Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1 (СИ) - Вихрева Елена (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗

Хранитель не проронил ни звука — он понял, что она задумала: палач, под ее ментальным контролем, просто повторит то, что совсем недавно Эребус сам приказал сделать с Исао.

Палач замер, ожидая знака, а мужчина отчетливо чувствовал взгляд Ангелики, скользящий по его телу, и этот взгляд был странным.

— Я хочу, чтобы ты хоть раз ощутил ту боль, что причиняешь другим, — ее голос прозвучал в тишине темницы холодно и емко.

Удивление затопило Эребуса: неужели она думала, что он никогда не проигрывал, никогда не попадал в плен, что его никогда не пытались сломать. Он замер и закрыл глаза, решив, что пусть она и дальше так думает, пусть считает его жестоким и беспринципным, но никогда не узнает, что именно сделало его таким. Никогда не узнает, что он ни разу не переступил черту, за которой побывал сам, черту, за которой царит полное безумие. Он до сих пор не знал, как сумел тогда выжить и сбежать, и сколько времени потратил на восстановление. Вот только с тех пор он не доверял никому и хотел отомстить тому, кто вверг его в безумие. Именно желание отомстить Богу и толкало его на поиски возможностей разрушения его творений, его миров.

Резкая боль обожгла его спину, но он даже и не вздрогнул — сейчас для него главным было не дать себе утонуть в страшных воспоминаниях, не соскользнуть в безумие…

Слезы текли по лицу хранительницы, и она невольно вздрагивала каждый раз, как палач наносил удар. С тихим стоном она закрыла глаза, не в силах смотреть, как кровь покрывает его тело. Она чувствовала его боль и была готова остановить пытку, едва первый стон сорвется с его губ. Она уже поняла, что он не станет кричать, никогда не станет, поэтому и ждала хоть тихого стона. Но мужчина упорно молчал, ничем не выдавая той боли, что терзала его. Она закрыла лицо руками, и сдавленный всхлип вырвался у нее из груди.

— Ангелика, — голос Эребуса звучал на удивление ровно, хоть и был тих, — уйди. Тебе не нужно смотреть. Ты ведь хотела просто отомстить, причинить мне боль. Для этого смотреть не обязательно. Вернешься утром.

— Но ведь ты смотрел, — его голос дрогнул, — наблюдал за пытками.

— Нет, — он качнул головой и резко выдохнул сквозь зубы, когда хлыст прошелся по его ребрам.

— Не верю, — она удивленно распахнула глаза.

— Не верь, — хриплое, — только уходи, — он закусил губы, подавляя стон. — Уходи, ангел.

И она поверила ему, поверила и замерла, отчаянно разрываясь между необходимостью заставить его заплатить по полной и нестерпимым желанием прекратить его мучения прямо сейчас.

— Какой был приказ? — она бросила взгляд на палача, заставляя его говорить.

— Проучить, но не убивать, — механически произнес тот.

Хранительница закрыла глаза и сглотнула, а потом исчезла. Пусть его мучения и заставляли ее сердце рваться на части — он заслужил это. Он заслужил это, повторяла она раз за разом, обнимая себя руками и не замечая текущих по щекам слез. Ангелика с надеждой смотрела на небо, отчаянно призывая рассвет. Она пыталась, честно пыталась его дождаться, но не смогла…

До рассвета было еще довольно далеко, когда она вернулась в камеру и чуть не закричала, увидев Эребуса, безвольно повисшего на цепях и полностью покрытого кровью.

— Не кричит и не стонет. Силен, — механически прокомментировал палач, снова замахиваясь.

— Стоп! — вместо резкого крика шепот, однако одновременный ментальный приказ сработал — удар так и не был нанесен.

— Расковать! — еще один приказ.

Палач послушно выполнил указание, и хранитель, оставшись без поддержки цепей, рухнул на каменный пол.

Ангелика щелкнула пальцами, телепотрируя исполнителя туда, откуда его выдернула, и стирая ему память о произошедшем, а затем рванулась к безжизненно лежащему Эребусу.

— Эри, — дрожащей рукой она коснулась его лица.

Длинные ресницы дрогнули, открывая полные боли омуты глаз.

— Уже утро, ангел? — едва слышное.

— Да, утро, — не моргнув глазом солгала она.

— Ты не умеешь лгать, ангел, — он стиснул зубы и заставил себя приподняться, а затем и сесть.

