Спецзадание для истинной леди - Каммингс Мери (электронная книга .TXT) 📗
Внезапно Глэдис заметила нечто интересное — еще вчера этого не было! На пальце у Джека снова появилось обручальное кольцо!
— А откуда ты его взял? — не выдержав, спросила она.
— Я его все время с собой таскал в бумажнике, — последовал невозмутимый ответ.
— Зачем?
Вот тут Джеку снова было самое время начать каяться и объяснять, что он всегда любил только ее и хранил ее кольцо, чтобы поливать его слезами в долгие одинокие ночи. Вместо этого он ухмыльнулся.
— Я про него забыл. Ладно, ты уже доела?
Бесчувственный болван!
— А десерт?! Я хочу взбитые сливки!
После ресторана они еще немного погуляли и Глэдис, наконец, удалось задать хоть часть накопившихся вопросов:
— А почему ты не объяснил мне сразу, что не виноват? Я все время думала, что у тебя есть целых две любовницы — Лана и еще одна, та, которая звонила!
— Ты мне не давала и слова сказать — сразу трубку вешала. Я вообще не мог понять, в чем дело — до вчерашнего дня.
— Я же тебе написала!
— Ты написала про срочную работу, а не про Лану.
— Но я ее закавычила!
— Ты ее — что?
— Закавычила! Ну, в кавычках поставила — чтобы ты сразу понял, что дело вовсе не в работе. Ты нарочно не заметил!
Добитый подобным аргументом, Джек, казалось, потерял дар речи, и поле боя осталось за Глэдис. Видя, что враг разбит и повержен, она продолжила допрос:
— А ты к ней сразу же вернулся, как только я уехала?
Он вздохнул и пожал плечами.
— Ну… не совсем. Так, начал встречаться иногда… через какое-то время.
— Зачем? — возмутилась она и тут же поняла всю глупость этого вопроса. Мама всегда учила ее, что у мужчин есть свои потребности, о которых не принято упоминать в приличном обществе! Но Джек ответил неожиданно серьезно:
— Сам не знаю… По привычке, наверное. Ладно, пошли работать. Ты что, весь разговор ухитрилась подслушать?
А вот это уже бестактно — спрашивать у женщины о подобных вещах. Она вообще ничего не подслушивала — просто услышала — совершенно случайно.
На обратном пути Глэдис подвела Джека к вожделенной витрине и решила посоветоваться с ним — он лучше знал обстановку:
— А как ты думаешь, если я их поймаю, можно будет попросить вот этот жакет — как премию?
— Поймай сначала! — ухмыльнулся наглый невежа. Он не верит в ее способности! Ну, она ему покажет!
Глэдис села за телевизоры и рьяно приступила к работе, чтобы немедленно утереть этому маловеру нос. К сожалению, ее порыв пропал втуне — бандитов не было и в помине. Но вскоре она увидела нечто настолько волнующее, что сочла возможным все-таки побеспокоить Джека — пусть тоже посмотрит, как интересно!
Она ухитрилась заметить извращенца! Мужчина лет сорока, одетый, как выяснилось, только в плащ на голое тело, прогуливался по аэропорту и периодически демонстрировал свою персону в, так сказать, натуральном виде женщинам помоложе. Он ловил момент, когда они оставались одни, неожиданно распахивал перед ними плащ — и тут же уходил, пока они не успевали прийти в себя.
К сожалению, Джек не стал долго наблюдать, а сразу же достал свою дурацкую рацию. Через пару минут к этому типу приблизились с двух сторон охранники и попытались тихо и незаметно увести его. Глэдис даже огорчилась, что такое интересное представление закончилось слишком быстро — но самое забавное случилось в конце. Извращенец вырвался у охранников и попытался бежать, а когда его догнали, напоследок сбросил плащ — и произвел фурор!
— У вас каждый день так весело? — спросила Глэдис, когда они вечером шли кормить котенка.
Джек фыркнул.
— Ты бы лучше контрабандистов ловила — за эксгибиционистов никакого мехового жакета и близко не увидишь! И смотри по сторонам, а не на меня!
Она замолчала, надувшись. Подумаешь! И никто на него вовсе не смотрит — на него и смотреть-то нечего! Тоже мне — самовлюбленный павлин!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В конце дня их посетил Финк. Он был изысканно любезен и поинтересовался, нет ли у нее каких-либо пожеланий, замечаний и вопросов. «Какой милый и заботливый человек!» — подумала Глэдис.
