Послание из ада (Одержимая) - Хупер Кей (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
– Не отвечаешь на вопрос, вот как! Каждый раз, когда ты не отвечаешь на мои вопросы, мне становится страшно.
– Будет ли Холлис Темплтон снова видеть или нет, зависит только от нее, – изрек ангел после некоторого раздумья.
– Хотелось бы знать, что это означает, – вздохнула Мэгги. – Или тебя учили так отвечать в школе ясновидящих?
– Я никогда не учился в школе ясновидящих.
– Значит, в школе предсказателей.
Он усмехнулся:
– Опять мимо.
Когда Мэгги стало ясно, что он больше ничего не скажет, во всяком случае – пока, она смирилась с неизбежностью и раскрыла свой альбом. Несколько мгновений она пристально разглядывала набросок, потом негромко выругалась и снова закрыла альбом.
– Мне это не нравится, Бью, – пожаловалась она. – Очень не нравится.
– Я знаю, – ответил он.
– Но ты не скажешь мне ничего определенного.
– Мне нечего сказать, Мэгги.
– Свобода воли?
Он кивнул и, отойдя от мольберта, принялся мыть кисти.
– Да, свобода воли. Человек сам должен принимать решения и делать выбор.
Мэгги задумчиво смотрела на него.
– Но это не мешает тебе заранее знать, какое будет принято решение, не так ли? Следовательно, моя судьба определена раз и навсегда, моя жизнь спланирована и расписана на много лет вперед. А раз так, то никакой свободной воли не существует.
– Тогда давай назовем это иллюзией свободной воли.
– Иногда ты очень сильно меня раздражаешь, Бью. Тебе это известно?
– Известно. Ты говорила мне это достаточно часто. – Бью исчез в кухне и сразу же вернулся с двумя жестянками.
– Легкий коктейль, – объявил он. – Я где-то читал, что на сегодняшний день это самый вредный и опасный продукт питания, изобретенный человечеством. Просто термоядерная бомба в индивидуальной расфасовке. Тебе, как всегда, водку с лимоном?
Он протянул ей жестянку и, усевшись на табурет, ловко вскрыл свою банку. Мэгги последовала его примеру. Водка с лимоном была в меру холодной, но почти безвкусной. Впрочем, возможно, ей это просто показалось.
– Ты уверен, что не знаешь насильника и не можешь мне его назвать?
Бью нахмурился.
– Я его не чувствую и не могу разглядеть лица. Так, просто бесформенная тень. Поверь, Мэгги, если бы я мог, я бы тебе сказал. Кодекс чести волшебников не распространяется на чудовищ.
– Он действительно чудовище, Бью. Нечеловек.
– Я знаю.
– И я должна его остановить.
– Ты хочешь сказать, ты должна попытаться.
– Да, разумеется. Разумеется, именно это я и хотела сказать.
– Ты очень им помогаешь, Мэгги.
– Помогаю? У меня до сих пор нет даже наброска его лица!
– Я имел в виду не полицию, а всех этих женщин. Если они смогут вернуться к более или менее нормальной жизни, то только благодаря тебе.
– Тогда почему мне по-прежнему плохо?
– Потому, – негромко ответил Бью, – что ты позволила себе слишком тесный контакт. Если ты не установишь между вами хоть какую-то дистанцию, очень скоро ты не сможешь продолжать делать… то, что ты делаешь. Постарайся перестать чувствовать то, что чувствуют они.
– Скажи, как мне это сделать, и я даю честное слово, что попробую. – Мэгги невесело рассмеялась. – У нас осталось слишком мало времени, Бью, я это чувствую. С каждым днем ситуация становится хуже, и ты тоже это знаешь.
– Даже если так, ты не должна взваливать на себя всю ответственность за происходящее. Я уже говорил – одной тебе не справиться. Ты должна довериться кому-то, кто мог бы тебе помочь.
– Кому-то, но не тебе.
– Я другой. Моя работа – давать загадочные ответы. Как пифия.
– Я знаю.
Бью улыбнулся, но его улыбка была скорее сочувственной, чем веселой.
– Хотел бы я чем-то помочь!
– Так помоги.
