Кружево - Конран Ширли (чтение книг TXT) 📗
Джуди повернулась и направилась было к лестнице, но в этот момент почувствовала, как на плечо ей легла тяжелая рука.
— Фрейлейн, — прошипел ей на ухо консьерж, — вам нечего здесь делать. Вам положено пользоваться служебной лестницей. Вы даже не являетесь нашим постоянным сотрудником. Делаю вам последнее предупреждение, в следующий раз вы будете уволены.
— Я прошу прощения, но нас задержали на занятиях языком, а мне еще надо успеть переодеться перед сменой. Я хотела сделать как побыстрее.
— В «Империале» никаких извинений не принимают. Марш на служебную лестницу, живо!
Вот почему вместо того, чтобы подняться на шестой этаж в лифте, Джуди пришлось тащиться целых сто двадцать две ступеньки вверх по лестнице, затем преодолеть бегом еще два пролета до чердака, где пространство под наклонной крышей было поделено тонкими перегородками на небольшие комнатки, чем-то похожие на коробки для обуви, которые предназначались для гостиничной обслуги.
Джуди бросила учебники на серое одеяло и влезла в форму, что носили официантки расположенного при гостинице кафе «Шеза». Еще три дня, а там выходной, подумала она, затягивая шнуровку на вышитой белыми кружевами блузке, ныряя в широкую сборчатую красную юбку и затягивая тесемки черного кружевного нагрудника. Завязывая их уже на ходу, она добежала до конца коридора, постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнула ее и вошла.
Ник, прямо в одежде, лежал на железной кровати. Рукава белой рубашки были закатаны, одна нога заброшена на другую, через дырку в сером носке торчал палец.
— Год 1928-й был почти столь же удачным, как и 1945-й, — говорил он. — Крайне благоприятным для «Медока», «Грейвс», «Сент-Эмилион» и «Помероль», несколько менее благоприятным для сухих белых сортов «Бордо», но отличным для «Сатерне». — Ник бросил учебник на кровать. — В следующий вторник экзамен по винам. У тебя не найдется сейчас минутки немного погонять меня, а, Джуди?
— Никак не могу, Ник. Я опаздываю. Заглянула только попросить: не мог бы ты чего-нибудь стянуть на кухне, если я не успею поесть?
— Ты еще слишком молода, голодать тебе еще рано, — ответил Ник, спуская ноги с кровати и садясь. — Обещай, что проведешь воскресенье со мной, и я тебе натащу столько всего, что на три дня хватит.
— Договорились. Тогда и по винам тебя погоняю.
— 0'кей. Загляну к тебе в «Шезу» выпить чашечку кофейку перед сменой. На что только не идешь, чтобы лишний разок тебя увидеть!
Она послала ему в ответ воздушный поцелуй, выскочила из комнаты и помчалась в кафе: снова те же сто двадцать две ступеньки, только вниз.
Энергия, казалось, била из нее ключом; но, несмотря на это, Джуди чувствовала себя предельно уставшей. Настолько, что, честно говоря, в воскресенье предпочла бы весь день проваляться в постели. Шел всего лишь четвертый месяц ее пребывания в Швейцарии, но усталость уже преследовала ее постоянно. На языковых курсах в Гштаде занятия начинались ежедневно в восемь утра и продолжались до половины четвертого; потом еще час вместо обеда приходилось тратить на выполнение домашних заданий. Затем — кафе «Шеза», где она работала официанткой шесть дней в неделю, с одним выходным, и где ей полагался только один очень коротенький перерыв, чтобы перекусить, хотя ее смена продолжалась до часа ночи. В Швейцарии не существовало профсоюзного контроля над условиями труда; но, с другой стороны, никто не мешал работать столько, сколько можешь. Ей вообще повезло, что удалось найти работу. Договориться об этом ей помог пастор Хенцен в самом начале летнего сезона, когда гостинице нужны были дополнительные рабочие руки. Вначале ее взяли только на пару месяцев, потом оставили на дополнительный срок, но зарплату дали более низкую, чем у других официанток. Денег едва хватало на то, чтобы оплачивать счета прачечной; однако здесь Джуди получала еще бесплатное жилье и питание, а именно это и было для нее главным.
