Выстрелы в замке Маласпига - Энтони Эвелин (читаем книги TXT) 📗
– А сами вы англичанин?
– По месту рождения – да. Но двадцать лет назад я принял американское гражданство и с тех пор считаю себя американцем. – Такой ответ он, по всей видимости, дал бы в интервью.
– Хотя ваша жена и возмущалась его поведением, она все же поддерживала связь с герцогом и его женой. Вы, однако, этого не делали.
– Да, верно. Я уже вам говорил, что моя жена была снобом. Но я больше их не приглашал.
В его ответе было явное противоречие, но Карпентер не стал его уличать. Он чувствовал себя как дома, вопросы задавал совершенно спокойно. А Джон Джулиус уже не испытывал ни гнева, ни страха. Разговор с Карпентером действовал на него ободряюще.
– Боюсь, мои вопросы покажутся вам бессвязными, мистер Джулиус, – сказал Карпентер. – Должен заметить, что я ценю искренность, с которой вы отвечаете. С вашей стороны очень любезно, что вы сотрудничаете со мной, несмотря на мой обман.
– Наверно, вы вынуждены были так поступить, – пожал плечами актер. Он позвал дворецкого, который явился не так быстро, как в первый раз, и заказал еще одну «Оленью шипучку». После короткой паузы он предложил коктейль Карпентеру. – Очень освежает, – сказал он, – и апельсиновый сок смягчает кислоту шампанского. Нет ничего лучше, чтобы опохмелиться.
– Спасибо. – Карпентер покачал головой. – Я предпочел бы банку пива... Скажите, среди женщин, которые гонялись за Маласпига, была ли хоть одна, особенно ему понравившаяся? Ведь тут собираются самые красивые девушки мира. Выбор богатейший.
– Но он никому так и не отдал предпочтения. – Джулиус немного нагнулся вперед. Он наморщил лоб: у него был вид английского актера, играющего английского актера. – Он, видимо, очень любил свою жену. Все были просто поражены. Однажды вечером на него нацелилась одна знаменитая актриса, – разумеется, я не буду называть никаких имен, – настоящая богиня секса из компании «Парамаунт». Никто никогда не видел ничего подобного. Он отверг ее как истинный джентльмен.
– Значит, у него не завелось никаких близких друзей, пока он жил у вас?
– Нет, зато завелось несколько врагов, включая ту самую богиню секса, которую никогда еще не умывали так изящно. – Откинув голову, Джулиус весело рассмеялся при этом воспоминании. – Она была в жутком бешенстве.
Карпентер позволил себе усмехнуться.
– Могу себе представить. Они просто не переносят, когда им дают отпор.
Джулиус посмотрел на него.
– Вы говорите о всех женщинах или только о кинозвездах?
– О всех женщинах, – уточнил Карпентер. – Но вы ничего не сказали о герцогине. Какова она? – Этот вопрос уводил его в сторону от цели, он сам не знал, почему его задал; может быть, только для того, чтобы перейти к следующему, более важному.
Лицо актера сразу изменилось: теперь оно походило на сжатый кулак.
– В ней не было ничего примечательного, я плохо ее помню.
– И все-таки в ней, видимо, было что-то такое, что позволяло держать мужа на коротком поводке? Если не красота, то что же?
– Не знаю, – холодно проронил Джулиус. – Довольно скучная особа, по-своему красивая, если вам по душе очень смуглые женщины. Не слишком изощренного ума.
В его глазах вновь появился страх, он поднял бокал с коктейлем и снова его опустил. Он не очень тревожился, отвечая на вопросы о герцоге, но явно не хотел говорить о герцогине. Он посмотрел на часы.
Карпентер понял, что сейчас он прервет их свидание, и задал главный свой вопрос:
– Встречались ли герцог и герцогиня с кем-нибудь по нескольку раз? Завязались ли у них какие-нибудь продолжительные знакомства? Это очень важный вопрос, мистер Джулиус. Постарайтесь вспомнить.
Актер ничего не мог вспомнить – и даже не пытался; Карпентер заранее понял, что его ответ будет отрицательным.
– Десять дней – слишком короткий срок, чтобы завести настоящих друзей, – сказал он. – А теперь извините меня, мистер Карпентер.
– Конечно. – Карпентер протянул руку. Джулиус взял ее с видимой неохотой. – А вы не хотите знать, почему я так ими интересуюсь? – спокойно спросил Карпентер. – Или же вы знаете?