— Эри…

— Слезы, — он удивленно смотрел на ее лицо. — Я не стою твоих слез, ангел.

Он протянул руку, намереваясь мокрые дорожки с ее щек, но заметив кровь на своих пальцах, передумал.

— Ты мог его остановить, — буквально простонала она.

— Мог, — согласился он и осторожно выдохнул — боль была почти невыносима.

— Тогда почему? — отчаяние в глазах.

— Я обещал тебе дать отомстить, — едва слышное. — Это твое право. К тому же ночь еще не закончилась. Как будешь мстить дальше?

Она задохнулась — он смотрел в ее глаза, и его взгляд говорил ей, что он подчинится любому ее приказу, любому требованию.

— Не шевелись, — выдохнула хранительница.

Мужчина замер, прикрыв глада, когда она коснулась ее плеча, и удивленно распахнул их вновь, почувствовав вместо боли легкое тепло.

— Ангелика…

— Тише, не шевелись, — она провела кончиками пальцев по его искусанным до крови губам, заживляющим прикосновением.

Его пораженный взгляд полных тьмы глаз заставил ее улыбнуться.

— Но…

— Я так хочу, — твердое.

Он перехватил ее руку и покачал головой:

— Не трать на меня энергию, ангел, — попросил он. — Она нужна тебе, чтобы вновь стать полностью материальной.

— Что? — ахнула хранительница.

— Ты ведь не призрак, Ангелика, — он сглотнул, а потом продолжил. — Ты хранительница, сознательно отрезавшая себя от энергетических каналов собственного мира.

— У меня нет мира, — грустное.

— Нет? — он нахмурился, попытался передвинуться поближе к ней и зашипел от боли.

— Эри…

Но мужчина уже совладал с собой и теперь удивленно смотрел на нее.

— Разве это не твой мир?

— Был мой, а стал твоим…

— Ангелика, я просто живу здесь, но этот мир никогда не был моим, — он осторожно сжал ее руки в своих.

— Но как тогда ты его нашел? — она не верила его словам.

— Я не знаю, — тихое. — Я просто очнулся здесь после одного из своих, — он криво усмехнулся, — приключений.

Хранительница потрясенно распахнула глаза, вдруг отчетливо осознав то, что он так настойчиво скрывал. Она думала, что он никогда не знал боли, а на самом деле… Ангелика закрыла лицо руками — она была ничем не лучше его: такая же жестокая, бессердечная и самовлюбленная.

— Я понял, что это твой мир, и не посмел тронуть, — он говорил быстро, испугавшись ее странной реакции на его слова. — Поверь мне, ангел, я ничего не нарушил в нем.

— Ты его поддерживал и защищал, — она пораженно смотрела в его встревоженные глаза, — но не пользовался энергией.

— Нет, не пользовался.

— Почему? — она пыталась его понять и не могла.

— Это твой мир, — он отвел взгляд. — Ты слишком дорого заплатила, чтобы защитить его.

— Эри…

Он сглотнул — нежность в ее голосе была страшнее любых пыток — она давала надежду, надежду на полное прощение.

— Помнишь, я ведь эгоистичный и самовлюбленный гад. Не стоит обольщаться на мой счет, — хриплое.

— Эри, я не обольщаюсь, — грустная улыбка. — Но если мир не твой, то почему я не чувствую его?

— Потому что экранируешься, а я чувствую, как он зовет тебя.

Она видела, что ему больно говорить, и снова потянулась помочь, но он опять перехватил ее руку.

— Не надо.

— Тебе больно, — хранительница попыталась заживить его раны, но наткнулась на мощный блок — он не дал ей исцелить его.

— Бывало и хуже, перестань.

Полные боли глаза Ангелики сказали ему, что он сболтнул лишнее.

— В спальне есть регенератор, — поспешил успокоить ее мужчина. — Если ты хочешь…

Он не успел закончить предложение, как она телепортировала их обоих в его спальню.

— Где регенератор?

— В гардеробной, — улыбка коснулась его губ.

— Пойдем, я помогу…

— Не надо, ангел, я сам. Только прошу, подожди меня здесь, — он напряженно вглядывался в ее лицо до тех пор, пока она согласно не кивнула, и лишь затем прикрыл глаза и, стиснув зубы, заставил себя подняться на ноги.