Не принц, но сойдёшь (СИ) - Каминская Лана (полная версия книги .txt) 📗
– Сейчас луна войдёт в созвездие волка, и начнёшь собрание, отец, – невозмутимо ответила Лачтна, а к кучке еловых иголок прибавилась ещё парочка.
– Да? – язвительным тоном спросил Квирл. – А, может, в час комара начнём? Подумаешь, ещё пол ночи тебя ждать будут.
– Час комара не подходит.
Щелчок пальцами – в руке у девушки оказался гребень, которым она принялась расчёсывать волосы.
– Это почему же?
– Нет ни малейшего желания смотреть на него в другое время.
Последняя прядка была распутана, и гребень исчез так же, как и появился.
Гнев на лице Квирла уступил место задумчивости.
– А я думал, ты его по-прежнему любишь...
Лицо девушки вспыхнуло.
– Даже если люблю, что от того может измениться?
– Плох тот отец, кто не желает видеть свою дочь счастливой. А твой отец не кто-нибудь, а сам верховный маг. Как бы Тайернак не был мне противен, одно твоё слово – и я готов закрыть на всё глаза.
– Ради моего счастья ты готов поступиться своими принципами?
– Если таков будет твой выбор...
Лачтна прильнула к отцу, а тот крепко её обнял и поцеловал в макушку.
– Идём, – прошептал он, глядя, как за окном луна сдвинулась в созвездие волка и засияла бледно-жёлтым светом.
Войти в малахитовую залу было не трудно – трудно было не встречаться с взглядом серых глаз. Но кресло пустовало только одно – напротив, а сидеть, не поднимая головы, было не в правилах Лачтны.
Их взгляды встретились: его был нетерпеливым и недовольным; её – виноватым и грустным. Каждый думал о своём и рассеянно кивал то в поддержку всегда добродушного и улыбчивого Чарсвина, то чопорной Магики, сетовавшей на поздний час и боль в спине. Квирл понимающе покачал головой и резко обрубил все разговоры ни о чём, перейдя к делу:
– Мне искренне жаль, что такой сильный и грамотный маг, как Тайернак, ставит свои проблемы выше проблем общемировых. Ему что засухи, что пожары, что нашествие саранчи – на всё плевать. И, разразись сейчас скандал из-за какой-то там девицы, дурно воспитанной, наглой и самовлюблённой, расхлёбывать его придётся, увы, не Тайернаку, а всему совету.
Квирл выплёвывал слова, словно змея – яд. Эйгон устало выдохнул и хотел было вклиниться с оправданием в свой адрес, но получил лёгкий толчок в бок тростью от сидевшего рядом Чарсвина. А, покосившись в сторону старого мага, увидел, как тот свёл густые седые брови на переносице и неодобрительно нахмурился.
– Я слишком долго смотрел на эту историю сквозь пальцы, – продолжал тем временем Квирл, – но теперь понял, что затягивать более нет смысла. Я обвиняю Эйгона Тайернака, магистра первого ранга, в нарушении кодекса, приготовлении запретного эликсира и разглашении секретов зельеварения человеку, не причастному к миру чародеев. Предлагаю лишить магистра Тайернака магии и кресла в совете и прошу поддержать моё решение.
– Погодите-ка, Раверинус, не частите. – Чарсвин поморщился так, словно ел горький огурец. – Поддержка поддержкой, но решение членов совета должно основываться не на эмоциях, а на здравом смысле. К нему предлагаю уповать. Мы выяснили, что брак Эйгона с той девицей законен, к чему нагнетание атмосферы? За окнами и так сплошные тучи, а вам бурю подавай.
– Тайернак посвящал девчонку в тайны зельеварения задолго до брака, – вмешался зануда Йерхен. – Факт нарушения есть, хоть ситуация потом и была исправлена.
– А коль исправлена, то и наказание надо смягчить. Зачем сразу по верхней планке идти? Как чародей, Тайернак силён; молодые таланты надо ценить, а не губить.
– Тайернак не ребенок, чтобы за ним следить и направлять в нужное русло, – Квирл говорил крайне жёстко. – В совет принимают не только по уровню способностей, но и по степени ответственности. Мастерство, так и быть, оспаривать не будем, но наплевательское отношение к законам должно быть наказуемо. И я прошу совет голосовать.
Все обречённо вздохнули, и только Пламмель, как обычно, клевал носом.
– Не забывайте, что у меня два голоса, – вкрадчиво заметил Чарсвин, но был тут же одёрнут Квирлом.
