я работаю. Провожу кое-какие исследования.

— А почему дома?

— Просто захотелось.

Не успела Софи сказать, что скоро будет в отеле, как подруга заявила:

— Ты этого еще не видела? Я была уверена, что ты позвонишь сразу, как только посмотришь, но когда ты не…

— Видела что?

— Вот и ответ на мой вопрос. Просто посмотри и перезвони мне.

— Риган, посмотреть что?

— Видео на YouTube. Просто введи имя Джека Макалистера, и тебя выкинет прямо на него.

— Мне не нравится агент Макалистер, и почему я должна смотреть видео с ним?

— Потому что тебе нравится мой муж, а он тоже на этом видео. Просто посмотри, ладно? А почему тебе не нравится Джек? Да, я знаю, он из ФБР, и я знаю все о твоей нелюбви к представителям правопорядка, но…

— Подожди минутку. У меня сотовый звонит.

Софи положила трубку домашнего телефона на плечо и полезла в свою гигантскую сумку искать сотовый.

— Просто перезвони мне, — сказала Риган.

— Нет, подожди, — ответила Софи. — Мне надо тебе кое-что рассказать.

Естественно, сотовый был на самом дне.

— А, вот он. Алло?

— Привет, Софи.

Мужской голос был веселым и знакомым, но она не могла вспомнить, где его слышала.

— Кто это?

— Я скажу тебе через секунду. Не хочу портить сюрприз.

— Что за сюрприз?

— Выгляни из окна гостиной и сама все увидишь.

Даже зная, что это глупая просьба, она зашла в гостиную и спросила:

— Вы можете мне просто сказать? Я занята.

— Повеселись. Ты должна посмотреть, или я не смогу это сделать.

Она все еще пыталась вспомнить, кому принадлежит этот голос. Софи подошла к окну и выглянула наружу.

— Или вы не сможете сделать что?

— Это.

Она не расслышала его последних сказанных шепотом слов. Пуля пробила окно с двойными стеклами и ударила в грудь. Скорость пули отбросила ее назад, и Софи упала на пол.

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ

Прошло три месяца, с тех пор как мы в марте покинули наше арктическое жилище, и вот мы с Кирком вернулись. Через несколько недель должны приехать Брендон и Эрик.

В марте волки спариваются, а период беременности короткий, всего шестьдесят три дня. К нашей радости, у Люси появились три новых щенка, и ее опять кормят самцы, которые вместо нее охотятся.

Один из взрослых самцов, тот, которого мы назвали Лестер, больше не в стае. Наше устройство слежения не определило причину его ухода, поэтому мы можем только догадываться, что с ним случилось.

Ясно, что Рики по-прежнему главный. Мы предположили, что ему около шести лет, а так как средняя продолжительность жизни арктических волков составляет лет семь, мы ожидали увидеть, как он слабеет, но он кажется более энергичным, чем когда-либо.

Эрик и Брендон прибудут в ближайшие дни друг за другом. Как только у меня появится возможность остаться с Эриком наедине, я вступлю с ним в конфронтацию.

ДВЕНАДЦАТЬ

ОНА ПРОСТО ДОЛЖНА БЫЛА ПОСМОТРЕТЬ.

Софи злилась, главным образом, из-за своей собственной глупости. Теперь она могла смело считать, что посмотрела смерти в лицо.

Ей посчастливилось остаться в живых. Пуля попала прямо в солнечное сплетение, чуть ниже застежки спереди лифчика. Но расстояние между мишенью и стрелком на крыше жилого дома напротив и усиливающийся северный ветер замедлили скорость пули, как и окно с двойными стеклами и толстая металлическая застежка ее сумки. Тем не менее, пуля прошла сквозь кожу, оставив маленькое идеально круглое отверстие.

Учитывая все обстоятельства, ранение действительно было незначительное, по крайней мере, если верить врачу скорой помощи, который поставил диагноз. Он даже отказался занавесить кабинку, стараясь держаться подальше от разъяренной Софи. Медсестра уже вызвала охрану.

Софи понимала их реакцию. В конце концов, она угрожала убить санитарку с бейджем «Стажер Лоуэнн», и будь у Софи под рукой ножницы, она, вероятно, выполнила бы свою угрозу. Стажер «Любительница резать», не церемонясь, избавила Софи от красивой блузки. О, нет! Она разрезала блузку ножницами, а у Софи не хватило сил ее остановить. Когда Софи попыталась протестовать, санитарка высокомерно усмехнулась и продолжила кромсать тонкий шелк.

Блузка, расстегнутая во время стрельбы, избежала разрушительного воздействия пули, но теперь она превратилась в лохмотья. Ее красивая-красивая блузка от Dolce&Gabbana была уничтожена. Софи, конечно, понимала, что любить что-то так, как она любит эту блузку, глупо и даже попахивает сумасшествием. Но в то же время она знала, что на самом деле любит не столько саму блузку, сколько то, что она собой символизирует. Это была последняя вещь, которую она купила на деньги, подаренные отцом на день рождения. До того как у Софи проснулась совесть, она успела пару раз поносить эту блузку, и поскольку та потеряла статус новой покупки, Софи без проблем продолжала ее носить. Запретив себе принимать от отца деньги для покупки таких экстравагантных подарков, Софи сомневалась, что когда-нибудь снова позволит себе купить нечто такое же роскошное. Все деньги, которые удавалось сэкономить из ее мизерной зарплаты, шли на благотворительность. Потому что так было нужно. Софи не могла сказать точно, почему была так на этом помешана. Может, она каялась за воображаемые грехи отца, а может, в такой патетической форме она пыталась справиться с переменами в образе жизни.

Как только медсестра и стажер оставили Софи в покое, она села, свесив ноги с кровати. Несмотря на сделанный ей укол обезболивающего она чувствовала пульсирующую боль. Софи вздрогнула, схватилась за простыни по обе стороны от себя, чтобы не скатиться вниз. С поста медсестры, расположенного в холле внизу, доносились громкие голоса. Спорили мужчины. Наверное, врачи и сотрудники службы безопасности никак не могли договориться, кому придется иметь с ней дело.

Софи чувствовала себя немного неловко из-за сцены, которую закатила, и знала, что для них она была настоящей занозой в заднице. Но потом посмотрела вниз, увидела ошметки, в которые превратилась блузка, вспомнила самодовольный вид санитарки и опять впала в бешенство.

Стажер Лоуэнн отодвинула в сторону занавеску — видимо, она вернулась, чтобы забрать остатки блузки. Выражение ее лица было отвратительным. Софи потребовалось около десяти секунд, чтобы выяснить, что представляет собой Лоуэнн. Она была одной из тех злющих на весь мир особ, которые чувствовали, что заслуживают лучшего. На всех вокруг она смотрела тяжелым презрительным взглядом. По подсчетам Софи, Лоуэнн было где-то под сорок, но ее налитые кровью глаза и нос с красными прожилками просто кричали о том, что ее печени все восемьдесят. Софи тошнило от тяжелого запаха слишком сладких духов санитарки, которые та, без сомнения, щедро выливала на себя, чтобы скрыть запах алкоголя, который добавляла в свои напитки во время перерывов.