Я родилась пятидесятилетней... (СИ) - Веселая Мария (онлайн книга без txt) 📗
— Выпейте за моё здоровье, товарищ Грановский, а я не употребляю, слишком маленькая, — улыбнулась я с видом девочки-колокольчика, размышляя, звонить деду уже сейчас или можно вырулить ситуацию без мордобоя, и если последний вариант, то каким образом, так как от русского уже буквально пахло агрессией.
Скрывать свой возраст было уже бесполезно, узнав имя, он, наверняка, узнал и остальное. Я с плохо скрываемой обидой посмотрела на того, кто наверняка информацию и нарыл. Павел стоял в двух шагах от меня, тем не менее, его вид успокаивал. Если что, пьяного босса оттащит.
— Какая досада. Я присяду, — русский не спрашивал, он констатировал.
Мне пришлось закусить внутреннюю часть щеки, чтобы не высказать ничего сдуру. Одно дело выпендриваться рядом с дедушкой на знакомой территории с цивилизованным и трезвым мужчиной, а другое… «другое» сидело и с плохо скрываемой злостью смотрело на меня.
— А мы вот вас случайно увидели, мисс Свон, думаем, почему бы не присоединиться? — Павел, улыбаясь, сел в аккурат между мной и Александром.
— Белла, кто это? — первым из моей компании очухался Морти: правильно, программисты привыкли соревноваться в скорости с ЭВМ…
Я выдохнула. В конце концов, сама виновата. Но это — общественное место и мешок на голову бывший русский бандит вряд ли организует. Острых столовых приборов нет… Между нами шкаф Павел…
Нормально, живём.
— Это Александр Георгиевич Грановский, бизнесмен, потенциальный партнер Роба, генеральный директор корпорации «Гранд» в России. 38 лет. Холост, — начала я зачитывать наизусть короткую справку по мужчине, которую мне скинул дед ещё до встречи.
— Истинный ариец. Характер нордический. Беспощаден к врагам рейха, — с умилительно серьёзным лицом дополнил информацией сей портрет Павел по-русски.
Ха, значит, и этот английский тоже примерно понимает…
Фыркнула:
— Да вы шо? Ёшечки, як неюдобно… Мы ж моим с дедулей таки евреи чистой воды, — покивала я, быстро шпаря на одесском и накручивая на палец кудрявую прядь. — Ну да ж, дайте я продолжу и сделаю таки о вас конечное мнение…
— Евреи чистой воды никогда в этом не признаются, — правильно заметил безопасник.
— Раскусили, — сдалась я. — Есть лично у меня в роду наивные и очень честные представители коренных народов этих земель…
— Вы себя называете наивной и честной? — Грановский аж подался ближе, как хищник к добыче. — Это после сегодняшнего-то?
— А зачем вы узнавали о моём приезде и искали встречи? Информацию получили через третьих лиц… Скажу по секрету, дедушка в ярости.
С Александра быстро слетел всякий лоск. Сейчас мы разговаривали без масок. Предельно честно.
— На моей роже тоже не радость от встречи написана, если не заметили, мисс Свон… Вы мою подноготную знаете, ведь знаете же, по глазам вижу. И какая между нами разница, богатыми, в таком случае? Разве что в том, что я своим горбом рисковал, деньги выколачивал, а тебе дедушка на блюдечке принёс. На, пользуйся, дорогая.
— Между нами такая же разница, как между мотоциклом и инвалидным креслом, ездят оба, но целевая аудитория разная.
— Ваша — инвалиды? — попытался поязвить Грановский.
— Танцоры на колясках, паралимпийцы, люди перед операциями… — серьёзно начала перечислять я. — Но к чёрту аллегории. Оскорблены? Я могу извиниться. Но реально я себя виноватой не чувствую. Вы же понимаете — с моим возрастом я попадаю под такие предубеждения и ограничения, что мне приходится поддерживать амплуа. Для этого необходима немалая выдержка, самоирония и главное — артистизм. Вы не завидуйте мне, лучше пожалейте. Я пойду против деда, если выберу работу по душе. А я выберу.
— Но вам нравится вести переговоры, меня вы обвели весьма ловко.
— А кому не нравится побеждать, Александр? — задала я риторический вопрос. — Но победа над смертью принесла бы мне куда больший кайф, чем победа над вами. На самом деле — я настоящий профан в сфере финансов.
