Выстрелы в замке Маласпига - Энтони Эвелин (читаем книги TXT) 📗
Катарина заставила себя вернуться к настоящему и к той цели, которая привела ее на Виллу; она была сама удивлена той легкостью, с какой ей удалось осуществить задуманное, избежав разоблачения; и еще она была удивлена тем, как внушаема даже старая герцогиня.
– У меня не хватило времени, чтобы прочесть все до конца, – сказала она. – Я была так увлечена, что не заметила, как пролетело время. Как вы думаете, Алессандро позволит мне прийти еще раз и дочитать все до конца?
– Конечно, – ответила Изабелла ди Маласпига, – приходите, когда хотите.
Оставалось лишь встать, подойти к ее креслу и пожать легкую, как пушинка, руку.
– Благодарю вас за чай, – сказала Катарина. – Я приду через день или два.
– Жду вас, – сказала герцогиня. – Мы опять с вами поговорим.
Когда Катарина оставила комнату, на губах герцогини все еще играла сияющая улыбка, но ее глаза уже искали кого-то другого. И она вдруг поняла, что это и есть секрет Изабеллы ди Маласпига, рецепт ее долголетия. Ничего не принимать близко к сердцу. Прелестная улыбка, приветливые манеры были непроходимым барьером, отгораживающим ее от мира внешнего. Совершая свою длинную прогулку по Виа-ле-Галилео к мосту, Катарина позавидовала ее умению наглухо замыкаться в себе. Что до нее самой, то она никогда не чувствовала себя более уязвимой и нерешительной. Ее дом, прежняя жизнь, даже кошмарная смерть брата, павшего жертвой наркомании, – все это как будто потускнело в ее памяти. Она как будто утратила связь с реальным миром и переселилась в мир, где обитают ее родственники. Ее беспокоил Алессандро ди Маласпига: она ненавидела его высокомерие, его цинизм; ей приходилось сознательно бороться с его обаянием. Анализировать его характер, пытаться определить причины, сделавшие его таким, какой он есть, так же как и составлять себе определенное мнение о его матери, было бы ошибочно. Между ними уже установились слишком близкие отношения, она вовлечена в происходящее. А это мешает копаться в его ящиках, записывать разговоры.
Ей пришлось напомнить себе, что все они не те, кем кажутся. Но ведь она все-таки установила жучок и записывающее устройство, а то, что ее руки дрожали при этом от страха, вполне нормальная реакция здорового человека. А вот ее нежелание проделать все это вновь отнюдь нельзя считать нормальной реакцией здорового человека. Ведь она уже нашла подходящий предлог: сказала, что ей требуется еще время, чтобы досмотреть семейные письма. Но когда Катарина и села в такси, чтобы вернуться в гостиницу, она почувствовала, что меньше всего на свете ей хочется вернуться на Виллу и снова увидеть ее обитателей. Приняв горячую ванну, она попыталась расслабиться. Ее уверенность в себе была поколеблена; вспоминая, как читала книгу с адресами и обыскивала ящики, она просто обмирала от страха. Что, если бы дверь вдруг открылась и неожиданно возвратился герцог... Чтобы подавить в себе чувство недовольства собой, она вынуждена была напомнить себе, что страх не помешал ей выполнить задуманное – она выяснила две важные вещи: что существует связь между Маласпига и антикварным магазином в Нью-Йорке и что он побывал в Голливуде, где гостил у кинозвезды Джона Джулиуса.
Карпентер всячески подчеркивал необходимость скорейшей передачи всей полученной информации. Она заказала себе содовой и набрала номер телефона местного отделения итальянского отряда по борьбе с наркотиками, тот самый номер, по которому звонил Фирелли перед своим исчезновением. Ответил женский голос, и Катарина назвала кодовое слово. После этого трубку снял мужчина.
– Говорит кузина Роза, – сказала она. – Я установила контакт и хочу доложить о проделанной работе.
– Есть ли какие-нибудь результаты?
– Да.
– Тогда нам лучше встретиться. Через полчаса я буду у восточного входа в баптистерий. Под мышкой у меня будет большой рисовальный блокнот, на голове – панама с зеленой лентой. Пользуйтесь вашим кодовым именем, меня же зовите Рафаэлем.
На ступенях баптистерия на Пьяцца-дель-Домо стояли небольшие группы туристов, глазея на бронзовые двери, творение Гиберти, почитающиеся одной из достопримечательностей города, ощупывая маленькие рельефные фигурки и слушая объяснения гида. Рафаэль стоял чуть в стороне: рисовальный блокнот слева под мышкой, на голове – панама с зеленой лентой, – и Катарина подошла к нему.