Максина, Кейт и Пэйган уже сидели за столиком в «Шезе» с какой-то четвертой девочкой, которую пригласили только по одной причине: у нее был брат в «Ле Морнэ». Однако Пэйган еще полчаса тому назад сделала для себя вывод: если этот Найджел хоть немного похож на свою глупую корову-сестричку, то знакомиться с ним незачем.
— Папочка говорит, что в результате Найджел так переменился, обзавелся невероятно хорошими контактами, — монотонным голосом бубнила Франческа? — Папочка говорит, что считает плату за учебу там полезным капиталовложением, потому что он хочет, чтобы Найджел получил широкую международную подготовку, а в «Ле Морнэ» учатся только те, у кого есть деньги и имя. Знаете, там собрались дети всех нефтяных магнатов. И это совсем не похоже на обычную школу.
Это старинный замок на озере Леман. — Она откусила кусочек пирожного с кремом. — Если у них вечер свободен, то они могут съездить в Женеву или в Лозанну. Им даже разрешают уезжать на уикенды, если родители не возражают. — И Франческа взяла еще одно. — Работать им приходится очень много, но они не загнаны в клетку, как мы тут, в «Иронделли». А по субботам они ходят на танцы. Зимой в субботние вечера здесь гостиницы устраивают платные танцы, хотя Найджел ходит только в солидные места вроде «Империала» или «Паласа».
— Мы ни разу не ходили, — сказала Кейт. — Мы и танцевать-то не умеем.
— Только польку и шотландский танец, этому нас в школе учили, — поправила ее Пэйган.
Мальчики, танцы, великолепные гостиницы — все это зачаровывало, возбуждало и тревожило одновременно. Счастливая Франческа, думали девочки, как ей повезло, что у нее есть старший брат.
— А когда ребята из «Ле Морнэ» сюда приезжают?
— Они сейчас здесь и пробудут в Гштаде три месяца, с января до марта. Мамочка говорит, что здесь все очень хорошо расписано, так что после рождественских каникул чемодан Найджела посылают не в Руэ, а прямо в Гштад.
— Ой, кстати, — быстренько соврала Пэйган, — сестра-хозяйка просила меня передать тебе, Франческа, чтобы ты зашла на почту. Там для тебя лежит посылка. Надо будет заплатить три франка.
Франческа обрадованно завизжала, расплатилась по счету и убежала.
— Не могла ее дольше терпеть, — громко сказала Пэйган.
— И я тоже, — произнесла официантка очень маленького роста. Пэйган обернулась и тут сообразила, что официантка в традиционном швейцарском костюме — это та самая девочка, которую она спасла в горах. Ее короткие светлые волосы выглядели так, как будто их обкорнали кухонными ножницами, что соответствовало действительности. Очень серьезным голосом она проговорила: — Вы спасли мне жизнь…
— Рада, что ты это наконец поняла! — перебила ее Кейт.
— … и ты сломала руку!
— Нет, только растянула предплечье, — сказала Пэйган. — А у тебя все в порядке?
— Ни царапинки, но перепугалась я крепко. У меня только коленки несколько часов дрожали. Даже и не знаю, как мне тебя благодарить. Я понимаю, я не должна была так убегать…
— Ничего, Ник нам объяснил, в чем было дело, — сказала Пэйган.
— С тобой все было в порядке, — опять резко перебила Кейт, — а с Пэйган было очень плохо. Она упала в обморок, а рука у нее чуть не отвалилась. Ее два Дня продержали в постели.
— Замолчи, Кейт! Она ни в чем не виновата. В конце концов, она же не нарочно свалилась с того обрыва.
— Я с него даже не свалилась. Мы просто стояли, и вдруг подо мной поехала земля. Но я совершенно не боялась разбиться, а думала только о том, что опаздываю на смену.
— Ну ладно, забудем об этом, — сказала изрядно смущенная Пэйган. — Посмотрите лучше, кто пришел!
Она приветственно помахала Нику, который в этот момент как раз открывал тяжелую резную дубовую дверь. Тот поднял руку в ответ, сильно наклоняясь, чтобы пройти под косяком, почерневшим за несколько веков от каминного дыма. Кафе «Шеза» было намного старее, чем вся остальная гостиница: в XVII веке это была ферма, и потому стены здесь были толщиной в руку.
