Таинственный - Ланзони Фабио (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗

Фабио Ланзони

Таинственный

Глава 1

Три часа назад, когда она выезжала из дома, вовсю светило солнце, и к полудню обещали температуру до восемнадцати градусов. Подумать только, восемнадцать градусов и солнце, и это в ноябре!

Джори Мэддок вздохнула и потянулась к приборной панели «рейнджровера», чтобы отрегулировать скорость дворников, но оказалось, что они работают уже на пределе возможностей. Щетки суматошно метались по ветровому стеклу, но все равно не успевали очищать его от налипавших снежных хлопьев.

«Снежные хлопья. Ха! Слишком благозвучно для обозначения того, что сыплется с неба. Настоящая снежная буря, – думала Джори. – Метель в ноябре!»

Впрочем, здесь, в предгорьях Адирондак, вряд ли кого удивишь ноябрьской вьюгой. Нужно было послушать метеоканал или хотя бы прогноз погоды в выпуске новостей, прежде чем выезжать из Нью-Йорка.

Кстати сказать, Джори явно не относилась к числу людей, живущих по принципу «семь раз отмерь, один раз отрежь», иначе она наверняка не стала бы бесповоротно рвать отношения с Куртом Хоуваном. После того как она целых пять месяцев встречалась со знаменитым актером, исполнителем главных ролей в кассовых боевиках, потрясающим, неотразимым Куртом Хоуваном, который, пожалуй, был даже богаче ее, определенно стоило, даже следовало, хорошенько подумать о возможных последствиях разрыва.

И последствия уже сказываются. Например, то, что сегодняшнее субботнее утро она проводит за рулем машины, пробиваясь сквозь кромешную пургу, вместо того чтобы нежиться на белом песке на побережье Карибского моря.

«Интересно, он все-таки поехал?» – вяло подумала Джори и тут же спросила себя, какое ей, собственно, до этого дело.

Разумеется, поехал.

У Курта только что закончились изнурительные пятимесячные киносъемки в Нью-Йорке и выдалась всего пара свободных недель до начала следующих, в Южной Америке, за которыми без перерыва должны были последовать съемки в Ирландии. Отдохнуть ему было просто необходимо, и Курт снял на одном из островов Карибского моря виллу с видом на море, двумя бассейнами, оздоровительным комплексом, теннисными кортами и конюшней со скаковыми лошадьми.

«Сейчас он наверняка там, – думала Джори, снижая скорость на повороте. – Можно не сомневаться».

И то, что погода на Сент-Томасе в миллион раз лучше, чем на севере штата Нью-Йорк, тоже не подлежало сомнению.

«Интересно, он один?»

Джори фыркнула, покачала головой и сама себе ответила вслух:

– Черта с два.

Чтобы Мистер Кинозвезда, секс-символ Голливуда, да остался один? Не бывать такому. Они расстались… когда же? – в среду, да, точно. Значит, у него было два дня, чтобы подыскать ей замену.

Обнаружив, что мысль о том, что Курт наслаждается тропическим раем в обществе другой женщины, не очень ее волнует, Джори если и удивилась, то слегка. А ведь их отношения были не такими уж плохими. Поначалу все было очень волнующим. Когда влюбляешься – это всегда волнует. Позже, в разгар романа, их отношения можно было назвать хорошими. Но недель через шесть после начала или около того Джори вдруг начали раздражать в Курте всякие мелочи. Не что-то серьезное – например, не то, что во время съемок он ложился и вставал в самое немыслимое время или что всякий раз, когда они появлялись на публике, их со всех сторон ослепляли вспышки фотокамер. Нет, Джори раздражали мелочи, даже то, что поначалу восхищало.

Например, манера вечно называть ее «любовь моя».

Или дурацкая привычка именовать туалет сортиром, которая выработалась, пока он вживался в роль героя в.своем последнем фильме.

Или его любовь к фисташкам, причем не белым, которые предпочитают все цивилизованные люди, а красным, от которых красятся пальцы.

Или то, как черные волосы Курта по утрам торчали во все стороны.

И цитрусовый запах его одеколона.

И его смех.

