Главный свидетель - Браун Сандра (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
– Нечего на меня злиться.
– Почему бы и нет? С чего бы это мне любезничать с той, которая утверждает, что она моя жена и почти сразу жаждет бросить на произвол судьбы.
– Я не хотела тебя оставлять. Я как раз шла к твоей комнате, когда…
– Послушай. – Он резко перебил Кендал жестким, сухим и немного хрипловатым голосом. – Ты намереваешься удрать посреди ночи, не имея ни малейшего желания прихватить меня с собой. Ты прекрасно это знаешь.
Для меня тоже не секрет. – Он перевел дыхание. – Моя голова просто раскалывается на части, я физически не в состоянии спорить, поэтому давай…
Он вдруг стал хватать ртом воздух, обессилев от столь продолжительной речи. Жестом слабеющей руки он просил ее быть повнимательнее на дороге.
– Тебе не холодно? – участливо поинтересовалась она.
– Нет.
– Ты же промок до нитки!
– Но мне не холодно.
– Что ж, тем лучше.
В Стивенсвилле не было обычного для таких городов торгового центра, хотя на перекрестке главных улиц сосредоточились несколько мелких предприятий и частный банк. Света нигде не видно, за исключением офиса шерифа. Чтобы не проезжать мимо, она свернула на боковую улицу за квартал до него.
– Ты знаешь, куда едешь? – похоже, он искренне удивился.
– Почему бы тебе не попробовать заснуть?
– И не собираюсь, поскольку не доверяю тебе, упрямо возразил он. – Стоит только уснуть, как ты вытолкнешь меня из машины на следующем перекрестке.
– Пожелай я от тебя избавиться, ни за что бы не вытаскивала из разбитой машины. Оставила бы тебя там и тони ты вместе с ней, что мне за дело!
Он замолчал и на протяжении нескольких миль не проронил ни слова. Кендал уже было подумала, что, последовав ее совету, он, вздремнул, но повернувшись на мгновение, неожиданно встретилась с ним взглядом. Он пристально смотрел на нее; словно снайпер на цель на прицеле.
– Значит, ты вытащила меня из разбитой машины?
– Да.
– Почему?
Она ехидно хихикнула:
– Ну, просто проявила гуманность.
– Почему же, избавив от смерти, ты затем намеревалась бросить меня в этой захолустной больнице, притом что я абсолютно беспомощен?
– Не собиралась я тебя бросать, – вновь упрямо повторила она.
– Ложь.
Она устало вздохнула:
– После нашего сегодняшнего разговора стало ясно, что ты разделяешь мое недоверие к доктору. Поэтому я решила, что лучше нам уехать отсюда и подыскать другую больницу с хорошим оборудованием и хорошими специалистами.
Она немного помолчала, а затем продолжила:
– Я знала, что тебя вряд ли отпустят, но не хотела устраивать скандал. Я просто не могла их обижать, ведь все они с исключительной добротой и заботой отнеслись и ко мне, и к Кевину. Поэтому я решила выкрасть тебя из больницы.
– А если бы они дали мне успокоительное?
– Тем лучше, – весело ответила она. – Ты бы сейчас не спорил со мной. – Она искоса глянула на него.
– Разве тебе не сделали укол после моего ухода?
– Сестра, естественно, пыталась, но я настоял, чтобы вместо укола мне дали таблетку. Разумеется, я и не подумал ее глотать. Не напрасно мой врожденный инстинкт подсказывал, что ты что-то замышляешь. Я решил, что следует быть начеку, дабы не проспать этот момент.
Кендал окинула взглядом его прилипший к телу зеленый больничный костюм:
– Ты украл этот костюм из шкафа?
– Мне кажется, это лучше, чем колесить по всему штату с голой задницей. Мы направляемся в Южную Каролину?
– Нет, в Теннесси.
– Чем объяснить изменение планов? Что хорошего в Теннесси?
– Сказать тебе правду – все равно не поверишь. Лучше немного подожди и увидишь все сам.
– Что мы натворили?
– Извини, не поняла.
– Ведь сейчас мы в бегах, не так ли? Интересно, за какое преступление?
– Что за бред ты несешь, – в сердцах воскликнула она.
