Свидетельница смерти (Театр смерти, Убийство на «бис») - Робертс Нора (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
ГЛАВА 4
Покинув рафинированный квартал, в котором обитал Стайлс, Ева и Пибоди проехали совсем немного и вскоре окунулись в специфические ароматы района Алфабет-сити. Здесь пахло перевернутыми мусорными баками и немытыми бродягами, тут не было роскошных домов с ливрейными швейцарами и престижных машин. Однако, несмотря на это, у Евы сразу стало легче на душе.
Майкл Проктор жил на четвертом этаже угрюмого закопченного здания – одного из многих, которые жались друг к другу грязными боками, словно бездомные попрошайки в очереди за бесплатным супом. Каждый раз, когда приближались выборы, городские власти клялись в том, что приведут район в порядок: проведут реконструкцию, одержат решительную победу над преступностью, объявят бой нищете. Но вот выборы оставались позади, а район продолжал загнивать, распространяя омерзительное зловоние. До следующих выборов.
Однако всем надо где-то жить. Судя по полученной Евой информации, Майкл Проктор отчаянно боролся за существование: хватался за любые роли, подрабатывал в нескольких местах кряду, чтобы только не остаться без крыши над головой. И все же ему это не очень удавалось. Ева выяснила, что Проктор задолжал квартплату уже за полтора месяца, и ему пришлось обратиться в Комиссию по жилищной помощи. А это означало последнюю стадию отчаяния. Те, кто приходил в КЖП, словно попадали в паутину. Их опутывали липкими нитями анкет, справок и других бумажек, их хватали за горло жирные пальцы бюрократов. В конечном итоге многие не выдерживали и, плюнув на все, уходили прочь, чтобы найти хотя бы временное убежище под кровом грязной ночлежки.
Еве подумалось, что, получив роль Драко, Проктор мог рассчитывать на приличную зарплату. А деньги во все века были самым весомым мотивом убийства.
Покрутившись по автостоянке, Ева наконец поставила машину между ржавым седаном и битым пикапом, марки которых уже невозможно было определить.
– Если Драко прикончил этот парень, то он сделал меткий выстрел, – проговорила она. – Теперь у него появился шанс получить главную роль, пусть даже временно. А это даст толчок его карьере, подарит уверенность в себе и деньги – все в одном флаконе. Раньше он никогда не преступал закон, но ведь каждый преступник когда-нибудь с чего-то начинает.
– Мне нравится ваш оптимистический взгляд на человеческую природу, – усмехнулась Пибоди.
– Да, я отличаюсь огромным человеколюбием, – согласилась Ева, направляясь к входу в мрачное здание. Пибоди поспешила за ней.
Когда-то этот дом знавал лучшие времена, однако уже очень давно пришел в упадок. Кодовый замок на входной двери был с корнем вырван – вероятно, каким-нибудь шаловливым юнцом, у которого теперь, скорее всего, уже выросла борода. Вестибюль цвета засохшей грязи было тесным и затхлым, почтовые ящики на стене – поломаны и искорежены. Посмотрев на хлипкий лифт, поддерживаемый двумя ржавыми тросами, Ева хмыкнула и стала подниматься по лестнице.
Откуда-то доносился жалобный плач и всхлипывания, из-за двери на втором этаже слышались звуки телевизора: показывали футбольный матч, и кто-то смачно поносил игроков за скверную игру. В воздухе пахло плесенью, мочой и марихуаной. На третьем этаже звучала классическая музыка – эту мелодию Еве как-то играл Рорк. Ей аккомпанировали тяжелые удары, и Ева поморщилась: ей не хотелось отвлекаться от дела, которое их сюда привело.
– Бьют кого-то, – буркнула она.
– Нет, танцуют, – возразила Пибоди. – Мой кузен исполняет этот танец в Региональной балетной труппе в Денвере. Я когда-то тоже мечтала туда попасть…
– Ты мечтала стать танцовщицей? – Ева изумленно воззрилась на свою помощницу. От подъема по лестнице щеки Пибоди порозовели.
– Да. Правда, тогда я была еще маленькой девочкой. Но у меня не та конституция. Вот вы с вашим сложением вполне могли бы танцевать. Пару недель назад мы с Чарльзом ходили в балет. Все балерины такие длинные, тощие! Меня от них тошнит.
