Эксклюзивное интервью - Браун Сандра (чтение книг .txt) 📗
Он любил ее. Боже, как он ее любил! Джордж наблюдал за грациозными движениями ее тонких рук: она все еще расчесывала волосы. Ему нравилось смотреть, как в такт движениям руки поднималась и опускалась ее грудь. Соски оттягивали мягкую ткань пижамы.
— Извини, я не смог сдержаться, — сказал он тихим, виноватым тоном.
Их взгляды встретились в зеркале.
— Не стоит, Джордж. — Она повернулась к нему лицом. — Я хочу, чтобы ты принадлежал мне.
Он подошел и нежно обнял ее. Она ответила ему тем же.
— Я твой, — произнес Аллан. Не разжимая объятий, Аманда отрицательно покачала головой.
— Ты принадлежишь Дэвиду. Он уводит тебя от нас.
Джордж погладил ее по голове.
— Это не правда, Аманда.
— Нет, правда. И боюсь, я никогда не смогу вернуть тебя.
— Я никуда не ухожу. Вы с мальчиками для меня больше, чем жизнь. Я не вынесу разлуки с вами. Она заглянула ему в глаза.
— Ты теряешь нас, Джордж. Каждый день ты отдаляешься все сильнее и сильнее. Как бы я ни старалась, похоже, мне тебя уже не удержать. У тебя свои секреты, ты становишься странным. — Ее голос оборвался, и на глазах появились слезы.
— Пожалуйста, не плачь. Не надо. — Он поцеловал ее в щеку, а затем в дрожащие губы. — Все будет хорошо.
Это была ложь. Более того, Аманда явно понимает, что он говорит не правду. Она еще сильнее обняла его и прильнула к его губам. Джордж чувствовал, что ее поцелуй скорее был не страстным, а отчаянным.
Она увлекла его в постель, ни на мгновение не ослабляя объятий, словно только так могла избавиться от влияния Дэвида Меррита. Она целовала и целовала его, затем он овладел ею.
Переполненные эмоциями от только что пережитой близости, они, обнаженные, потные, лежали теперь без сил, тесно прижавшись друг к другу и шепча слова любви и преданности.
Но оба знали, что преданность Джорджа президенту была абсолютной… и более требовательной.
Глава 10
Барри проснулась от неприятного чувства. Открыв глаза, она увидела прямо у себя под сердцем ружейный ствол.
Первым се желанием было вскочить на ноги и ринуться вон из дома. Однако ей удалось совладать с собой. Она не шелохнувшись лежала на софе, и только взгляд ее медленно пополз вверх. Барри увидела над собой человека, который пристально ее разглядывал. Глаза его были куда холоднее и тверже, чем сталь винтовки.
— Надеюсь, что она уважительная.
У нее пересохло в горле.
— Что?!
— Причина, по которой вы находитесь в моем доме. — Стволом ружья он слегка дотронулся до ее груди. — Ну?
— Я приехала вчера вечером. Вас не было дома, и я прождала несколько часов на веранде. Стемнело, стало холодно, мне хотелось спать. Дверь была не заперта. Я подумала, что вы не станете возражать.
— Ну ладно, — как-то неопределенно отозвался он. — Что дальше?
— Меня зовут Барри Трэвис. — Мужчина чуть прищурился. Барри готова была поклясться, что он узнал ее имя, хотя и не подал виду. — Я проделала этот путь из Вашингтона специально, чтобы увидеться с вами.
— В таком случае зря старались. — Он положил ружье на плечо и отошел, чтобы дать ей возможность встать. — Где дверь, вы уже знаете, так что собирайтесь и в путь.
Барри медленно откинула одеяло и осторожно поднялась. Затем резко шагнула к нему и с размаху влепила пощечину.
— Как вы посмели направить на меня ружье? Вы сумасшедший! Вы же могли меня убить!
— Леди, если бы я действительно хотел вас убить, вы давно были бы уже мертвы. К тому же я никогда бы не стал использовать в качестве места казни свой диван.
Он ловко нагнулся, плавно поднял с пола ее сумочку и швырнул прямо в девушку.
— Убирайтесь! И не забудьте захватить с собой ваше мерзкое чтиво.
Перед отъездом она собрала в Вашингтонской библиотеке заметки из всех газет касательно слухов об их романе с первой леди. Все это сущий вздор, однако Барри не на шутку разозлило то, что он проверил содержимое ее сумочки.
