Звонок с того света - Джексон Лайза (лучшие книги TXT) 📗
Саманта, подходя к месту, где припарковала машину, ощутила, что кто-то наблюдает за ней. Сначала она подумала, что это Лианн. Может, та вздумала продолжить беседу под предлогом случайной встречи на улице. Но девчонки не было поблизости, во всяком случае, Саманта ее не заметила.
Радом собралась небольшая кучка праздных прохожих, слушающих уличных музыкантов. Но один мужчина стоял особняком, немного в стороне. Он был высок, широкоплеч, прекрасно, даже атлетически сложен, одет в черный кожаный пиджак и джинсы. Несмотря на то что уже начало смеркаться, он не снимал темные очки, что придавало ему немного странный вид.
Он не глядел на оркестрантов, как прочая публика. Он пристально рассматривал Саманту, и эти устремленные на нее темные стекла и глаза, скрытые за ними, производили тягостное впечатление.
Было уже достаточно сумрачно, да и расстояние не позволяло Саманте как следует рассмотреть неприятного незнакомца, но все-таки ей показалось, что она уже где-то видела его.
Мурашки пробежали у нее по коже, хотя она убеждала себя, что это все глупости и просто у нее расшалились нервы. Тем более что мужчина, уловив на себе ее взгляд, тут же смешался с толпой и бесследно растворился в ней.
А может, он вообще померещился Саманте. Или смотрел не на нее, а на кого-то у нее за спиной.
И все же нехороший осадок этот эпизод в ее душе оставил.
Ночь была жаркой и влажной, как раз в его вкусе, и он истекал потом, прокрадываясь меж тесно стоящих кипарисов к маленькой хижине на болоте. Никто не знал, да и не догадывался, что там есть такое сооружение, приподнятое на подгнивших кипарисовых сваях, обросших мхом, и увитое лианами и надежно укрытое от постороннего взгляда густой зеленью.
Чтобы попасть в это убежище, надо было извлечь из тины лестницу и приставить к выступу перед дверью, ведущей в одну-единственную комнатушку. Болотные испарения проникали в ноздри и все сильнее будоражили его. Здесь он чувствовал себя свободным и всевластным настолько, что мог немного расслабиться.
Взобравшись на настил, он помочился сверху в болото, спустив до колен тугие отсыревшие джинсы, причем не столько из-за физиологической потребности, а скорее чтобы отметиться – хозяин прибыл, и всем другим тварям вход сюда воспрещен.
Нарочито громко топая ботинками по шаткому полу и тем самым разгоняя болотных духов, осмелившихся пробраться сюда в его отсутствие, он нащупал на положенном месте керосиновую лампу, зажег фитиль, подкрутил его, чтобы свет был ярче, и накрыл стеклом. Москиты и ночные мотыльки тотчас устремились к вспыхнувшему яркому свету. Где-то снаружи встревожились летучие мыши, аллигаторы зашевелились и потянулись к воде. Он чувствовал себя дирижером невидимого природного оркестра.
Он специально не провел сюда электричество, а кирпичная труба старой печурки крошилась от сырости. Он ни разу не топил печь. Запах дыма мог выдать его местопребывание. Ему был нужен минимум света, а темнота была его союзником.
Он распахнул дверцы шкафчика и спугнул угнездившегося там крупного паука. Он милосердно позволил пауку скрыться в щели. Он не дружил ни с пауками, ни с прочей наглой нечистью, но относился к ним доброжелательно. Обитатели болот вели себя порядочно и не трогали его сокровищ. Сейчас он пришел лишь затем, чтобы их осмотреть, и для этого начал выкладывать их из ящиков шкафчика на стол.
Нательный золотой крестик с обрывком цепочки, браслет, снятый с тонкого женского запястья, медальон с фотографией ребенка, который уже не свидится со своей матерью. Это еще только начало будущей коллекции. На хлипком столике рядом с транзисторным приемником на батарейках тусклое золото, взятое с мертвых женщин, выглядело нелепо, но он рассчитывал когда-нибудь собрать здесь целую гору золота.
Он не сомневался, что его ждет удача и никто и ничто его не остановит. Он разложил свои пока еще немногочисленные сувениры правильным кружком и заключил, словно изгородью, своими четками. Затем, сверившись с часами, ровно за сорок пять секунд до начала передачи включил радио. Сквозь помехи он нашел нужную волну, услышал финальные ноты заставки и наконец ее голос.
