Блудная дочь - Джексон Лайза (список книг txt) 📗
– А, будь оно все проклято! – пробормотала она, с силой поворачивая неподатливый руль.
Солнце уже клонилось в западным холмам, но по-прежнему жара стояла несусветная. Однако Шелби знала: скоро сгустятся сумерки, ртутный столбик упадет, подует прохладный ветерок, и сверчки заведут свою заунывную колыбельную. Как ни странно, эта мысль ее немного успокоила.
Петляя по узким улочкам – руки, лежащие на руле, сами вспоминали давно забытый маршрут, – Шелби уговаривала себя крепиться. В конце концов, тесное общение с судьей – не самое худшее, что ожидает ее в ближайшие дни. Далеко не самое худшее. Будущее было покрыто туманом, но в одном Шелби не сомневалась: главные неприятности еще впереди.
«Кадиллак» затормозил в тени деревьев у приземистого кирпичного строения. Двери гаража распахнуты настежь, и отцовского «Мерседеса» внутри не видно. Значит, Шелби получила отсрочку.
Подхватив сумки и портативный компьютер, она взошла на крыльцо и, не потрудившись позвонить, распахнула дверь. С кухни пахло чем-то вкусным; там звучал голос Лидии – экономка напевала за работой мексиканскую песню, – и странное, непрошеное чувство охватило Шелби. На миг показалось, что она и вправду вернулась домой.
Но Шелби снова приказала себе не глупить. Этот мраморный мавзолей никогда не был ей домом. По крайней мере с тех пор, как ушла из жизни мать, не выдержав тирании отца.
– Nina, это ты? – послышался с кухни звучный голос Лидии.
– Да, Лидия, блудная дочь вернулась!
– Я знала, знала, что ты вернешься! – С широкой улыбкой и сияющими глазами экономка появилась в холле.
– Ладно, ладно, признаю, ты победила, – смеясь, покачала головой Шелби. – Я и забыла, что с тобой спорить бесполезно!
– Верно, милая, верно. Входи же! Судья вернется через час или два, и мы все вместе поужинаем.
– Замечательно, – протянула Шелби, не в силах скрыть сарказма.
– Конечно! Fabuloso!Ладно, иди освежись, приведи себя в порядок, а мне надо еще кое-что доделать.
И, подмигнув любимице, Лидия скрылась на кухне.
На лестнице Шелби окатила горячая волна воспоминаний. Припомнилось, как девчонкой она лежала без сна, распахнув дверь черного хода и чутко прислушиваясь к звукам за окном. Ждала, что вот-вот под окнами раздастся знакомое тарахтение грузовичка; надеялась, что Нейв войдет в дом, прокрадется через холл, ежась под неодобрительными взглядами предков Коулов в позолоченных рамах, бесшумной тенью проскользнет мимо благоухающих цветов на столе в гостиной, неслышно взлетит по истертым ступеням и войдет к ней в спальню...
Мечта ее так и не сбылась. Да оно и к лучшему.
В спальне Шелби ожидала увидеть толстый слой пыли и ощутить затхлый запах запустения – однако Лидия постаралась на славу: застелила постель, отполировала до блеска стол, кровать и гардероб, подняла ставни и распахнула окно. Легкий ветерок, подхваченный вентилятором у постели, колыхал кружевные занавески. Шелби бросила сумки у кровати, подошла к окну и облокотилась о подоконник, невидящим взглядом уставившись в аквамариновую гладь бассейна. В мозгу безостановочно крутились вопросы, за ответами на которые она приехала в Бэд-Лак.
«Кто прислал мне фотографию Элизабет? – в тысячный раз спрашивала она себя. – Кто знает правду? И, если уж на то пошло, какова она – правда?»
Шелби закусила губу, когда в голове всплыл самый неприятный вопрос: что, если все это – погоня за миражами, обман, жестокий розыгрыш? Врагов и завистников у нее в городе предостаточно.
А у отца и того больше – не сосчитать! Джером Коул всегда слыл крутым, безжалостным человеком, а надев судейскую мантию, стал просто страшен. Должно быть, не одну сотню людей он отправил вверх по реке.
Шелби поморщилась. Нет, об отце думать не стоит. Сейчас у нее одна задача: найти Элизабет. А все прочее – побоку.
«Даже Невада Смит?» – ехидно поинтересовался внутренний голос.