– Гм… – Это было все, что Ева могла сказать в ответ. Признание Пибоди, что она продолжает общаться с профессиональным жиголо Чарльзом Монро ей совсем не понравилось.
– А я сложена скорее как оперная певица, – сказала Пибоди, скорчив рожицу. – Я… пухленькая.
– Теперь пойдешь в оперу?
– Я уже несколько раз там была. Мне понравилось. – Они наконец добрались до площадки четвертого этажа, и Пибоди с облегчением выдохнула. – Чарльз вообще помешан на культуре.
– У тебя, наверное, очень напряженно со временем. Это надо же – разрываться между Макнабом и Монро!
Пибоди хихикнула:
– А я думала, что для вас не существует «нас с Макнабом».
– Заткнись, Пибоди! – раздраженно одернула помощницу Ева и постучала в дверь Проктора.
Держа наготове полицейский жетон, она прислушивалась к шагам за дверью. Послышалось звяканье и щелчки. Ева считала и пришла к выводу, что на двери как минимум пять замков. Наконец дверь приоткрылась. Лицо, которое виднелось сквозь образовавшуюся щель, поразило Еву. Оно могло быть либо творением гениального скульптора, либо даром божьим. Гладкая золотистая кожа, высокие скулы, квадратная челюсть античного героя, подбородок с ямочкой, за которую тысячи женщин, не раздумывая, продали бы душу дьяволу. Полные губы, красиво очерченный рот, прямой тонкий нос, а глаза… Два изумруда чистейшей воды. Все это великолепие венчала пышная шапка светло-каштановых волос с несколькими мальчишескими вихрами.
Переведя глаза с Евы на Пибоди и обратно, Майкл Проктор пригладил длинными пальцами шевелюру и, приведя себя таким способом в порядок, неуверенно улыбнулся:
– M-м… Лейтенант Даллас?
– Даллас.
– Точно! Я помню, что-то связанное с Техасом. – Проктор явно нервничал, и голос его то и дело срывался. Но все же он отступил и широко распахнул дверь, приглашая женщин войти. – До сих пор не могу прийти в себя. Мне все еще кажется, что произошла какая-то ошибка…
– Если так, то ее уже не исправишь.
Ева окинула взглядом квартиру, которую, впрочем, можно было так назвать лишь с большой натяжкой. В единственной комнате стояло убогое кресло-кровать со смятым бельем, которое Проктор даже не удосужился убрать, шаткий стол с обшарпанным телефонным аппаратом, торшер с дырявым абажуром и комод с тремя выдвижными ящиками. «Да, – подумала Ева, – для некоторых служение музам оказывается не слишком прибыльным делом».
– Гм… позвольте… я сейчас… – Слегка зардевшись, хозяин вытащил из-за комода складной стул. – Извините. По сути дела, я здесь только ночую, это место не слишком подходит для приема гостей…
– Не воспринимайте нас в качестве гостей. Пибоди, включи диктофон. Вы можете присесть, мистер Проктор, если так вам будет удобнее.
Проктор уселся на кровать, предложив Еве складной стул. Пибоди осталась стоять.
– Я… – Его пальцы нервно перебирали пуговицы не слишком свежей рубашки. – Я просто не знаю, как себя вести. Никогда не играл в криминальных драмах такого рода. Только в сериалах и романтических комедиях.
– А мое сильное место – как раз криминальные драмы, – спокойно откликнулась Ева. – Вы просто отвечайте на мои вопросы, и все будет в порядке.
– Хорошо. Ладно.
Обведя комнату взглядом, словно видел ее впервые, Проктор закинул ногу на ногу, затем снял ее и улыбнулся, словно просил о снисхождении. Он смотрел на Еву взглядом школьника, которого вызвали в кабинет директора за нарушение дисциплины.
– Беседа лейтенанта Евы Даллас с Майклом Проктором в квартире вышеозначенного. Присутствует офицер Делия Пибоди.
Проктор слушал, барабаня пальцами по коленям, и вид у него был такой виноватый, будто его застукали с килограммом героина в хозяйственной сумке.
– Знаете ли вы свои права и обязанности?
– Да, наверное… Скажите, мне нужен адвокат? – Он посмотрел на Еву взглядом щенка, умоляющего, чтобы его не наказывали за то, что он испачкал ковер. – У меня есть одна знакомая, юрист из театра. Может, мне ей позвонить?