— Салат на ужин второй день невкусный, мне до сих пор не вернули синий костюм в чистом виде и скоро нечего будет вообще надеть, я хочу позвонить маме, а Джек говорит, что пока нельзя, мне необходимо срочно сделать маникюр, и зачем нужно так рано вставать?! — выпалила она все, что вспомнила.
Прозвучало привычное: «На минутку, Четтерсон», и мужчины, как обычно, вышли. Впрочем, скоро они вернулись с радостным сообщением: маме Глэдис позвонить может, но не должна говорить, где находится и что произошло. Насчет маникюра нет никаких возражений, а вот вставать придется по-прежнему рано — что поделаешь, преступники могут появиться в любое время.
— Надеюсь, к вашему бывшему мужу у вас претензий нет? Он выполняет все ваши требования?
Как он может задавать леди такие вопросы?! Это просто неприлично! Глэдис слегка покраснела и, скромно потупившись, кивнула.
— Да, мистер Финк. Вполне.
Джек издал какой-то звук, похожий на икоту. К последующему ритуалу она уже привыкла: «На минутку, Четтерсон», уход, возвращение. Правда, на сей раз вернулся один Джек, придвинул к ней телефон и ехидно усмехнулся:
— Звони-звони. Давненько я про себя гадостей не слышал!
После этого он откинулся в кресле с явным намерением никуда не уходить и слушать весь разговор. Что ж — делать нечего, придется говорить прямо при нем.
— Мама?
— Глэдис? Куда ты пропала?! У тебя все в порядке? Как ты долетела? Почему тебя нет дома? Ты здорова? Как ты себя чувствуешь? Почему не отвечаешь?!
Ответить едва ли представлялось возможным — мама спрашивала, не давая вставить и слова. А тут еще Джек со своей ухмылкой — оказывается, негодяй заранее нажал какую-то кнопочку на телефоне и теперь слышал из динамика весь их разговор!
— Мама!
— Вчера заходил мистер Тальбот — какой очаровательный молодой джентльмен! — и спрашивал о тебе. Он мне намекнул, что у вас вышла какая-то случайная размолвка, но, по-моему, тебе стоит его простить. И почему только ты до сих пор не оформила развод?!
Глэдис украдкой бросила взгляд на Джека — тот явно заинтересовался.
— Мама…
— Почему ты мне не отвечаешь? Ты не заболела?
— Мама, у меня все в порядке! — заорала Глэдис, пытаясь хоть как-то ответить.
— А почему ты кричишь, если все в порядке? Вспомни, истинная леди должна говорить тихо и неторопливо.
Она замолчала — очевидно, чтобы перевести дух — и Глэдис удалось, наконец, вставить несколько слов, поделившись с ней самым главным:
— У меня новый костюм и сапоги! Итальянские, кожа с замшей, сбоку маленькая золоченая пряжечка, а каблук почти пять дюймов.
— А костюм?
Мама всегда ее хорошо понимала — почти во всем, кроме одного…
— Темно-красный — не бордо, а посветлее, пиджак приталенный, с лацканами. И Джек мне еще брошку на лацкан подарил…
В этот момент Глэдис поняла, что сказала нечто лишнее — ее мать, забыв про то, как должна разговаривать истинная леди, заорала так, что трубка чуть не лопнула. Кроме того, произносимые ею слова также были весьма далеки от лексикона истинной леди.
— Что-о?! Уж не хочешь ли ты сказать мне, что снова виделась с этим вульгарным негодяем — после всего того, что он с тобой сделал? Ты же мне клялась, что ноги этого кобеля на твой порог больше не ступит! Так этот подлый бабник снова пудрит тебе мозги?
Джек, кивая с довольным видом, откинулся на спинку кресла и задрал ноги на стол. На лице его сияла ленивая наглая улыбка, с каждым новым эпитетом становившаяся все шире.
Глэдис по-прежнему не могла и слова вставить — да и не надо было. Ее мама видела Джека всего один раз, несколько часов, но с тех пор непреходящая ненависть к нему — в дополнение к качествам истинной леди — стала основной темой ее монологов:
Гебе что, член этой техасской гориллы важнее, чем собственная гордость? Ты хочешь снова оказаться в гареме этого мерзкого подонка? Немедленно подавай на развод, слышишь?! Рони Тальбот — вот самая подходящая кандидатура для тебя, он настоящий джентльмен, а не незнамо что с зубочисткой! Пока не разведешься, я с тобой больше не разговариваю — и можешь мне не звонить! — высказав все это, она разъединилась.
