Сваха для дракона (СИ) - Лисовская Лилия (книги онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Князь, пусть и не окрепнув после болезни, вскочил на коня с неизменной легкостью. Я последовала его примеру, протягивая руку Марне, предлагая ей поехать со мной. Но Снорре оказался проворнее: подхватил ее за талию, сажая перед собой в седло.
– Не верти головой, ведьма, не вижу дороги, – проворчал он, но в голосе серебряными монетами звенела благодарность.
– Уходим! – скомандовал Лоркан, и резкий щелчок его хлыста разорвал стылую тишину вечной ночи Кулунтара.
Глава 25
– Лигод близко.
Ба’Дияр не стала нас преследовать – ее терновые стражи отстали на полпути, разворачивая коней назад. Едва через редеющие заросли терновника стали пробиваться солнечные лучи, преследователи оставили нас в покое. И теперь, закрываясь ладонью от долгожданного солнечного света, разливающегося от края до края, я рассматривала широкую дорогу, задорной лентой стремящуюся вперед. После пережитого ужаса и поспешного бегства лишняя минута отдыха казалась сверкающей драгоценностью, которую хотелось подольше подержать в руках, насладиться долгожданным ощущением покоя и безопасности.
Ярко-зеленые поля, с вкраплениями красного, белого и голубого, колыхались по обе стороны от аккуратной мостовой, как будто выступило из берегов изумрудное, ласковое море, оставив посередине сухую полоску отмели. По телу пробежала дрожь – окунуться бы в трепещущие волны, ощутить прикосновение прохладной воды. Смыть с себя усталость прошедших дней.
Я украдкой пошевелила пальцами, чувствуя, как натягивается обожжённая кожа. Марна старалась изо всех сил залечить наши раны, но как бы она не билась, мои оказались ей неподвластны. Ожоги затягивались, покрываясь белой рубцовой тканью, но затем волшебство оборачивалось вспять. Снова алые и багровые пятна усеивали грудь и ладони, напоминая о Кулунтаре и днем, и ночью.
«У меня ничего не получается, потому что они нанесены драконьим огнем. Должны зажить сами» – словно извиняясь, проговорила тогда Марна. Ее ладони приятно холодили раны, пульсирующие жаром. Сердиться на Марну я даже не думала – какой смысл? – а ожоги можно успешно прятать от любопытных глаз под платьем и перчатками. Лоркан промолчал, но я ощущала его тяжелый взгляд до того момента, пока не скрылась в своей палатке. Мы почти не говорили о Ба’Дияр, Кулунтаре и драконьем огне, но эта тема продолжала висеть над нами тяжелым камнем. Того и гляди, тюкнет по затылку, когда ты меньше всего будешь ожидать.
– Дааа, еще немного – протянул в ответ Лоркан, подставляя лицо солнечным лучам. Они скользили по темным волосам, которые князь, вопреки своей привычке, стянул на затылке в хвост. С минуту князь наслаждался теплом, а затем хмыкнул:
– Надеюсь, хоть там нас не захотят прикончить.
Он уже совсем оправился: бледное лицо налилось краской и ожило. Улыбка не сходила с его губ, как будто побывав в двух шагах от смерти, он получил ответы на незаданные вопросы. Но прошло слишком мало времени, чтобы утверждать, что Лоркан неуловимо изменился. Лишь одно можно было сказать точно – те ожоги, что появлялись на теле князя после возвращения огня, были слабыми, едва заметными. Багровые, уродливые рубцы канули в прошлое, оставаясь мучительными, но поблекшими уже воспоминаниями.
Я прикусила язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь чушь. Содружество, казавшееся незыблемым, в реальности обернулось чем-то иным. Союзники, заключившие при Восьмом драконе, отце Лоркана, мировое соглашение, категорически отказывались соблюдать его условия. Да, Кулунтар давно объявил о своем выходе, а Тюрр? Развязавший войну, принявший Мировое Соглашение, но не смирившийся со своим поражением, Север демонстрировал свое отношение к Лоркану и Аралиону вполне открыто. Близнецы едва ли в лицо не сказали, что Мировое соглашение – устаревшая чушь, которой давно место на свалке истории. Кроме того, после побега из Кулунтара, я каждую ночь спала урывками, просыпаясь от кошмаров.