И…

«Ладно, хватит, – оборвала себя Джори. – Признайся лучше, что он стал действовать тебе на нервы и тебя стало тошнить от одной мысли провести целых две недели в его обществе, пусть даже в раю».

Она спросила себя, захочет ли вообще когда-нибудь остаться на две недели наедине с кем бы то ни было. И не смогла ответить.

К двадцати шести годам Джори успела сменить больше мужчин, чем пар обуви. И это о чем-то говорило, особенно учитывая, что она была внучкой Мэйвилла Мэддока, основателя одного из самых известных и дорогих универмагов на Манхэттене.

Вспомнив своего дорогого Папу Мэя – деда, Джори прослезилась и, оторвав руку от руля, вытерла глаза. С какой стати она заплакала о нем именно сейчас? С того жаркого августовского дня, когда Джори увидела, как дед схватился за грудь и упал замертво, прошло без малого десять лет. Но воспоминания вдруг ожили с небывалой остротой, и Джори поняла, что причина – в том месте, где она оказалась. Она свернула на Северное шоссе и двигалась в направлении Близзард-Бэй.

Пока был жив Папа Мэй, Джори каждое лето проводила в этом маленьком городке на берегу озера в горах Адирондак, где у деда и бабки был большой дом с обширным земельным участком. Какие же это были славные беззаботные времена! И как не похожи они были на ее жизнь с родителями на Манхэттене…

Во-первых, жизнь в городе означала постоянные переезды – ее вечно неудовлетворенные родители переезжали из дома в дом, из «приличного» района в престижный, затем – в еще более престижный, элитный… «Лучшее всегда ждет впереди» – такова была их философия.

Из особняка в Челси, где родилась Джори, младшая из трех дочерей, Мэддоки перебрались в новый небоскреб в Верхнем Ист-Сайде, оттуда – в перестроенный каретник в Виллидже, потом – в Сохо и, наконец, обосновались в пентхаусе с видом на Центральный парк. Было время, когда они жили в Дакоте, а затем в двухэтажной квартире в Саттоне, некогда принадлежавшей бывшему президенту Соединенных Штатов, Джори забыла, какому именно.

После развода родителей (они расстались в тот год, когда Джори окончила школу) дома стали меняться еще чаще – так часто, что она даже перестала воспринимать их как дома. Она жила то в квартире матери, то в квартире отца, то в очередном из особняков, которые Мэддоки снимали каждое лето, то в шале в горах, которые арендовали каждую зиму.

Частных школ Джори также успела сменить немало. Некоторые она бросала по собственному желанию, другие приходилось покидать по требованию администрации.

Конечно, если ты принадлежишь к столь влиятельной семье, исключение из школы проходит в очень пристойной форме. Обычно приглашали родителей, и в разговоре с ними директор школы и учителя в осторожных выражениях упоминали о «проблемах с поведением». Обсудив этот вопрос, заинтересованные лица приходили к согласию: «отношения просто не сложились, и юная мисс Мэддок будет гораздо лучше чувствовать себя в более творческой и гибкой среде».

Повзрослев, Джори осознала, что ни одна из школ не могла предоставить ее свободолюбивой натуре достаточно «гибкую и творческую» среду. И ни одна работа. И ни один роман с мужчиной… Во всяком случае, из тех, что у нее были до сих пор.

И вот она, такая, как есть, – свободная от обязанностей и привязанностей, – отправилась в путь, чтобы открыть для себя заново то единственное в собственной жизни, что не подвержено переменам.

Близзард-Бэй.

Нет, она вовсе не собиралась останавливаться в старом внушительном особняке, с которым у нее было связано столько счастливых воспоминаний и который даже не принадлежал больше ее семье – бабушка продала его через месяц после смерти деда. Джори хотела просто провести некоторое время в городишке, который был ей гораздо ближе и роднее, чем Нью-Йорк.

Во всяком случае, она надеялась, что неделя-другая в Близзард-Бэй поможет ей обрести… Что? Джори и сама не знала. Она только чувствовала, что какая-то неясная тоска, смутная тревога сделали ее еще более неугомонной, чем всегда. И это необъяснимое чувство гнало ее назад, в края детства и юности.