– Я кузина Роза, – сказала она.
Он снял шляпу, обнажив лысую, обрамленную каймой вьющихся черных волос голову, пожал ей руку и улыбнулся.
– Рафаэль, – представился он. – Рад вас видеть. На другой стороне площади есть небольшое уютное кафе, где можно заказать себе какого-нибудь питья. Пошли туда.
[При создании бронзовых рельефов на северных и восточных дверях баптистерия во Флоренции Гиберти использовал опыт античного искусства.]
Кафе было полно туристов: они пили кофе и ели мороженое; несколько итальянцев потягивали какой-то крепкий напиток, около них стояли стаканы с холодной водой. Извиняясь перед тесно сидящими посетителями, они пробрались в самый угол, где был свободный столик. Рафаэль был милый, на вид вполне заурядный человек лет сорока пяти. Он вполне мог бы стоять за стойкой кафе. Он наклонился к ней.
– Добро пожаловать во Флоренцию, – сказал он. – Как вам нравится наш город?
– Очень.
– Вы уже видели что-нибудь из достопримечательностей?
– Да, – сказала Катарина и подумала: «Долго еще он будет тянуть резину?» – Я побывала в Уффици и Питти.
– Хорошо. Но я не заказал никакого питья. Чего бы вы хотели?
– Ничего. – Катарина была в нетерпении.
– Это будет выглядеть подозрительно. Если кто-нибудь за нами наблюдает, у него должно сложиться впечатление, что мы пришли, чтобы приятно провести время. Расслабьтесь, кузина Роза, улыбнитесь мне. Я еще успею выслушать ваш доклад.
– Извините. Вы совершенно правы. Я выпью кофе – капуччино, пожалуйста.
– Я служу в полиции вот уже двадцать два года, – сказал он. На двух его передних зубах сверкали золотые коронки. – И научился терпеливо выжидать. А это нелегко.
Она попыталась улыбнуться, расслабиться, но его присутствие сильно стесняло ее. Самая трудная часть ее задания оказалась самой легкой. Она встретилась со своими родственниками, установила дружеские отношения с Маласпига. И не столкнулась при этом с ожидаемыми трудностями. Ее приняли с дружеским гостеприимством, особенно тепло к ней отнесся герцог. Может быть, слишком тепло...
Принесли кофе: очень крепкий эспрессо в крохотных чашечках. К своему удивлению, она обнаружила, что даже такое маленькое количество этого напитка усилило ее нервозность.
– Вы нервничаете? – заметил Рафаэль. Она покачала головой, и он улыбнулся. – Тут нет ничего зазорного. Вы взялись за очень опасное дело. Всякий неглупый человек не может не испытывать страха. Расскажите мне обо всем.
– Я прожила здесь десять дней, – начала она. – И похоже, утратила связь с реальностью. Не знаю, что вам сообщили обо мне, но я самый обычный человек, которого выбрали для этого задания и после короткой подготовки прислали сюда. Я была уверена в себе, когда давала согласие. У меня была своя, особая причина.
– Я знаю. Ваш брат.
– Да. Он был наркоманом и в конце концов умер. Но перед этим он прошел сущий ад, и никакие мои усилия не могли его спасти. Они сделали мне это предложение сразу после похорон. И я согласилась. – Она закурила сигарету. – Никто меня не принуждал; более того, мой инструктор всячески меня отпугивал. Но я была полна решимости остановить этих людей. Нанести им ответный удар.
– Но сейчас вы уже не так уверены в себе?
– Я не уверена, что смогу это сделать, – медленно сказала она. – Я встретилась с семьей Маласпига. Они совсем не такие, какими я представляла их себе.
– Милее? – подсказал он.
Она заколебалась. Слово было явно неудачное: оно не подходило ни к старой герцогине, ни тем более к ее кузену герцогу. Оно было слишком маленьким для людей такого масштаба.
– Они другие. Мне трудно объяснить. Кажется просто невероятным, чтобы они были замешаны в таком деле. – Раздраженная сама собой, она передернула плечами. – Может, мне просто не по душе шпионить за кем-нибудь; сегодня, например, я рылась в его конторке, и у меня такое чувство, как будто я в чем-то вымаралась. Если бы только был какой-нибудь другой путь. Боюсь, что у меня не хватит мужества и опыта, чтобы довести это до конца. Может, сказывается недостаточность четырехнедельной подготовки?