Чудилось, что Лоркан умирает у меня на коленях, не дождавшись помощи. Или что Снорре погибает от рук Ба’Дияр, истекая кровью на металлическом столе. Или что Марна, подчинившись своей силе, превращается в монстра. Крушит все вокруг, в приступе неконтролируемой ярости уничтожая и своих, и чужих. Сновидения изматывали, проверяли на прочность, и я начинала думать, что не так уж я и бесстрашна, как мне казалось. Были вещи, которые по-настоящему пугали меня, до крика, до дрожи. Смеяться в лицо своих страхам при свете дня – легко. Попробуй сделать это с той же безрассудностью, когда ночь мягкими лапами крадется к тебе в палатку, а пламя затухающего костра не может разогнать тьмы.
После кошмаров я до самого утра сидела у костра, и так, и эдак вертела в руках записку Мерани. Мне не давал покоя рисунок, исполненный впопыхах чернилами: силуэт Эрооло, дракон, поднимавшийся на крыло в свои лучшие дни. Где-то я уже видела его, кроме пещер Тюрра, что-то смущало и тревожило, но сколько бы я не размышляла, не находила ответа. А что значила подпись: «Их было трое»? Кого? Что хотел сообщить мне Мерани, не выдавая тайн своего государства. Поговорить бы с ним, хоть минуту, и все встало бы на свои места. Он знал гораздо больше, чем позволял себе говорить.
Из раздумий меня вывел короткий смешок капитана, спрятавшегося под раскидистым деревом от палящих лучей солнца. Волшебство Марны залечило раны, полученные им в Тюрре и Кулунтаре, оставив после себя лишь белесые нити шрамов.
– До Карнавала полтора дня, – с мечтательным вздохом произнес Снорре, разглядывая карту, разложенную на коленях. После происшествия в Кулунтаре он взял на себя обязанность проложить максимально быстрый маршрут до Лигода и, надо признать, неплохо справлялся. Но, к сожалению, обращая внимание на карту и предстоящую дорогу, он совершенно упустил из виду, с какой печалью вздыхала Марна, когда думала, что никто не видит. Она тоскливо провожала глазами Снорре, который чуть смягчился после спасения: уже не рычал на нее, как на досадную помеху, разговаривал вежливо и в меру уважительно. И точка. Это разбивало ведьме сердце, хоть она и никогда в жизни не призналась бы.
После побега Марна и не думала возвращаться в Аралион – бесцеремонно напросилась вместе с нами. Решать предстояло Лоркану – и он не возражал. Снорре, конечно, попытался что-то сказать, но быстро передумал. Марна спасла нас, стоило хоть как-то ее отблагодарить. На привалах они Марна и Лоркан подолгу беседовали, отсаживаясь от нас подальше. Марна что-то пыталась объяснить, сотворяя из дыма и тумана движущиеся фигурки, смутные и плохо различимые, а Лоркан внимал с неподдельным интересом. Не удивительно, что они нашли общий язык – слишком уж были похожи. Но на сердце становилось легко и спокойно, когда я видела, как они склонялись друг к другу, делясь чем-то очень личным.
Да, до Карнавала оставалось полтора дня. Селений по обе стороны от дороги, широкой и мощенной гладким кирпичом, становилось все больше. Жители предместий Лигода встречали отряд князя Аралионского с радостью и энтузиазмом, как будто только и ожидали нашего прибытия. Последние две ночи мы провели под крышей небольших домиков, в которых пахло молоком и скошенной травой. Но на душе все равно скребли кошки, и зудели раны, оставленные на моем теле терновыми шипами.
– Собираемся, пора двигаться дальше, – Лоркан прикрыл глаза и потянулся, разминая затекшие мышцы. Ему не терпелось поскорее достигнуть столицы, которая виднелась на самом горизонте. Там развевались флаги Лигода, столица уже ждала гостей, чтобы без промедления начать Карнавал. Про гостеприимство Лигода слагали легенды, воспевали ее в песнях и увековечивали в стихах. Не терпелось на собственном опыте узнать – какая она.
Снорре с явным нетерпением спрятал карту за пазуху, подходя к своей лошади. Та, в надежде на угощение, уткнулась бархатным носом в ладонь, но капитан со смехом увернулся, продолжая трепать густую гриву.
– Плутовка, – он погладил животное между ушей, не скупясь на ласку. Марна за спиной еще раз тяжко вздохнула.
