Замуж за иностранца, или Русские жены за рубежом - Шилова Юлия Витальевна (книги бесплатно без .txt) 📗
– Хенк, только, пожалуйста, не бей. Ну, пожалуйста!
Но, видимо, Хенка уже вряд ли могло что-то остановить. Широко раздувая от гнева ноздри, он принялся что было сил пинать меня ногами.
– Ах ты, русская сука! – кричал он и пинал меня все больнее и больнее. – Ты вздумала от меня бежать?! Никуда ты не убежишь, будешь гостить у меня, пока мне не надоешь. Я тебя купил!!!
– Ты? – я громко рыдала и закрывала лицо руками. – Ты меня купил?! Да ты копейки на меня не потратил!
– Я потратил деньги на Интернет и на телефонные звонки!
– Ты лучше спроси, сколько я денег потратила, чтобы приехать к такому идиоту, как ты!
Я собралась с последними силами, поднялась с пола и принялась защищаться, но мои силы с Хенком были неравными. Когда он в очередной раз ударил меня ногой прямо в живот, я ударилась о стену и, схватив стоявшую на полу достаточно тяжелую статуэтку, запустила ею в Хенка.
Статуэтка попала ему прямо в голову. Он зарычал, как раненый зверь, и, закатив глаза, рухнул на пол.
– Чтоб ты сдох, сволочь! – крикнула я и попыталась подняться.
Увидев, что Хенк лежит на полу, я тут же села на корточки и, посмотрев на кровь, сочащуюся из раны на виске, почувствовала себя дурно. В том, что я пробила голову Хенку, не было никаких сомнений.
– О боже!
Взяв Хенка за руку, я не обнаружила пульса и, смутно осознавая, что я только что убила человека, затряслась, как в лихорадке.
– Только этого мне еще не хватало. Только этого…
ГЛАВА 8
А я и подумать не могла, что смерть может быть такой быстрой… Казалось бы, только жил человек. Кричал, бил меня ногами, обзывал обидными словами, но стоило мне бросить в него небольшой статуэткой, которая случайно попала этому человеку в голову, – и его больше нет. А мне раньше казалось, что смерть – это какой-то длительный процесс. А оказывается – это всего одно мгновение. Одно мгновение – и человека может просто не стать. Грань между жизнью и смертью слишком тонка. Она настолько тонка, что многие не могут себе это представить, пока не увидят, как на их глазах умрет другой человек. Только сейчас начинаешь понимать, что все люди не вечные, что всем нам предстоит умереть.
Так вот, когда видишь чужую смерть, то понимаешь, как же хочется жить! Как не хочется отвечать за чужую смерть и превращать свою жизнь в какой-то кошмар!
Я стояла, широко открыв рот, судорожно хлопала глазами и не могла произнести ни единого слова. Когда видишь, как умирает кто-то другой, что-то внутри притупляется, что-то обрывается и становится как-то страшно и холодно.
Я безуспешно попыталась нащупать пульс еще раз и, откинув безжизненную руку Хенка, моментально подумала о том, что мне нужно как можно быстрее уносить ноги из этого дома. Необходимо срочно вылететь в Москву, и желательно улететь до того момента, как найдут тело Хенка. В противном случае меня точно упекут за решетку.
Значит, чем дольше не найдут тело Хенка, тем больше шансов у меня вылететь из этой страны. Для того чтобы улететь, мне нужен мой паспорт и билет с открытой датой. Необходимо срочно устроить поиски.
А если в дом вернется Ян? От этой мысли меня затрясло еще с большей силой, и я приняла решение спрятать тело Хенка.
Конечно, было бы глупо тащить труп во двор и закапывать его на глазах у любопытных соседей или ждать до прихода ночи. Мне была дорога каждая минута, и я четко понимала, что чем быстрее я найду свой билет и паспорт, тем больше шансов у меня будет попасть в Москву. А о том, что ждет меня дома, я подумаю позже.
В любом случае, дома и стены лечат. Дома всегда проще и эффективнее думать о том, как уходить от уголовной ответственности. О том, что будет завтра, я обязательно подумаю завтра.
Недолго раздумывая, я схватила Хенка за ноги и потащила его к кровати. Затем подняла покрывало и принялась засовывать труп под кровать. Когда я наконец справилась с этой нелегкой задачей, то поправила тяжелое покрывало, которое свешивалось прямо до пола, и, забежав на кухню, схватила кухонное полотенце для того, чтобы вытереть кровь на паркете. Затем я принялась искать тайник с паспортом, билетом и деньгами.