– Этот бред стоит много больше, чем тот кусок дерьма, которым ты постоянно пытаешься меня накормить.
– В чем конкретно ты сомневаешься?
– Во всем, от начала до конца. Начать хотя бы с того, что вряд ли мы женаты, и это – наш ребенок. Также не верю и в то, что ты хотела взять меня с собой. Я не верю ни единому твоему слову. Ты постоянно лжешь. Не отрицай и не спрашивай, откуда я знаю. Знаю и все.
Ты прекрасно представляла на что идешь.
– Ничего подобного.
Кендал выпалила это на одном дыхании, подстегиваемая какой-то внутренней потребностью оправдаться перед собой. Безоговорочно доверяя своей интуиции и умозаключениям, он по-прежнему оставался трезвомыслящим и проницательным. До сих пор никому еще не удавалось видеть ее насквозь, конечно, не считая бабушки. В любом случае она не преминула бы восхититься таким даром, но сейчас была насмерть перепугана.
Ясно, что ей по-прежнему придется терпеливо играть свою роль – самую трудную во всей этой драме, – роль по настоящему любящей жены, бесконечно преданной собственному мужу, не вызывая у него при этом очередных подозрений. В конце концов все это временно. Еще какое-то время ей, несомненно, удастся водить его за нос.
Они ехали молча. Лишь гипнотический Шелест шин, скользящих по мокрому асфальту, да ритмичноё тиканье «дворников» нарушали тревожную тишину.
Кендал с завистью посмотрела на безмятежно спящего Кевина, совершенно свободного от всякой ответственности, да и представления, об этом не имеющего. Многим она бы сейчас пожертвовала, лишь бы на мгновение забыться и чуточку вздремнуть. Но нечего даже и мечтать об этом. Кендал не успокоится до тех пор, пока не оставит далеко позади этот заштатный Стивенсвилл с его занудливым шерифом.
Собрав в кулак всю свою волю, она с новой силой вцепилась в руль и решительно газанула, неумолимо развивая скорость до предельно безопасной.
Он ощущал себя безжалостно вышвырнутым в кромешную тьму бесконечного туннеля с мчащимся прямо на него поездом. Он не видел его и не мог убежать. Единственное, что ему оставалось, это беспомощно, сжавшись в комок, ждать самого худшего. Причем самым невыносимым оказалось само это ожидание. Нужно обязательно справиться с этим страхом, непременно одолеть его, иначе от нескончаемого гула в голове просто глаза из орбит вылезут! Все его тело ныло от боли и неудобств. Подогнутые под себя ноги затекли настолько, что он уже не чуял их. Он даже не пытался сменить позу и выпрямить ноги, поскольку ясно осознавал абсурд своего желания. Он отсидел себе задницу; со сна на твердом сиденье с неестественно выгнутой шеей дико ломило спину. Все еще в мокрой одежде, голодный Й в довершение всего мучимый малой нуждой, он чувствовал себя самым несчастным человеком на свете.
Но, пожалуй, самое важное заключалось в том, что ему приснился сон.
Кошмарный сон. Он никак не мог избавиться от душераздирающего крика младенца. Крик этот все приближался и приближался, становился громче и отчетливее… В конце концов он проснулся. Сейчас он стремился полностью отстраниться, забыть эти жуткие вопли, но сознание почему-то всячески противилось. Как бы ни был ужасен этот сон, он все же предпочитал его не менее страшному пробуждению.
Почему?
Потом он вспомнил.
Он вспомнил, что ничего не помнит.
У него амнезия, которая, должно быть, вызвана как-то подсознательно. Даже этот умник со стетоскопом раскусил глубинную причину заболевания, его психологическую подоплеку.
Мысль о том, что он сам виноват в своем недуге, расстроила и здорово разозлила его. Наверняка ему удалось бы что-нибудь вспомнить, если бы он постарался как следует.
Он попытался заглянуть в самые темные уголки своего сознания и обнаружить там хоть какие-то проблески, натолкнуться на мельчайшие крохи, уловить слабый намек. Должен же он узнать – хотя бы немного – о себе.
Но его встретила абсолютная пустота. Ни проблеска, ни намека. Вся его жизнь до того самого момента, как он непонятным образом очнулся в больнице, была напрочь вычеркнута и зияла словно черная дыра.