— Вы залезли в мою сумку?!
— Это вы вторглись в мои владения, а не я.
— То, что вы имеете в виду, мистер Бондюрант, отнюдь не является моим чтивом. Это расследование. Я журналистка.
— Очень веский повод, чтобы вы убрались отсюда.
Полагая, что она так и сделает, он развернулся и вышел из комнаты.
Барри воспользовалась этим, чтобы собраться с мыслями. Она не раз бывала в переделках, но ни разу ее не держали на мушке. Грэй Бондюрант был настолько страшен, насколько она сама себе позволила в это поверить, хотя ни минуты не сомневалась, что он не выстрелит.
Тактика запугивания, и ничего больше. Таким образом он надеялся заставить ее поскорей уехать. Однако она пока еще не собиралась вывешивать белый флаг.
Девушка пригладила волосы, расправила одежду и откашлялась.
— Мистер Бондюрант! — позвала Барри, однако никто не ответил. Ее это не смутило. Она вышла из комнаты и двинулась в соседнюю, дверь которой была открыта. — Я… О!
Он снял рубашку. В глаза ей бросились полноватый, но все еще крепкий торс, кудрявая поросль на груди, страшный и вместе с тем интригующий шрам под одним из ребер.
Почти все бульварные газеты в свое время напечатали одну и ту же его фотографию, по-видимому, единственную, которую удалось сделать. На ней он был запечатлен в авиационных солнцезащитных очках. Привлекали внимание волевой подбородок, тонкие губы, растрепанные от ветра волосы, открывавшие высокий лоб.
Человек на фотографии чем-то неуловимо отличался от того, что сейчас стоял перед ней. Она отвела взгляд.
— Мистер Бондюрант, я прождала несколько часов, чтобы увидеться с вами.
— Это ваши проблемы.
— Вы могли бы…
— Я вас больше не задерживаю. Взглянув на него, она вдруг спросила:
— Который час?
— Около четырех. — Он сбросил ботинок и носок с одной ноги.
— Утра?
— Вы проделали весь этот путь из Вашингтона только ради того, чтобы спросить меня об этом, мисс Трэвис? — поинтересовался он, сбросив второй ботинок и носок.
— Нет, я проделала весь этот путь из Вашингтона, чтобы поговорить с вами о Ванессе Меррит.
Он остановился и пристально посмотрел на нее.
— Напрасно вы так старались.
— Это очень важно.
Отстегнув ремень, он снял джинсы и теперь стоял перед ней голым.
Видимо, он ожидал иной реакции. Она не закричала и не убежала. Барри впервые попала в такую ситуацию, и тем не менее виду не подала.
— Вам не удастся шокировать меня, мистер Бондюрант.
— Еще как удастся, — нежно произнес он и, внезапно обняв ее, крепко прижал к себе.
То ли от внезапного прикосновения к его груди, то ли от глубокого изумления у нее перехватило дыхание, и она не могла ни говорить, ни двигаться. Завороженная его взглядом, Барри почувствовала, как мужская рука скользнула под свитер, который был настолько широким, что Бондюрант без труда смог расстегнуть лифчик, и даже после этого она не в состоянии была шевельнуться. Ощутив на своей груди его шершавую ладонь, Барри отшатнулась к стене, увлекая его за собой.
Он целовал ее грудь, и Барри уже не стыдясь, в страстном желании почувствовать его горячие губы, его ласковый язык сама подставила ему тело для поцелуев. Казалось, каждая клеточка словно пробуждалась от его прикосновений. В ней просыпалась страсть, желание жить, их невозможно было сдержать или упорядочить. Она никогда раньше такого не испытывала. Ее обуревало желание — сильное, всепоглощающее, примитивное. Это был инстинкт самки — быстро, жадно и прямо сейчас!
Не разжимая объятий, спотыкаясь, они двинулись к кровати-. Она на ходу сняла через голову свитер, а вместе с ним и лифчик; оба упали на постель. Ласки их не знали ни границ, ни правил. Скользнув рукой под юбку, он стянул с нее трусики.
Затем коснулся лона.
Глубоко. Внутри.
Это его прикосновение было как удар молнии, обжигающий, горячий. Постанывая от удовольствия, она повела бедрами, чтобы подстроиться под него. Он нежно целовал ее груди, ее живот… В объятиях мужчины Барри испытала радость ощущения его тела.