– Кодекс чести, Мег. Непреложные законы, через которые я не могу, не имею права переступить. Нам всем приходится играть строго по правилам, тысячи раз пробовать почву, прежде чем сделать шаг, внимательно следить за тревожными симптомами. Не семь раз отмерь, один отрежь, а сто семь, тысячу сто семь! Мы настолько осторожны, что когда мы наконец решаемся отрезать, это зачастую способно только ухудшить ситуацию. Да что я тебе говорю, Мег, ты и сама поступаешь так же – в противном случае ты бы уже давно рассказала своим друзьям всю правду.
– И как бы я, интересно, это сделала? Они бы мне просто не поверили!
– К тому же ты и сама еще не очень-то веришь, я угадал? – спросил он, внимательно глядя ей в лицо.
– В такое непросто поверить, не говоря уже о том, чтобы с этим жить.
– Угу.
– Кстати, насчет дистанции… Ты не допускаешь, что можешь ошибаться?
– Мне бы очень хотелось ошибиться, Мэгги, – сказал Бью от всего сердца. – Честное слово, хотелось бы! Ради тебя…
Несколько мгновений он молча разглядывал ее, потом неожиданно спросил:
– Гэррет все еще в городе?
– Да. Вчера он приходил в участок, чтобы поговорить со мной насчет Кристины.
– Ты ему сказала?
– Нет, конечно. Пришлось солгать… – Она зябко повела плечами. – Вот не думала, что я способна смотреть человеку в глаза и хладнокровно врать, будто я ничего не знаю о смерти его сестры.
– Почему же ты не сказала правду?
– Сама не знаю. Если Гэррет будет знать правду, от этого он не будет меньше страдать. Скорее наоборот – он станет винить себя в том, что он не успел или не сумел что-то сделать. Да и Кристина, мне кажется, не хотела бы, чтобы он узнал. К тому же Гэррет мне все равно не поверит. – Мэгги сделала большой глоток из своей позабытой банки. – А может быть, все дело в том, что я – трусиха.
– Не думаю, что дело в этом.
– Не думаешь? А зря. Я действительно боюсь, Бью, очень боюсь…
– Чего? Будущего?
– Настоящего. Что, если я недостаточно сильна? Или недостаточно сообразительна и быстра? Уже бывало так, что я опаздывала…
– Не волнуйся, на этот раз ты все сделаешь как надо.
– Это говорит ясновидящий? Или ты сам?
– Я сам.
Мэгги вздохнула:
– Почему-то я так и подумала. Свобода воли, будь она трижды неладна! – Несколько мгновений она сосредоточенно молчала, потом внезапно подняла голову: – Кстати, насчет Гэррета. Ты ошибся насчет него.
– Вот как?
– Да.
– Ну что ж, – вежливо сказал Бью. – Бывало, что и я ошибался. Правда, это случалось не часто, но все-таки случалось. Время покажет, не так ли?
– Да, – кивнула она. – Время покажет.
Энди Бреннер работал в полиции уже пятнадцать лет. Он любил свою работу, хотя она и стоила ему семьи. Впрочем, для полицейских это было обычным делом. Половина копов в управлении были либо разведены, либо прилагали отчаянные усилия, стараясь сохранить трещащий по всем швам второй брак. Как ни странно, те же проблемы были и у полицейских-женщин.
Ненормированный рабочий день, низкая зарплата и ежедневное ожидание того, что ушедший на службу кормилец семьи может вернуться домой в накрытом национальным флагом гробу, – все это было источником постоянного стресса для жен, чьи мужья работали в полиции. Но больше всего Кэти Бреннер раздражало то, что при всем этом ее супруг еще и любил то, чем ему приходилось заниматься.
Изменить это Энди не пытался, да и не мог. И извиняться перед Кэти он тоже не собирался. В конце концов, кому нужен коп, который относится к своим обязанностям как к чему-то второстепенному? Какая от него польза людям?
Абсолютно никакой!..
Вот почему в пятницу Энди засиделся в участке допоздна. Никаких особых дел у него не было, но он решил просмотреть отчеты, связанные с Окулистом. Правда, Энди читал их уже столько раз, что информация буквально отпечаталась у него в мозгу, но он все еще надеялся, что сумеет отыскать в них что-то новое, не замеченное раньше. Теперь он мог работать спокойно, не торопясь, ибо дома его никто не ждал, никто не расхаживал из стороны в сторону по ковру перед камином и не пил слишком много вина в жалкой попытке скоротать вечер.