Теперь она была с ним, почти в его объятиях. Он вплотную приник к радио, и она словно бы говорила доверительно ему в ухо.
– Сегодня мы обсудим тему прощения.
Он улыбнулся. Она явно включилась в его игру и теперь закидывает ему приманку. Ждет, как он ответит на ее вызов. Он прикрыл глаза, и тут же перед ним, в его воображении появилось ее лицо, встревоженное, с полураскрытыми в недоумении губами, точь-в-точь такое, когда она увидела его в сумерках возле уличного оркестра.
Воспоминание вызвало у него эрекцию, чем он был весьма доволен.
– Поделитесь со мной, как прощение кого-то провинившегося перед вами облегчило вашу жизнь. Возможно ли это?
«Зря ты ждешь правдивого ответа. Во всяком случае, не от меня», – со злорадством подумал он.
Беседа шла по обычному руслу. Большинство радиослушателей никак не могли принять идею прощения как правильное, продуктивное решение и приводили в доказательства примеры из жизни, когда подлецы, изменники и негодяи так и не испытывали раскаяния, а оставались такими же подлецами.
«Какая же это мелочь перед грехом, который ты совершила, Саманта. И ты еще смеешь жить на свете и соблазнять меня? И лишать меня всех иных соблазнов, кроме мести тебе за все и за твой соблазн...» Он понял, что голос доктора Сэмми воздействует на него не так, как он считал раньше.
«Тебе недолго осталось ждать, доктор Сэмми. Скоро я с тобой посчитаюсь», – пообещал он.
Глава 9
– Мне это очень не нравится, Сэмми! – заявил ее отец, когда она разбудила его утренним звонком в Санта-Монике. Связь была отличной, и казалось, что они были совсем рядом, а не на расстоянии тысячи миль.
– Мне тоже, – согласилась Сэм. – Но я не собираюсь отказываться от профессии, которой посвятила жизнь, и от работы, которая мне нравится. Кстати, на эти деньги я живу.
– Я бы мог помочь тебе...
– Спасибо, папа, я в этом не нуждаюсь.
– Ты нуждаешься в опоре, в мужском плече. Не смею советовать, но...
Бедняга! Он все тоскует по своим не родившимся внучатам, по традиционной индейке на семейных праздниках, по гипотетическому зятю, с которым мог бы делить мужские увлечения вроде бейсбола и гольфа.
Отец громко вздохнул в трубку. Жизнь сложилась совсем не так, как он планировал, ни для него самого, ни для его дочери и сына.
– Я бы не хотел, чтобы с тобой повторилось то, что уже было в Хьюстоне, – мягко заметил он.
– Такого не случится, – заверила она отца, но уверенности в этом не испытывала.
– Там все тоже началось с телефонного звонка на радио. Прости, что я тебе напоминаю.
– Не надо, папа, прошу! Я все это помню... – Голос отчаявшейся девушки снова прозвучал у нее в ушах и вызвал озноб.
– Мой долг – напомнить тебе и предостеречь.
– Не беспокойся, папа, я в порядке. Все на радиостанции готовы меня защищать, и полицию я тоже поставила на уши. Думаю, что этот выродок, позабавившись немного, сменил профиль и занялся чем-то другим. Например, принялся мучить кошек или пугать детвору в парке. Тут полиция его и накроет и упрячет куда следует.
– Не шути с этим, – предостерег ее отец.
– Да знаю я, папа! Это, конечно, не смешно, но я просто пытаюсь поднять тебе, да и себе настроение.
Отец явно колебался, прежде чем решился спросить:
– О Питере по-прежнему ни слуху ни духу? Если он даст о себе знать, то скажи мне. Не надо ничего утаивать от меня.
Саманта закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти, как всегда делала, прежде чем солгать отцу. Ей казалось, что после этого ее голос будет звучать более правдиво. Уже десять лет он задает ей один и тот же вопрос и получает от нее одинаковый ответ.
– Нет, папа, новостей никаких.
– Я и не ждал новостей. Спросил лишь на всякий случай... Он ведь твой родной брат и мой сын. А кровные узы связывают на всю жизнь, каким бы человеком он ни был. Когда заведешь своих детей, тогда поймешь.