— По вашим аргументам такого не скажешь.
— Я перевожу подобные встречи не первый год. Договор займа и спор о процентах — стандартная тема. Я не сказала ничего нового, чего не говорил бы Роб.
— Тем не менее у вас были расчёты. Вы легко переводили изменения в документах.
— Я с года учу русский язык, знаю его не хуже английского, ну, а наш юрист привык понимать меня с полуслова и подчеркнул заранее важные моменты, на полях сделал приблизительные расчёты, вы не заметили?
— Вы оспорили у меня двадцать миллионов рублей… Я заметил в основном это.
Я искренне поразилась:
— Но было десять, разве нет?
— Проценты в первые пять лет меньше по договору, — напомнил мне Грановский, бледнея.
— Ой.
— Вот и ой. Лучше бы вы мне ничего не говорили…
Скривившись, он потянулся к моему бокалу и быстро хлебнул. Выпучив глаза, он ошарашенно посмотрел на меня. Глотнул.
— Я молчу… Молчу…
Павел хлопнул босса по плечу и душевно поинтересовался:
— Что, Сашка, опять не победитель?
Грановский устало посмотрел на друга и глубокомысленно пробормотал:
— А я-то думал, что меня сегодня добьёт?
***
Ночь полностью вступила в свои права, хотя этот шумный мегаполис и не собирался засыпать. Вечер получился странным. Грановский так и не пожелал оставить нашу компанию, просидев с хмурым и задумчивым видом, пока мы не стали собираться. Павел отдувался за двоих, прекрасно влившись в наш дружный коллектив. Его сочные комментарии по поводу шоу переводила сначала я, а потом неплохо знавшая русский журналистка. Особенно парень понравился Морти, но главное — Паша отчаянно флиртовал с Данкой, которая вдруг перестала пить и начала очаровательно стесняться спецназовца, скромно улыбаясь в ответ на его шутки. Зара, видя это, вызвала меня на совещание в дамскую комнату, а-ля припудрить носик.
— Нет, ты видела Дану? Сидит, хихикает и жуёт укропчик! Мы её теряем… А этот второй русский сидит с каменной рожей и даже не пьёт… — фыркнув, девушка продолжила поправлять макияж, полностью увлечённая прорисовкой губ.
Я же стояла у раковины и варила свою правую руку при самой большой температуре, что позволял кран. Зеркало запотело от пара, а мне хоть бы хны. Разве что кожа немного покраснела и начала немного покалывать. Жара я не чувствовала. Вообще после разговора с Александром всё моё показное веселье как рукой сняло, а ещё было холодно. И мысли текли то вяло, то быстро, как при гриппе. Или как будто я сама употребила что-то покрепче. Хотелось поскорее уйти отсюда, но я знала, что это будет нечестно по отношению к друзьям. Мы не так часто встречаемся, а собираемся такой компанией и вовсе редко…
— Грановский своё выпил. Не приставай к царю, милая, у него день был тяжёлый сегодня.
— А что случилось? — Зара посмотрела на мою покрасневшую кисть, потом на зеркало и быстро повернула кран на холодную. Я одёрнула руку и, выключив воду, пошла к сушилке.
— Я случилась у него. Из-за меня он потеряет большие деньги при договоре с дедом.
Брови подруги сначала нахмурились, а потом взлетели в недоумении:
— Белла, милая, посмотри на ситуацию трезво и содрогнись! Какие с твоей стороны могут быть сожаления? Это сделка! Добровольная, прошу заметить. Он может принять, либо не принять её условия, последний вариант возможен, если у него есть более выгодная альтернатива. Если он согласился, значит, это выгодно ему, так?
— Ну, так… — после несчастного взгляда от выпитого Шуриком тархуна я потеряла былую уверенность, хотя недавно сама яростно доказывала всё это русскому на встрече. — Это сокращает его основную конкуренцию, но он рассчитывал на большую прибыль… И…
Зара мановением руки безапелляционно заставила меня засунуть мои аргументы куда подальше и отвечать на её простые вопросы:
— Ты правило бизнеса, что каждый сам за себя, помнишь?
— Помню…
— Что прибыль получает твой родственник и потенциальный работодатель, знаешь?
— Знаю…
— А про то, что совесть в делах рабочих и любви — помеха, слышала?