Джулиус как будто бы сразу же постарел. На лбу у него обозначились морщины, голубые глаза наполнились страхом и отвращением.
– Думаю, что знаю, – ответил он. – Вы хотите раскопать какую-то грязную историю, связанную с Элайз. Ну что ж, от меня вы, во всяком случае, ничего не узнаете... Хона! Проводи этого джентльмена.
Оказавшись под сверкающим солнцем, Карпентер медленно шел мимо пальм к дороге. Прежде чем встретиться с Джоном Джулиусом, он бегло познакомился с жизнью кинозвезды. Он был уважаемым членом здешнего общества, никаких скандальных историй за ним не числилось; его брак с богатой и влиятельной Элайз Бохун продлился пятнадцать лет, вплоть до ее смерти. Детей у него не было, и он оказался одной из немногих послевоенных голливудских кинозвезд, которые не только сохранили свои деньги, но даже сумели их приумножить. Элайз, вероятно, оставила ему крупную сумму по завещанию. Этот особняк он явно содержал не на гонорары, полученные от показа старых фильмов по телевидению. Что до герцога Маласпига, то он питал к нему несомненную антипатию, странным образом смешанную с восхищением. Герцог в его описании выглядел одним из тех заносчивых ублюдков, которых Карпентер глубоко презирал. Красивый мужчина с магнетическим обаянием, хорошо разбирающийся в жизни, взирающий свысока на всех, кого считает ниже себя. Этот наглец позволял себе высмеивать здешнюю киноколонию. Можно себе представить, как они его ненавидели, – ведь их-то жизнь покоилась на таком зыбком основании. Джулиус питал антипатию к герцогу и даже не мог скрыть своей ненависти к герцогине.
Его вдруг состарившееся лицо выражало и боль и вызов, когда он произносил эти последние слова: «Вы хотите раскопать какую-то грязную историю, связанную с Элайз...» До этого времени Карпентер даже не задумывался над тем, что с именем Элайз может быть связана грязная история. Пущенная наугад стрела попала в цель.
По прибытии в Нью-Йорк он сразу же отправился в свой офис.
Накануне он попросил Джима Натана обследовать антикварный магазин на Парк-авеню и навести справки об Эдварде Д. Тейлоре. Натан позвонил в восемь часов вечера.
– Я пробовал позвонить раньше, Фрэнк. Но мне сказали, что тебя нет в городе.
– Я был в Калифорнии... Мы встретимся сегодня или ты поедешь прямо домой?
– Я уже выезжаю, – сказал Натан. – Не мог бы я отчитаться перед тобой за кружкой пива? Может, встретимся через двадцать минут у Нони?
Через полчаса Карпентер отправился в бар, где они с Джимом обычно встречались, и увидел Натана за отгороженным угловым столиком. Он подошел, и они обменялись рукопожатием.
– Ну, как там в солнечном штате? – Натан поднял кружку, как бы приветствуя Карпентера. – Как всегда, все в черном смоге?
– Нет. Было солнечно. На обратном пути в самолете обслуживала прехорошенькая стюардесса. Это был неплохой день. Итак, что тебе удалось выяснить об этом антикварном магазине на Парк-авеню?
Натан пожал плечами, оттянув книзу уголки губ. – Не много. Магазин существует два года, помещение арендовано частной компанией, принадлежащей этому парню Эдди Тейлору. Торгует он антиквариатом, дело у него поставлено превосходно. Я осмотрел магазин. Товар у них первоклассный, никаких подделок, репродукции. Цены такие, что я чуть не получил инфаркт. Поэтому, поговорив с продавщицей, я сразу же свалил. Это заведение серьезное, не какая-нибудь там шарага. Что у них, Фрэнк?
– Точных сведений я пока не имею, – сказал Карпентер, – но есть основания предполагать, что это одно из звеньев в цепи контрабандной перевозки наркотиков... Самого Тейлора ты не видел?
– Нет. Девушка сказала, что его нет в городе. Но я могу забежать еще разок. Я проверил нашу картотеку, нет никаких компрометирующих сведений, он чист.
– А чем он занимался до того, как открыл магазин на Парк-авеню? – как бы невзначай спросил Карпентер.
Натан умял пальцами табак в своей трубке, поднес к ней зажженную спичку, раскурил и только потом ответил:
