Призыв ведьмы. Часть 2 (СИ) - Торен Эйлин (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗
— Перестань, Хэла, — он сел рядом с ней на поваленное дерево.
Брок был тёплый. Его внутренний огонь отличался от огня отца — огонь сына Рэтара был спокойным, сильным, таким основательным, но не жарким, а тёплым, не обжигающим, приятным, уютным, словно плед… и захотелось его отобрать.
Лёд этой мысли сковал нутро.
— Иди спать, Брок, — выдавила она из себя. — Не думаю, что мне будут рады, особенно сейчас. Оставь.
— Тогда буду здесь с тобой, — вот упрямство у него определённо было отцовское.
— Мальчик, — вздохнула она и мотнула головой.
— Я не мальчик, Хэла, — проговорил он.
— Для меня мальчик, Брок. Для меня ты ребёнок. И я… не надо бороться с собой, чтобы казаться… — она вздохнула и на глаза навернулись бессильные слёзы, — смелее… делать вид, что не страшно.
— Мне не страшно, — нахмурился он. — Я не боюсь тебя.
— Я убила, — тихо проговорила ведьма, — сколько?
— Не важно, — повёл он головой. — При таких — я воин, Хэла, я тоже убиваю. Сколько я убил с тех пор как в службе? Меня тоже надо бояться?
Она качнула головой, хотела возразить, что воина и ведьму не сравнить.
— Они всё равно умерли бы, их бы не отпустили, — Брок не дал ей ничего сказать. — И разница лишь в том, что благодаря твоей силе мы избежали боя. Мы все живы. Все.
Он всматривался на неё, сел так, чтобы быть к неё лицом. Был очень серьёзен.
— Если у меня спросят — я скажу, что благодарен богам, что у нас есть ты, — и Хэла чувствовала, что он говорит искренне. — И единственное, что меня расстраивает, это то, что все они лягут на тебя грузом греха. Это большая цена. Мне жаль, что ты будешь платить за это. Потому что ты хорошая. Ты добрая и…
— Ты не знаешь этого, Брок, — заупрямилась ведьма. — Ты не знаешь.
— Знаю, Хэла, — возразил юноша. — Есть одна вещь в людях, которая для меня определяет их ценность, важность, доброту… это сострадание, — ведьма всё-таки посмотрела на него. — Безразличие, равнодушие для меня пороки, Хэла. Если кто-то может переступить через беду другого, пройти мимо, не обратив внимание, не пытаясь помочь, без веской на то причины… И это не про тебя. И ты можешь тут много всего наговорить мне, но я ведь видел, что ты неравнодушная. И больше мне не надо. Кому-то может, а мне нет. Мне достаточно, чтобы понять, что ты добрая, что ты хорошая.
— Ты пытаешься заменить Тёрка? — повела она бровью.
— У танара получилось бы лучше, мне до него далеко, — улыбнулся юноша.
Хэла тоже улыбнулась.
— Почему ты пошёл в служение? — спросила она. — Из-за отца?
— Нет, — ответил парень. — Я хотел в служение ещё до того, как узнал, кто мой отец.
— А когда ты узнал?
— Хм, — он прищурился, — тиров в восемь, может девять…
— Подожди, как так? Почему ты не знал? — Хэла действительно была удивлена. — А церемония возложения рук, там же должен быть отец? Достопочтенный Рэтар Горан её пропустил, потому что мечом махал у чёрта на кульках?
— Хочешь расскажу? — подмигнул ей Брок, улыбаясь. — Занимательная история.
Она рассмеялась:
— Расскажи.
— В общем мама не говорила мне кто мой отец, — начал парень. — А я не настаивал и как-то сам сделал для себя вывод, что это какой-то воин, который просто погиб до моего рождения, и если мама не была с ним обвязана, то понятно, что она не скажет мне ничего. Я был далёк от понимания, что такое харн, наложницы… Мама была обижена.
Хэла с пониманием кивнула.
— Нет… ты знаешь? Впрочем, наверняка знаешь, ты же всё про всех знаешь, — кивнул он, уверенный в том, что говорил. — Но мама была обижена не на поступок отца, а на то, что он больше не обращал на неё внимания, а как узнал, что она в бремени, отправил её в Кэром. Ей хотелось быть особенной, но увы… впрочем, как я понял уже повзрослев, никто из наложниц особенной не был и не мог быть особенной.
Юноша снова кивнул, потом пожал плечами, сел к Хэле боком.