– Два голоса у вас, когда совет собирается не в полном совете. Этот случай исключительный, и я настаивал на явке каждого.
– Эх, беда, – вздохнул старичок и проворчал в сторону дремавшего напротив коллеги. – Надо было Пламмелю не приходить; всё равно на всех заседаниях спит.
– Давайте уже поскорее, – вклинился в беседу Эйгон. В его голосе росло раздражение, лицо было чернее туч над Смоляными горами, а взгляд – тяжёлым.
– Тогда с тебя и начнём, – отрезал Квирл.
Эйгон презрительно фыркнул.
– Будет странно, если я проголосую против самого себя.
– Ты просил нас поторопиться. Так будь добр, отвечай скорее.
– Не вижу своей вины ни в чём.
– Отлично. Я так и думал. Чарсвин, – Квирл перевёл взгляд на самого пожилого мага в составе совета, – ваше мнение?
Старичок откашлялся, для пущей важности пригладил кривыми пальцами бороду и брови. Бровям это, однако, ни капельки не помогло – они, как торчали в разные стороны, так и продолжали торчать.
– Эйгона Тайернака я помню ещё мальчонкой, – начал Чарсвин издалека. – Смешной такой был и непоседливый. Настоящий шалопай. В отличие от брата. Того редко можно увидеть с улыбкой на лице. А Эйгон… как ветер, шустрый и любознательный до жути.
– Магистр Чарсвин, Тайернак изволил сообщить нам, что торопится. Давайте без лирики, – вежливо попросил верховный маг.
– Я очень постараюсь, – не возражал старичок, но тут же поправился, очаровательно улыбаясь: – В общем, как смогу. Кстати, а вы знаете, что Тайернак – единственный, кто прочёл от корки до корки мою книгу о применении и пользе пиявок в прикладной магии? Остальные только пролистали оглавление. Даже вы, Квирл.
– Я обязательно дочитаю. Осталось всего три главы, – вывернулся тот.
– Да вы только первые три главы и смотрели, а всего их триста шестьдесят две.
– И список терминов, – добавил Эйгон.
– Вы даже это помните! – Чарсвин был польщён.
– Прошу вас, Чарсвин, ближе к делу, – скривился Раверинус.
– Конечно. Я ведь специально начал с того, что знал Эйгона ещё зелёным юнцом. Детство, юность быстротечны. Вы скажите, что каждый возраст по-своему хорош, но я смотрю на Тайернака и вспоминаю свои двадцать… И, знаете, я был бы не прочь вернуться в тот возраст и заново пережить накал страстей, который столь естественен для тех лет. Вы, Квирл, известны своей щепетильностью в отношении буквы закона, но, если судить Тайернака по букве, то придраться не к чему: зелье не получено, а девушка успешно выдана замуж. Против её воли или по любви, тут утверждать не могу, но хочется им обоим пожелать счастья, а оно, сами понимаете, без молодецкого пыла вряд ли будет возможно.
– Я же просил кратко, – простонал Квирл, хватаясь за голову.
– Если кратко, я считаю, что на этот раз мы можем Эйгона простить и вынести ему простое предупреждение.
– Ваша позиция понятна. Йерхен?
– Закон есть закон, – важно промычал второй маг возраста столь же почтенного, как и Чарсвин.
Горбатый нос и глазки-щелочки к общению по душам никогда не располагали, даже собеседника отпугивали, а потому Йерхен привык во всём и всегда быть резким и немногословным.
– Виновен, – вынес он приговор Тайернаку и надул щёки.
– Соглашусь с вами, магистр. – Магика де Монтрё подалась вперёд и одобрительно похлопала Йерхена по холёной руке. – Но только в одном: в умах и поступках должен быть порядок. Именно эту истину мы вдалбливаем всем студентам, начиная с самого первого курса.
– Тайернак не обучался в академии. Ему академические истины неведомы, – сострил Квирл.
Магика холодно посмотрела на верховного мага и пояснила:
– Надо сказать, уважаемый Раверинус, эти истины неведомы даже многим выпускникам. Возьмём, к примеру, Максимилиана Лавиндера. Учился на одном из лучших потоков, у лучших профессоров, дошёл до второго ранга, а пользы науке и обществу от него никакой. Вы ведь дружны с ним, Тайернак? Он по-прежнему гоняет кур каждые заморозки? Лучше бы занялся их разведением. Главное, чтобы вы, Эйгон, не купились на его уговоры и по дружбе не начали гонять кур вместе с ним.