«Даже Невада Смит», – твердо ответила себе Шелби. Старая любовь осталась в прошлом, и теперь Нейв ничего для нее не значит. Он – отец ее дочери, и, значит, судьбы их связаны. Но все прочее неважно. Совершенно неважно.
Болезнь изъела и источила Калеба Сваггерта. Когда-то здоровенный детина, бабник и пройдоха, не дурак выпить и подраться, теперь он превратился в скелет. Волосы повыпадали, кожа на исхудалом лице обвисла рыхлыми безжизненными складками.
Ровный свет флюоресцентных ламп придавал его бледности неживой синеватый оттенок. По левую руку от Калеба доживал свои дни на тумбочке увядающий букетик цветов; по правую покоилась Библия, рядом – стакан и стопка бумажных салфеток.
Голое, строгое, стерильное преддверие ада.
– Смит? – удивленно моргая голыми веками, прохрипел Калеб.
– Здравствуй, Калеб.
Осторожно, чтобы не задеть капельницу, Нейв приблизился к кровати.
– Что тебе нужно?
Слова у Калеба выходили нечетко – то ли из-за действия лекарств, то ли оттого, что вставная челюсть его теперь лежала в стакане на тумбочке.
– Я слышал, ты изменил свои показания. – Скрестив руки, Нейв внимательно вглядывался в лицо больного.
– Да. Поздненько, правда, а все же свой долг исполнил.
– Но мне ты говорил, что видел Росса Маккаллума в лавке Эстевана.
– Никого я там не видел, – отрезал Калеб. На мгновение голос его обрел прежнюю силу.
– Значит, соврал?
Калеб открыл было рот, но снова сжал губы. В прежние времена он был гордецом, и теперь, как видно, нелегко ему было признать свою ошибку.
– Да.
– Почему?
– Потому что ты сел мне на шею и не слезал, – проворчал Калеб, уставившись в одну точку. – А я был грешником. Но теперь принял в свое сердце Иисуса, и...
– Кончай, Калеб, – поморщился Нейв. – Преподобный Уайтекер, может быть, тебе и верит, но я – нет. Я помню, как ты свою первую жену, беременную, выгнал из дому. Так что рассказывай сказки кому-нибудь другому.
– Да, я был большим грешником. Но теперь, богом клянусь, я изменился. Я встретил господа...
– Как же!
– Ты тоже изменишься, если впустишь Иисуса в свое сердце, Смит, – просипел Калеб. – Сейчас душа твоя черна, как смоль, но господь преобразит ее.
– Непременно об этом подумаю. Как-нибудь в другой раз.
– Зачем ты сюда явился? Издеваться надо мной?
– Узнать правду. – Нейв задумчиво почесал подбородок. – Знаешь, Калеб, в Писании сказано: «Истина сделает вас свободными».
– Верно. Вот я и говорю святую истину. Не знаю, кто прикончил Района Эстевана. Может, Росс и был в лавке тем вечером, только я его там не видал.
Нейв шагнул к кровати.
– Однако десять лет назад ты сказал другое, солгал и отправил его в тюрьму. Почему?
Калеб заморгал, и на морщинистой щеке его задергался мускул.
– Почему?
Глаза старика вспыхнули прежним огнем, губы искривились в злорадной усмешке.
– Да потому что подонок он, этот Маккаллум! Он убил или нет, не знаю, но в тюряге ему самое место!
– Значит, ты солгал?
– И теперь в этом раскаиваюсь, – упрямо подтвердил больной.
Нейв покачал головой:
– Знаешь, Калеб, чтобы дать ложные показания в суде, солгать под присягой, нужна очень веская причина. И я знаю только две такие причины. Можно лгать, спасая собственную шею...
– Сам знаешь, я этого мексикашку не убивал! – На бледном лице Калеба выступил слабый румянец.
– ...или если тебе хорошо заплатили за ложь, – спокойно закончил Нейв. – До меня дошли кое-какие слухи. Говорят, ты продал свою историю какому-то репортеру – то ли из Сан-Антонио, то ли из Далласа.
Калеб побелел.
– И где гарантия, что под присягой ты соврал, а журналисту за кругленькую сумму рассказал правду?
– Ах ты, ублюдок!
– Это уж точно.
– Убирайся, Смит! – трясясь, просипел старик. – Я умираю и хочу очистить свою совесть, прежде чем встречусь с Создателем. Вот и вся правда, другой нет. А теперь выметайся, пока я не позвал людей и тебя отсюда не вышвырнули!