— Я конечно бы сказал себе тогдашнему, что всё же было очевидно, но… когда пришло время церемонии и на мою пришёл сам Рэтар Горан, — и Брок так смешно изобразил восхищение, что чёрная ведьма не удержалась от смешка. — У меня и в мыслях не могло возникнуть, что он пришёл именно ко мне и потому что он мой отец! Он-мой-отец! Это как… да чего там, я и сейчас наверное с трудом в это верю.
— Что такого, вот та-ко-го, в Рэтаре Горане? — улыбнулась Хэла, хотя, боги, она понимала…
— Всё, — ответил он, словно это было само собой разумеющееся. — Это же Рэтар Горан, Хэла… он как… он герой. Понимаешь? Все мальчишки хотели тогда, да и сейчас хотят быть, как он. Он первый воин Изарии, он первый воин Кармии, сильнейший воин элатов Сцирцы. Это…
— Круто, — сказала ведьма. — Прям дух захватывает.
— Да, — он рассмеялся.
— Ты же знаешь, что дети с пяти до тринадцати принадлежат фернату? — Хэла неуверенно кивнула, а парень уточнил. — Точнее ферану, то есть родители несут ответственность за своих детей перед ним. Но изначально был другой закон, что если у ребёнка нет отца, то руки на него возлагает феран и как бы, делает его ребёнком ферната. Это оттуда пошло.
И Брок махнул рукой, словно в прошлое:
— Пару сотен тиров назад было время, что женщин, которые были в бремени, но не имели супруга, нещадно гнобили, дети эти были без каких-либо прав, им нигде не было места, — и это Хэла очень даже понимала, увы. — Тогда были постоянные войны и мужики уходили воевать, а после них оставались девки в бремени и они шли к магам и чёрным ведьмам. И в итоге получилось, что пришло время, когда детей стало очень мало.
"И тут демографический кризис", — подумала она, но вслух странные слова не произнесла.
— А изарийцы всегда были воинами, всегда на службе, — продолжил Брок. — В то время, мы служили или Изарии, или нас нанимали другие элаты. И вот вспомнили про этот закон — что такие дети, это дети ферана. Сейчас, конечно, уже намного легче всё. Но тогда это помогло. И я думал, что раз у меня нет отца, то значит на мою церемонию придёт феран, а раз пришёл митар, то значит, феран просто не смог.
Хэла понимающе кивнула.
— И да, церемония — это… ммм… ты наверное не знаешь? — он собрался с мыслями. — Так. Ребёнок стоит между эйолом, стоящим за его спиной, и отцом, который стоит спереди, лицом к своему ребёнку. Эйол черпает воду богов в ладони, она такая странная на вкус, цвет и запах, и поднимает ладони с водой над головой ребёнка и произносит хвалу богу, потом просит хранить дитя, потом выливает воду на голову и покрывает ладонями вслед, а дальше переносит их на плечи и произносит слово "дочь" или "сын" и имя. А отец должен произнести имя рода, то есть признать ребёнка.
И ведьма снова кивнула, а парнишка усмехнулся.
— И вот я стоял там, а Рэтар Горан стоял передо мной. И, — он улыбнулся воспоминаниям, — знаешь, тогда ведь шла война, и он был таким уставшим, потрёпанным, на нём была простая одежда, боевая лёгкая броня, вся в зазубринах, царапинах, от него пахло битвой.
Юноша слегка нахмурился.
— Это такой запах. На войне к нему привыкаешь и не замечаешь, а в мирной жизни, когда уже отмылся, успокоился… и попадается вещь оттуда — рукавица, ремень, часть брони и ты понимаешь, что вот этот запах и он никуда не денется. Запах войны, — кивнул сам себе Брок. — И вот я был так поражён, словно передо мной стоял не человек, несмотря на это всё, он всё равно был невероятным. Я смотрел на него снизу вверх, и когда эйол сказал моё имя, а он назвал род — Онар… даже тогда я не понял, что это значит.
Хэла улыбнулась. Наверное для ребёнка пяти лет, вид Рэтара, вытащенного из боя, действительно был внушительным и поражающим до глубины души.
— Я вообще словно и не участвовал во всём этом, — усмехнулся он. — Он положил мне на голову руку и улыбнулся. И, Хэла, это было… Когда я рассказал маме, она только недовольно фыркнула. А я хотел в служение, но она говорила, что я слабый. И конечно тогда, когда я увидел самого Рэтара Горана вот так, близко, я понял, что мама права.