Как ни странно, я так и не могла хоть что-то найти. Ни паспорта, ни билета, ни кошелька с деньгами. Единственной находкой оказались двести евро, которые, несомненно, принадлежали самому Хенку. Они лежали в шкатулке на комоде. Сунув двести евро в карман брюк, я в который раз принялась обыскивать дом и тут увидела надпись на футляре от диска, лежащего на телевизоре.
«Русская проститутка Таня. Москва».
Какой-то внутренний голос подсказал мне: диск находится в DVD-проигрывателе, и то, что написано на обложке, непосредственно связано со мной. Я включила телевизор и проигрыватель и, взглянув на экран, зажала себе ладонью рот, чтобы не закричать на весь дом.
– О боже!
На этой записи была я, и, если честно признаться, я была похожа на самую настоящую проститутку, которая находилась под действием какого-то наркотика. Задурманенные глаза, усталый и безразличный вид. Меня имели сразу несколько мужчин, а мои партнеры менялись с завидной регулярностью.
– Что это?
Я застыла без движения. Я была настолько шокирована, оскорблена и возмущена, что просто не передать словами. Еще ни один мужчина не относился ко мне, как к проститутке, и уж тем более не пытался ее из меня сделать. А ведь Хенк не пытался – он просто взял и сделал. Чем дальше я смотрела это ужасное видео, тем все больше и больше чувствовала себя грязной и пошлой шлюхой.
Эх, Голландия, Голландия… Моя боль, мои слезы и мои разочарования. Уютные улочки, тюльпаны, ветряные мельницы, вкусные сыры и абсолютно непонятные мужчины… Вернее, может быть, они и понятные, но мне достался чересчур редкий, особенный и слишком отвратительный экземпляр.
Эх, Голландия, Голландия… Мечты о размеренной, спокойной, неторопливой и счастливой жизни остались где-то в прошлом. А ведь я и в самом деле слепо верила в то, что в этой стране я смогу быть любимой и неимоверно счастливой.
Эх, Голландия, Голландия! Страна, которая навсегда останется для меня непонятной. Государство, в котором узаконили то, что в остальном мире считается порочным и даже криминальным. Когда-то я с нескрываемым интересом и недоумением читала письма Хенка о том, что в Голландии разрешены легкие наркотики, проституция, заключение однополых браков, эвтаназия. Только в этой стране узаконили подобные вещи, и предприимчивое государство получает налоги в казну.
Эх, Голландия, Голландия, маленькая страна – размером меньше Московской области, с сотнями километров полей, засаженных тюльпанами.
…Я смотрела на голую, напичканную наркотиками девушку, занимающуюся групповым сексом, и не могла поверить в то, что это я. У девушки были такие покрасневшие и заплывшие глаза и такое холодное, безразличное, почти ничего не выражающее лицо. Она то и дело раскидывалась в изнеможении, вытягивая свое блестящее потное тело. Нельзя было не заметить, что во мне полностью отсутствовало хоть какое-то желание и я плохо понимала, что, собственно, происходит. Мужчины менялись один за другим, наслаждались моим телом по полной программе. Тот, кто пристроился ко мне сзади, видимо, немного знал русский и, закричав по-русски, что я не люблю секс, достаточно сильно меня ударил. Я слегка дернулась, поморщилась и получила очередную звонкую пощечину от того, кто стоял спереди. Он взял меня за волосы, наклонил к своему возбужденному органу.
Меня имели слишком грубо и цинично. Создавалось впечатление, что те, кто занимался со мной сексом, пытались причинить мне побольше боли, унизить, надсмеяться, надругаться, словно хотели доказать свою значимость. Я не знала голландского, но интуитивно чувствовала, что мужчины нецензурно ругались, оскорбляли меня и радовались тогда, когда видели, что мне больно. Они входили в меня все глубже, сильнее и агрессивнее. Видимо, мои партнеры возбуждались и заводились еще больше, когда осознавали, что они унижают партнершу и внушают ей страх. Они периодически запрокидывали мою голову, схватив меня за волосы, смотрели мне в глаза и, видя в них раболепие, довольно улыбались.
